Критическая метаморфоза - Максим Похил
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я, конечно, не особо разбираюсь в таких проблемах. Но моё личное мнение подсказывает, что тебе нужно было поговорить с ним об этом и всё обсудить.
— Пф… Унижаться перед ним, я не собираюсь, — слегка повышая голос, возмущённо заявила Лия.
Джына не совсем поняла о каком унижении идёт речь: — Ну хорошо тогда. А почему бы тебе самой, скажем так, было не «завести механизм романтики»? Ну раз он устал, то взяла бы всё в свои руки. Например, преподнесла ему какой-то презент или устроила сюрприз.
После услышанного, лицо Лии, нужно было видеть. Словами это тяжело передать. В её глазах был виден гнев, было такое ощущение, как будто Джына предложила ей снять своему парню пару проституток.
— Что? Нахрен, мне для него что-то было делать, или покупать! Он — мужик, значит, он должен это делать!
«Теперь мне понятно, почему её парень охладел к ней» — подумала Джына.
Не желая дальше слушать эти, по её мнению, «охренительные» истории, она уже всерьёз задумалась отойти поискать подругу. Хотя обида, из-за того, что её не предупредили ни о чём, присутствовала. Но Лию было уже не остановить:
— Есть вещи, которые прощать нельзя! Ты сейчас поймешь. Вот, например, чего бы ты не смогла стерпеть в отношениях с парнем?
Джыну уже воротило слушать её, и она придумала как удачно «соскочить»:
— Садизма! — с уверенностью произнесла она.
Чего Лия совершенно не ожидала, судя по тому, как она отпрянула и вжалась в стул, быстро заткнувшись.
Джына спокойно поднялась, подобрав свой клатч и набирая скорость, пошагала к выходу. Она не хотела больше никак контактировать с Лией и ничего у неё спрашивать, решив просто отдышаться на улице. Шаг за шагом, она подходила к дверям выхода, вокруг мелькали люди, но она этого не замечала, предвкушая уже чистый воздух улицы, который хотела ощутить. И увидевший её швейцар, быстро среагировав, открыл ей немедленно дверь и она вышла из ресторана «Думафель». Отошла на пару метров к бордюру и остановилась, обдумывая дальнейшие шаги. Джына уже была не рада, что одела платье, а не что-то по проще. И внезапно из толпы людей, стоявшей около стоянки машин этого ресторана, её кто-то узнал. Это было скопление людей, скажем так, класса вип. Об этом говорило название и самой стоянки. Их там было две. Одна для простых машин. Вторая для машин стоимостью свыше двух миллионов. Это было условное разграничение, вызванное только ценою самой стоянки. Цена, которой составляла, как хороший ужин, в этом же ресторане.
И вот какая-то девушка, начала всё сильнее и сильнее всматривался в лицо Джыны. Она этого не замечала и уже шагнула вперёд к летнему залу, как эта, тёмноволосая девушка, крикнув, направляясь к ней: — Комаренко?
Она остановилась, потом плавно и с интересом повернулась на зов. И увидела, как к ней направляется, бывшая её, школьная одноклассница, Вулана Кравэць.
— Да лаааадно! Джына, неужели ты? — уже в полуметре, ошарашено вопросила.
Удивление Джыны от их встречи, было не большое, так как в школе друзьями они практически не были. Да и то, что она живёт здесь — Джына знала. И в момент, как Вулана подошла, Джына смогла её как следует разглядеть. Она всё так же продолжала выглядеть, как и пять лет назад. Умеренный макияж, тёмные туфли, со средней длиной каблука, обтягивающие чёрные кожанные штаны, серая кожанка и градиентовые очки. Ну и ещё, всё это естественно, от каких-то известных модельеров, из-за чего цены на эти вещи были в десятки раз больше. Единственное, что потерпело изменений, это её формы. Да, сравнивать Вулану заканчивающую школу и сейчас, было бы глупо.
Понятное дело, что Джына не могла что-то противопоставить ей, но и завести какой-то от неё не исходило в момент циничного «сканирования».
А вишенкой на торте был гребень, торчащий в волосах Вуланы, выполненный в виде жука-реаниматора. В принципе это логичных ход, ведь она являлась дочерью главы этой республики, в которой он (жук) являлся историческим символом. Жук-реаниматор, навсегда засел в чёрной книге мира.
На заднем фоне виднелся кабриолет Вуланы, она определила это по тому, что её «друзья», то и дело на них посматривающие и выкрикивающие, что-то типа «нам пора». Которые, как всегда, думала Джына, хотели только приблизиться к её отцу через неё.
— Ну как видишь… — ответила Джына.
— Красивое платье… — Вулана ухмыльнулась, теперь уже осматривая Джыну и составляла её образ подходящий ей по своему мнению.
— Спасибо, ты тоже прекрасно выглядишь.
Оба эти комплимента пестрили лёгким лицемерием.
— Слушай… — в глазах Вуланы виднелась искра настырного любопытства, — Я удивлена. Мне очень интересно, как ты живущая в СТРАНЕ, — она чересчур пошло выделила это слово, — Приехала к нам, в республику? Неужели у нас что-то интересное всё же имеется? — ухмылка.
Видите ли, на тот момент, когда они вместе учились, была определённая обстановка, сейчас она немного изменилась, что дипломы о образовании, даже школьные, котирующиеся не только на этих территориях, а ещё и за границей, выдавали только в Дъеврессе, родине Джыны. И вот отец Вуланы, всё тот же глава республики Вдалог, привёз её туда отучиться.
В то время был очень острый вопрос мигрантов в Дъевресс со Влалога и Лоружына. И коренные жители, в том числе и их дети, естественно были против большого приезда, ибо мигранты, по большей части, не были обучены политической грамоте. Поэтому при получения гражданства, такой человек, по статистике ставал электоратом популистов или даже завуалированных врагов Дъевресса, так как он не отождествлял себя с этой державой.
И тогдашняя политика страны и в частности самой большой партии, которая всячески пыталась закрыть границу и запретила предоставление гражданства по всем причинам, кроме экзамена на вменяемость, истории и пониманиии причино следственный связей (да, было и такое). Подобная ситуация длилась на протяжении десяти лет. Так что тогда, эти двое девушек, оказались по разные «баррикады».
Первые выступали за полное закрытие границы и прекращение сотрудничества, вторые же за признание их (Вдалога и Луружына) суверенитета и открытия границ для торговли. На, что первые никак не могли пойти из принципа и собственного уважения.
Что в конечном итоге выливалось, на районном уровне, в целые драки. А в больших городах бывали даже вооруженные конфликты. Так что политика, прямым образом повлияла на жизнь своей молодёжи даже через года.
— Нет, серьёзно, ответь мне пожалуйста. А то меня прямо распирает от любопытства, — теперь между девушками уже проступала небольшая агрессия, видневшаяся в глазах
