Летняя работа - Лиззи Дент
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хорошо. – Я гадаю, что должен делать сомелье, чтобы убедиться, что особый гость обслуживается по высшему разряду, но без лишней суеты.
– Что ж, думаю, мне тоже лучше подготовиться.
– Да, – выдыхает он. – Вот оно! Я так волнуюсь.
– Ты будешь великолепен! – говорю я, протягиваю руку и беру его ладонь в свою. – Правда. Ты отлично справляешься. Рассела почти не было здесь на этой неделе, наверное, он полностью доверяет тебе.
– Он не успеет приехать вовремя. И он явно в ярости.
– Без дополнительного стресса от его присутствия гораздо лучше. У тебя все получится.
Он смотрит на мою руку и медленно проводит большим пальцем по костяшкам. Переводит взгляд на меня, как бы спрашивая, все ли в порядке. «Все в порядке, Джеймс, мне нравится», – думаю я, позволяя ему немного сжать мне руку, прежде чем отдернуть ее со смесью душевной боли и стыда.
– Хизер, – произносит он неуверенно.
На мгновение я задерживаю дыхание, но он замолкает и опускает глаза в пол.
– Не сейчас, – мягко говорю я.
Он поднимает на меня глаза и поджимает губы.
– Да. Не сейчас, – соглашается он, а затем снова смотрит на мои губы и говорит:
– Но скоро.
– Что? – переспрашиваю я, переводя дыхание.
– Скоро. – Он отстраняется, поворачивается и уходит.
– Билл? – Я стучусь в туалет в комнате персонала. Я знаю, что он там и это срочно. Я стучу снова.
– Хизер! – отвечает он. – Я на унитазе, милая.
– Извини. Я веду себя очень грубо. Я подожду.
– Ты собираешься ждать у двери?
– Да.
– Хорошо.
Я хожу взад-вперед по комнате, пока, наконец, не слышу, как смывается унитаз, течет кран, а через мгновение выходит Билл с гримасой на лице. Кожа у него стала более теплого оттенка, а глаза – намного светлее. Значит, день был хороший. И это радует, потому что сегодня он мне нужен.
– Какого черта происходит?
– Сегодня вечером придет критик, а Рокси нет, и мне нужно, чтобы кто-то просмотрел со мной карту вин, чтобы убедиться, что я ничего не испорчу, – говорю я. – Для Ирен, Джеймса и для всех.
Секунду он смотрит на меня, и я вижу, как что-то мелькает на его лице, но не знаю что. Жалость? Может быть.
– Успокойся. – Он приглашает меня сесть в кресло в углу комнаты для персонала.
Я протягиваю ему карту вин:
– Проверь меня. Спроси меня о любом вине из списка.
– Запомнить карту вин – это одно, но твоя уверенность должна идти не от этого. Тебе просто нужно делать свое дело. Очаруй его! – Билл садится и похлопывает по сиденью, чтобы я тоже села рядом.
– Я не могу сесть. Пожалуйста, проверь меня. Начни с любого места.
Он берет у меня список и открывает его:
– Ну, хорошо, я могу это сделать, если это поможет тебе чувствовать себя более подготовленной.
– Так и будет! – утверждаю я, потому что чувствую, как сильно бьется мое сердце, а грудь начинает сжиматься.
– Perricone del Core 2014 года, – произносит он, и я начинаю расхаживать взад-вперед.
– Интенсивный вкус, – отвечаю я, покусывая ноготь большого пальца. – Богатый, густой, с привкусом белого перца на нёбе.
– Так и есть, хотя в винной карте этого не сказано.
– Придется сверяться с моими записями. – Я впадаю в панику, нащупывая блокнот в фартуке. Не покажется ли его содержимое подозрительным? Все же в порядке? Просто выглядит так, будто я хорошо подготовилась. Ладно, черт с ним! Я бросаю тетрадь в его сторону. – Все в том же порядке, что и в винной карте. Можешь проверить, правильно ли я все сказала?
– Хизер, – говорит он. – Просто будь краткой, и все будет в порядке.
– Проверь, пожалуйста, – прошу я, пытаясь выровнять дыхание.
– Хорошо. – Он листает блокнот и находит это вино. – Ты сказала про белый перец? Интенсивный вкус? Правильно. Здесь также говорится, что оно хорошо сочетается с дичью из-за ягодных нот.
– Да, это я знаю. Дичь, – киваю я. – Хорошо, давай следующее.
– «Пино Гри» 2016 года, Man o’ War, из Новой Зеландии.
– Остров Уаихеке, если быть точным. Имбирь и цитрусовые ноты. Утоляет жажду. Очень вкусное, – говорю я. – Правильно? Подавать с чем-нибудь острым. Подойдут чили или морепродукты. Ты нашел его?
– Подожди, милая. – Билл снова пролистывая мой блокнот, а затем кивает. – Все так.
– Хизер должна знать не только о вине. Задай мне несколько вопросов по подбору вина к блюду, как если бы ты был ресторанным критиком. – Я поднимаю взгляд на Билла и тут только понимаю, какую оплошность только что совершила, а он смотрит на меня, озабоченно нахмурившись. – Прости, что говорю о себе в третьем лице. Я на кураже, – быстро поправляюсь я. – Давай спроси меня.
– Хорошо, сегодня у нас лобстер с летним салатом: что бы вы посоветовали? Мне не нравится Meursault, с которым он стоит в дегустационном меню.
– Хороший вопрос, – задумываюсь я. – Могу я предложить бокал одного из наших винтажных шампанских вин?
– Мне совсем не нравится виноград сорта «шардоне». Но я хочу что-нибудь столь же потрясающего.
Я киваю Биллу, чтобы он знал, что я очень довольна вторым тестом, и останавливаюсь, чтобы медленно и глубоко выдохнуть, пока вспоминаю:
– Тогда наше «розе» из Прованса. Могу я порекомендовать Bastide de la Ciselette 2016 года? Богатый и изысканный вкус.
– С долгим послевкусием. – Билл находит у меня соответствующие записи. – И здесь сказано, что пить нужно прямо сейчас.
– Ага, я так и знала, – говорю я. – Еще. Продолжай.
– Даже самый лучший сомелье в мире не знает всего, что нужно знать о вине. Уверяю тебя, даже от Хизер Джонс не ожидают, что она будет знать все.
Я немного выдыхаю, но чувствую головокружение и понимаю, что Билл прав: мне нужно успокоиться.
– Сейчас без четверти три, – отмечю я. – Можешь еще немного меня попроверять? – Я поднимаю руку, чтобы остановить его протесты. – А потом я обещаю сесть и заняться медитативным глубоким дыханием, или йогой, или чем там еще.
Глава 25
Ирен целеустремленно ходит по ресторану, стараясь, чтобы все было идеально для этого чертова критика, которого я глубоко ненавижу, хотя мы с ним даже не знакомы.
Мы с Биллом репетировали чуть ли не час, и я отвечала почти безупречно. Я изучала этот список больше, чем что-либо в жизни. Я чувствую гордость и спокойную уверенность.
– Живее! – требует Ирен, хлопая по плечам младших сотрудников, которые подскакивают каждый раз, когда думают, что что-то натворили. Я сомневаюсь, что можно по-настоящему испугаться Ирен. Но
