Сириус экспериментирует - Дорис Лессинг

Нет, мы не искали легких путей. В конце концов было решено, что мы представимся гостями «из-за моря». С помощью Клорати я сумела оценить преимущества такого варианта, и все они были характерны для подхода Канопуса. Главный плюс заключался в том, что даже отвратительные тираны Леланоса прислушаются к нам, поскольку «живущие за морем» упоминались в их легендах. Без сомнения, к появлению таких легенд приложили руку сами канопианцы.

Наше путешествие по Южному Континенту было долгим, и по пути мы видели много такого, что я сумела понять лишь позднее. Вспоминая то время, я до сих пор продолжаю открывать для себя что-то новое. Я написала развернутый отчет об этом путешествии, который находится в открытом доступе. Заверяю со всей ответственностью, что там нет ни лжи, ни недомолвок. При этом надо сказать, что даже весьма обстоятельный и подробный рассказ может не выдержать проверки временем. Зачастую это связано с тем, что, подбирая слова и расставляя акценты, мы ориентируемся на тех, кто будет читать написанное. Пытаясь достучаться до читателя, следует помнить, что он поймет твой рассказ лишь отчасти. Но позднее люди могут открыть в твоих словах нечто большее. Мне очень интересно, захочется ли кому-то из моих коллег-сириан, которые прочли то, что я написала до сих пор, — а я отлично знаю, какие эмоции вызывают у них мои опусы, — заглянуть в этот старый отчет о путешествии. Полагаю, что и те, кто читал его много лет назад, и те, кто познакомится с ним сейчас, найдут в нем массу полезной информации.

Мы не стали надевать то, что было принято носить в Леланосе. В этом государстве манера одеваться отражала социальную иерархию. Богато украшенные наряды привилегированного класса были слишком вычурными и сковывали движения. Мы надели простое платье и спрятали свои талисманы от посторонних глаз, хотя были уверены, что нынешние леланианцы уже не знали об их существовании.

Первым делом Клорати повел меня не в новую столицу Леланоса, а в главный исследовательский центр.

Он был расположен на отдалении от жилых зон и хорошо охранялся. С виду это место не слишком отличалось от наших исследовательских баз, которые некогда находились на Южных Континентах, и это обстоятельство неприятно поразило меня. Я подумала, что, возможно, леланианцы каким-то образом взяли на вооружение наши методы. Я не стала делиться своими подозрениями с Клорати, но когда эта мысль пришла мне в голову, он сказал:

— Предлагаю отложить все комментарии и сравнения до того момента, когда наше путешествие закончится.

На станции было несколько лабораторий. Неподалеку высились строения, где жили испытуемые — члены племени аборигенов.

Когда мы добрались до места и сказали, что «прибыли издалека, переплыв большое синее море» — эта фраза в разных вариациях повторялась во многих песнях и легендах, — нам были готовы оказать всевозможные почести, но мы убедили леланианцев не делать этого, попросив их продемонстрировать свои технические достижения.

Тем не менее, беседуя с нами, люди явно испытывали благоговейный трепет. Это мешало им давать простые и ясные ответы на прямые вопросы. Впрочем, того, что мы увидели, было вполне достаточно.

Вид, который правил империей, унаследовал худшее от обеих линий своих предков. Леланианцы походили друг на друга как две капли воды — они отличались грубой и невыразительной внешностью и плотным сложением. От легкости и ловкости бывших жителей Леланоса не осталось и следа. Их потомки стали лживыми и вороватыми. Наблюдая за ними, я не могла поверить, что передо мной потомки прежних леланианцев.

Среди прочих на станции проводились следующие эксперименты.

Во-первых, чтобы оценить выносливость и стойкость испытуемых, исследователи соорудили огромный резервуар со скользкими стенами и наполнили его водой. Отобрав около сотни самых здоровых и сильных членов племени, они опускали их в этот импровизированный водоем, где несчастные плавали, пока не выбивались из сил. Ослабевшие аборигены шли на дно. Экспериментаторы хронометрировали происходящее и следили за пульсом и дыханием испытуемых — время от времени то одного, то другого из них извлекали из воды, обследовали, а затем, невзирая на мольбы и крики несчастного, вновь кидали его в воду.

