Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

– И я ее исправлю.

– Нет, Нарек. Ты упустил свой шанс снискать награду. Сам Эреб явился и попросил меня уничтожить наших врагов и схватить того человека, Джона Грамматика.

– Попросил тебя, значит?

– Да, – прошипел Элиас, не потрудившись скрыть злость. – Я его доверенный помощник.

– Разумеется, господин, – прохладно отозвался Нарек. Его взгляд набрел на фульгуритовое копье, лежащее в ножнах на поясе Элиаса.

Оно до сих пор слабо светилось и, по-видимому, вызывало у темного апостола дискомфорт. Нарек догадался, что именно копье каким-то образом превратило руку Элиаса в обугленную палку.

– Ты все думаешь, правильно ли мы делали, поклоняясь Императору как богу, – произнес Элиас, заметив, что Нарек смотрит на спрятанное в ножнах копье.

– Думаю.

– Правильно, брат. Но есть другие боги, Нарек, и они готовы дарить нам свою благосклонность.

– Я не вижу здесь ничего благого, – признался он.

Элиас рассмеялся:

– Я мог бы казнить тебя за эти слова, за твое безверие.

– Я верю, господин. В этом и проблема, потому что мне не нравится, куда ведет нас эта вера.

– Со временем понравится, охотник. Ты примешь новый путь, как все мы. Ибо того желает Лоргар и Пантеон. А теперь, – добавил он, наскучившись проповедями, – скажи мне, где этот человек, Джон Грамматик?

– Вернее всего, он до сих пор с воинами из разбитых легионов. Выйти на их след будет несложно.

Элиас отверг эту идею, небрежно махнув рукой.

– Незачем. Я могу найти его иным способом.

Он смерил взглядом одного из пленных легионеров, не успевшего получить честную смерть, и вытащил ритуальный нож.

Домад был жив, но пошевелиться не мог. После того, как бой закончился, враги принялись искать среди трупов выживших. Он смутно помнил, как его тащили, и словно издалека слышал гортанный смех одного из своих захватчиков. Ему перебило позвоночник, и ниже пояса все было парализовано. Несколько внутренних повреждений были потенциально смертельны, и сил бороться не осталось.

Бионический глаз больше не работал, оставив его наполовину слепым. Он открыл органический – перед ним оказалась земля. На периферии ограниченного зрения виднелась раскрытая рука лежащего на спине легионера. Латная перчатка имела изумрудно-зеленый цвет, а пальцы не двигались. В нескольких сантиметрах от нее лежал болтер.

– Этого, – раздался голос. Он звучал интеллигентно и даже несколько изысканно.

Кто-то взял Железнорукого за подбородок жесткими, закованными в металл пальцами и приподнял его, позволив взглянуть на врагов.

Несущие Слово. У одного, стоявшего позади, скулы были покрыты золотыми надписями. Короткие черные волосы образовывали вдовий пик. Одна рука была сильно обожжена, и он осторожно прижимал ее к груди.

Клирик, несомненно это был он.

Второй, державший Домада за подбородок, выглядел как ветеран, как солдат в самом воинственном смысле слова. Он был широконосым, но с узким лицом, и слегка хромоног.

Затуманенные чувства все же сообщили Домаду, что его запястья связывала колючая проволока, а сам он был закреплен на боку десантно-штурмового корабля Несущих Слово. С него сняли нагрудник и поддоспешную ткань, обнажив кожу.

– А другого пути нет? – спросил солдат.

Клирик вынул ритуальный нож с зазубренным лезвием, и Домад собрал в кулак всю свою решимость, готовясь к неизбежному.

– Нет, – ответил клирик, проведя длинным когтем перчатки по щеке Железнорукого, а затем начал молиться.

Глава 26

Войди в лабиринт

Иди вперед, всегда вперед и вниз. Не влево и не вправо.

Из пьесы «Тесион и Минатар»

Когда я вновь восстал из мертвых, Феррус уже стоял рядом и наблюдал за мной. Мне показалось, что он ухмылялся, хотя теперь его лицо с этим черепным оскалом всегда выглядело ухмыляющимся.

Я сжал кулаки и подавил желание ударить призрака.

– Весело тебе, да, брат? – сплюнул я. – Видеть меня в таком виде? Думаешь, я слаб? Но не так слаб, как ты. Идиот! Фулгрим обвел тебя вокруг пальца.

Я замолчал и тут же услышал, как тяжело дышу, как растет внутри гнев. Бездна, красно-черная, дрожащая от ненависти бездна пульсировала на периферии зрения.

– Что, не будет ответа? – поинтересовался я. – Сложно брюзжать, когда языка нет, братец?

Я встал, в кои веки не обнаружив на себе оков, и двинулся на бессловесного фантома. Полагаю, если б это было возможно, я бы схватил его за горло и задушил, как едва не задушил Коракса в своем видении.

