Сияние жизни (СИ) - Дормиенс Сергей Анатольевич

Синдзи вслушался в пульс своего слияния с машиной. Могучее тело было невероятно измотано, оно еще могло сражаться, но усталость материалов играла с ним в ту же игру, в какую играет простая усталость с опытным сильным бойцом. Бьет маслом надорванный шланг — и слабеет давление на горло врага. Дрожат утомленные захватом руки — и клинки расшатывают сами себя, грозя сломаться еще задолго до предела плавления. Трещат кости, воет паром захлебывающийся контур, воздух ножами полосует легкие…

«Мне нужна идеальная собранность…»

Он взглянул в бездну, подсвеченную незнакомыми красными сполохами — агонией титана. Замереть на краю. Прыгнуть. Открыть глаза и зацепиться — во что бы то ни стало зацепиться, остаться собой и стать машиной.

Синдзи сжал кулаки и ухмыльнулся. Искусанные губы отозвались болью и выступившими капельками крови: «Да ты, мать твою, уже машина».

«Не разучись убивать… Без ЕВЫ-то…»

«Просто расскажите что-нибудь странное об этих машинах».

Он кивнул: подсознательно он все это уже понял. Теперь осталось воплотить это единство в падении. «Пошел».

Звенящая бездна металла рванулась навстречу, но он и не думал закрывать глаза. Каждая отдающая в синеву радуга, каждый сполох сигнала к мышцам, каждый импульс по силовым кабелям, каждый тяжелый вздох парообменного контура — он вобрал это все в себя и застыл на полпути, завис в странном мире, где к нему со всех сторон потянулись тонкие иглы.

Синдзи моргнул.

* * *

Увидев, как луч плазмы обдает огнем «Истребитель», Тодзи прилип к перископу: грохот, извергаемый битвой, подсвечивал туман и быстро испарял его, обнажая распятую машину.

— Судзухара, отведите БМК подальше от «Ягдэнгеля», — распорядилась Акаги и постучала по плечу командира орудийного расчета. Тот снял телефоны и посмотрел на нее. — Прекратить огонь до остановки машины, готовьте перерасчеты для стрельбы.

Тодзи недоумевающе оглянулся на замкома:

— Прошу повторить приказ.

— Убери БМК от «Истребителя». Он может взорваться.

— Слушаюсь.

В эфире сквозь грохот помех, выстрелов, сквозь выкрики командиров едва пробивались слабые всхлипы. Тодзи скрипнул зубами: он терпеть не мог немку, но не до такой же степени…

— «Шестой», «девятый», «одиннадцатый» — оказать огневую поддержку «Типу-01».

Судзухара рванул рукояти управления на себя и разблокировал сочленения отсеков атомохода. Взвыла сирена, предупреждая об опасности нахождения в переходах. Тодзи постучал по стеклышкам шкал, торопя стрелки рабочего напряжения двигателей. В поле зрения перископа Ангел отшвырнул «Истребитель», бой закипел с новой силой.

— Отставить.

Он оглянулся. Держась за стенку, в каюту вошла Кацураги в небрежно наброшенном на плечи мундире. Другой рукой она тяжело держалась за плечо Аянами.

— Фумидзиру, сосредоточить огонь на Ангеле, — сухо сказала полковник и закашлялась. — Судзухара, фиксируй БМК и убирайся за Сорью, возьмешь танк проекта «ЕВА» и всех техников.

Тодзи ударил по рычагу и вскочил, остановив взгляд на Акаги.

— Чего встал, болван? — тихо спросила Кацураги. — Выполнять. Командир на мостике.

— Полковник…

Акаги подошла к женщине и заглянула в глаза:

— Полковник, ты больна… Это же самоубийственный приказ. Нас всех…

Тодзи удивился: доктор проговорила это едва ли не с заботой, и сразу вспомнились оброненные когда-то давно, как в другой жизни, слова Икари о том, что этих женщин связывает какое-то общее прошлое.

— Сорью должна быть эвакуирована… — сказала Кацураги, отстраняя ее руку.

— Не ценой экспедиции.

— А какой ценой?

— Ты слишком больна, чтобы принимать такие решения. Оставь их мне.

Полковник опустила голову и вновь кашлянула.

— Ты отстраняешь меня от командования?

Тодзи замер, ожидая слов Акаги. Доктор засунула руки в карманы халата и твердо произнесла:

— Временно — да. После твоего выздоровления я верну все полномочия.