Когда одна группа исследователей уставала, ее сменяла другая. Испытуемые демонстрировали поразительную выносливость. Зрелище было не из приятных, хотя различия между отдельными особями оказались довольно любопытными. Некоторые, догадываясь о цели эксперимента, шли ко дну, как только их бросали в воду. Такое поведение расценивалось как свидетельство высокого интеллекта. Другие плакали и умоляли о пощаде. Кое-кто впадал в панику и, цепляясь за своих товарищей, шел ко дну вместе с ними, захлебываясь во время борьбы и увлекая за собой других. Попадались и такие, кто старался не тратить силы попусту и размеренно плавал по кругу, поглядывая на исследователей, которые стояли вокруг резервуара. На их лицах — я обязана написать это во имя истины — было точно такое же выражение, как и на лицах особей, с которыми экспериментировали в свое время мы… Некоторые, видя, как другие слабеют, пытались помочь своим товарищам, хотя понимали, что это ускорит их собственную смерть. Но были и такие, которые продолжали плавать несколько дней подряд. Уже в полубессознательном состоянии они все плавали и плавали по кругу, пока наконец один за другим не утонули. Стоять на берегу и смотреть, как эти несчастные пытаются выбраться наружу, соскальзывая вниз и взывая о помощи, было свыше моих сил, и я предложила Клорати уйти.

Чтобы оценить силу и выносливость аборигенов, леланианцы придумали еще один эксперимент. Над штабелями бревен был подвешен огромный бак, наполненный водой. В него поочередно опускали мужчин, женщин и детей, зажигали огонь и медленно нагревали воду. Так леланианцы проверяли, при какой температуре испытуемые погибнут. И вновь различия между особями были очень велики. Несколько аборигенов умудрились оставаться в живых до тех пор, пока вода не нагрелась почти до точки кипения. (Чтобы понять эту часть моего отчета, читатель должен обладать хотя бы базовыми знаниями по химии Роанды.)

Третий эксперимент заключался в пересадке конечностей и органов. Я была неприятно поражена тем, что при этом леланианцы использовали те же методы, которые в свое время применялись на Сириусе.

Возможно, чудовища, которых они создавали в процессе своих жутких экспериментов, и представляли определенный интерес, но тогда я была неспособна думать об этом. Я была в ужасе от увиденного. Молочные железы самок пересаживались им на спину или на бедра, а половые органы самцов — на лицо. Это вызывало у испытуемых тяжелейшие психические расстройства, которые экспериментаторы изучали с великим интересом. Я видела ребенка, голени которого пришили к бедрам! Нам сказали, что этого несчастного ждет не такое уж плохое будущее, поскольку он сможет развлекать богачей, передвигаясь на четвереньках. Исследователям явно было приятно порадовать час лучезарными перспективами, которые ожидали этого мальчика. Они уверяли нас, что не испытывают удовольствия, причиняя боль другим. Исследователи были убеждены, что испытуемые принадлежат к низшей расе, а стало быть, им неведомы физические и психологические страдания, которые испытывают они сами. С таким взглядом на вещи мне не приходилось сталкиваться со времен становления сирианской науки, когда мы тоже убеждали себя, что наши испытуемые ничего не чувствуют.

Сирианцы, по крайней мере, не лицемерили на протяжении долгих эпох… Я сказала об этом Клорати, но он еще раз попросил меня воздержаться от комментариев до тех пор, пока наше путешествие не закончится.

Прежде чем покинуть центр, мы осмотрели поселение испытуемых. Здесь жили несколько сот аборигенов: мужчины, женщины и дети. Вдоль стен длинных бараков тянулись многоярусные нары, на которых они спали. Сами бараки были бетонными — нам объяснили, что это помогает уберечь испытуемых от паразитов и поддерживать чистоту. Раз в день бараки и испытуемых окатывали водой из пожарного шланга с добавлением дезинфицирующих веществ. От такого ухода некоторые простужались и погибали: аборигены привыкли к жаркому, влажному климату и были подвержены респираторным заболеваниям. Их кормили из больших котлов кашей из зерновых культур, которые мы завезли сюда в незапамятные времена с Планеты 17. Дважды в день испытуемых заставляли заниматься физическими упражнениями, потому что иначе они потеряли бы форму и не годились для исследований. Здесь имелись тюрьма с карцером для нарушителей и маленькая больница. Территория была окружена высоким забором и строго охранялась. Когда мы осматривали территорию, один из аборигенов сделал шаг вперед и с мольбой протянул к нам ладони. Когда охранник ударил его дубиной и приказал немедленно вернуться к своим товарищам, я попросила, чтобы этому мужчине позволили высказаться. Оказалось, что тот хотел обратиться к нам с ходатайством. Он сказал, что во многих экспериментах нет необходимости, поскольку, чтобы получить нужную информацию, достаточно просто опросить членов его племени, — в первую очередь это относилось к экспериментам по проверке выносливости. Некогда его предки обладали глубокими знаниями о человеческом теле и разуме. Они умели исцелять больных с помощью лекарственных растений и решать психологические проблемы. Кроме того, они знали, как жить в гармонии с природой, не нанося ей вреда.