Я покачнулся, хватая ртом воздух и пытаясь унять бешеное биение сердца. Кожа покрылась горячечным потом, блестящим в трепещущем свете факелов. Очередной сырой зал, очередная камера с черными стенами. На корабле Керза их, видимо, было огромное количество.

– Трон Терры... – выдохнул я, упав на колено и опустив голову, чтобы было проще дышать. – Отец...

Я вспомнил слова, сказанные им мне на Ибсене давным-давно. После того, как я и мой легион уничтожили этот мир, не оставив на нем ничего, кроме смерти, я переименовал его в Кальдеру. Он должен был стать еще одним нашим миром, как Ноктюрн, место для перековки Саламандр. Этой мечте пришел конец, когда пришел конец Великому крестовому походу и началась война.

Жаль, но мне придётся покинуть вас, когда я буду нужнее всего. Но я постараюсь следить за вами, когда смогу.

– Ты нужен мне, отец, – сказал я в темноту. – Больше, чем когда-либо.

Феррус щелкнул костяной челюстью, заставив меня поднять взгляд. Он посмотрел на меня своими пустыми глазами и кивнул на тени впереди, где начали вырисовываться большие изукрашенные ворота.

Они были выше, чем башнеподобная нога титана класса «Император», и вдвое шире. Я не понимал, почему не заметил их раньше.

– Очередная иллюзия? – спросил я у теней, которые, я знаю, все слушали.

Гигантские ворота казались сделанными из бронзы, однако я с первого взгляда определил, что для них использовался иной сплав. Я различил голубоватый оттенок осмия, следы серебристо-белого палладия и иридия. Металл был невероятно плотным и прочным, слой бронзы же нанесли с эстетической целью, для придания вратам архаичного вида. Искусные инталии и камеи на вратах образовывали масштабную картину. Она изображала сцену битвы, по-видимому, имевшей место в древние времена. Воины были вооружены мечами и облачены в кольчуги и кожаные камзолы. Катапульты и баллисты запускали в воздух примитивные снаряды. Полыхал огонь.

Но присмотревшись получше, я заметил кое-что знакомое, и догадался, что сделал мой железный брат.

Три армии отчаянно сражались в узком ущелье, а их враги, взяв их в тиски, пускали в них стрелы и атаковали мечами и копьями. На каменном уступе стоял военачальник, в одной руке державший знамя с изображением змеи, а в другой победоносно демонстрировавший голову побежденного врага.

– Это Исстван-V, верно?

– Да, – ответил Керз, вдруг оказавшийся рядом, и я осознал, что он давно уже здесь стоял. – И это не иллюзия, Вулкан. Наш брат долго над работал над этими воротами. Полагаю, он оскорбился бы, узнав, что ты принял их за плод своего воображения.

В его голосе слышалась разбитость.

– В чем дело, Конрад? Ты кажешься усталым.

Он с сожалением вздохнул.

– Мы близки к финалу, – ответил он и указал на ворота. – Это вход в Железный лабиринт. Я попросил Пертурабо сделать его для меня. В его центре находится приз.

Керз раскрыл ладонь и показал мне вращающееся гололитическое изображение моего молота, Несущего Рассвет. Вокруг него висели на цепях мои сыновья. Проекция была блеклой и зернистой, но мне удалось узнать Неметора, уже виденного ранее. Второго я, к своему стыду, не опознал, однако видел, что оба были сильно изранены.

Керз сжал кулак, раздавив изображение моих несчастных сыновей.

– Я хорошо пустил им кровь, брат. Им остается жить несколько дней.

И вновь на границах зрения начала собираться темнота, а в голове застучала кровь. Бездна пахнула в лицо жаром, окатила кожу алым.

Огромным усилием воли я разжал стиснутые зубы.

Керз внимательно меня разглядывал.

– Что ты видишь, Вулкан? – спросил он. – Что ты видишь, когда падаешь во тьму? Скажи мне.

В его словах чувствовалось едва ли не отчаяние, едва ли не мольба.

– Ничего, – солгал я. – Там ничего нет. В этот раз ты долго не возвращался, да?

Керз не ответил, но продолжал пронзительно смотреть на меня.

– Я помню некоторые вещи. Я помню, к чему ты пытался меня склонить, – сообщил я ему. – Я тебя не разочаровал, отказавшись участвовать в твоих жалких играх? Не одиноко тебе в тенях? В компании не нуждаешься?

– Заткнись, – буркнул он.

– Как, должно быть, тебе досадно, что я прошел твое моральное испытание, что устоял перед желанием убить Корвуса. Я не утверждаю, что благороден, но я знаю, что обладаю всеми теми качествами, которых ты лишен.