Тодзи сглотнул. Грохот разрядов и канонада уплывали куда-то далеко. Кацураги кивнула и повернула голову к Рей:

— Как ты думаешь, Аянами, что случится с Синдзи-куном, если Аска погибнет?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Что ты… — начала было Акаги.

— Ему будет плохо, — спокойно сказала Рей после секундного раздумья.

— Ты этого хочешь? — закашлялась полковник.

— Смерти Сорью? — зачем-то уточнила Рей.

Тодзи ощущал, что все происходящее нереально. Что он не оставлял будущую жену на далекой базе. Что похода по загаженным радиацией и миражами пустошам не было в помине. Что нету боя двух титанов, нет командирской свары на мостике, нет и хладнокровной Аянами… «Кстати, ее и так ведь словно бы нет…»

Кацураги закашлялась сильнее и отняла руку от губ, чтобы выдавить:

— Нет Рей. Ты хочешь, чтобы было больно Синдзи-куну?

Судзухаре показалось, что Аянами заколебалась, но потом девушка все же отрицательно мотнула головой и посмотрела на Акаги.

— Итак… Риц-тян, — повернулась полковник к изумленному заместителю. — Или ты сейчас свалишь к своим пробиркам, или я тебе засчитаю попытку бунта.

— Мисато, ты сошла с ума! БМК надо убрать, и плевать на… — взорвалась доктор, но немедленно затихла.

Тодзи изумленно смотрел на голубоволосую девушку, которая неуловимым движением выбросила из ножен меч и теперь приставила его острие к горлу Акаги. Рубка замерла, а Кацураги из последних сил рухнула в командирское кресло.

— Слишком больна, да? — ухмыльнулась полковник. — Поскольку у нас всего двести двадцать три члена экспедиции, то я переподчинила двести двадцать четвертого лично себе. Приказу командующего не противоречит.

Акаги отставила руки в стороны, стараясь не делать лишних движений, и Тодзи очень хорошо понимал доктора: ничего не выражающие глаза Рей Аянами оставляли очень мало сомнений в ее решимости. Сердце Тодзи стучало частыми ударами: «Что мне делать… Что мне делать…» Он не был уверен в состоянии полковника, не был уверен в здравомыслии Акаги, зато ни капли не колебался относительно Рей. «Чума побери этот поход…» Что ни день, он попадал в ситуации, слишком скользкие для устава и четкого распределения сфер полномочий, но это был уже перебор.

— Конечно, приказать Аянами что-то очень проблематично, учитывая, что она верна только одному человеку, но мне удалось, как видишь, найти выход… Фумидзиру!!.

Начальник расчета рванулся к девушке, поднимая пистолет, и треснул выстрел.

Рей отбросило в сторону и развернуло попаданием в бок, и Тодзи среагировал, увидев глаза полковника: это был взгляд здорового — по крайней мере, умом — перепуганного человека. Одним прыжком он сбил с ног Фумидзиру, с оттяжкой хлестнул ему по шее, как учил дед, и командир орудийного расчета сразу же обмяк.

— Не двигаться. Руки так, чтобы я видела.

Оглянувшись, он понял, что Акаги воспользовалась ситуацией не хуже, чем он: в руках доктора блестел хромом карманный пистолет, нацеленный точно на него. Судзухара послушно поднял руки.

— Мисато… — сказала доктор с грустью. — Ты зря решила бороться с судьбой таким идиотским методом. Зря.

— Сука ты, Рицко, — устало сказала полковник, оставив попытки встать.

Акаги пожала плечами и дернула стволом пистолета:

— Судзухара, к управлению. Увести БМК, юго-юго-восток, не меньше мили.

Тодзи начал подниматься, и замер, надеясь, что он сошел с ума. Позади Рицко вставала с пола Аянами, неслышно поднимая клинок. Аянами, которой попали в печень. Аянами, которая должна была тихо истечь кровью минуты за три.

Рей встала и приставила острие к затылку Акаги.

— Приказывайте, полковник.

* * *

Судзухара бежал к раскочегаренному танку проекта «ЕВА», а в ушах гремели перекрывающие битву слова Рей — ответ на его немой вопрос о невозможном: «Пока я нужна Икари, я никуда не уйду».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Воздух бился в респираторе, собственное дыхание обдавало лицо влажным теплом, а Тодзи отчаянно бился с мыслью о победе людских эмоций над дисциплиной, приказами и смертью.