Пятиозерье - Виктор Точинов

А еще в лесу были нервные люди, в форме и с оружием. И люди без формы, тоже с оружием — еще более нервные.

Он снова выругался — на этот раз вслух.

10 августа, 09:32, лес, старый карьер

Белоголовый мальчик по имени Тамерлан покинул отряд «варягов» еще раньше, чем Дронт и компания. Но уход его, в отличие от исчезновения соседей по палате, никто не заметил. Имелось у него такое свойство — уходить незаметно. И приходить.

Он сидел один — на дне старого, заброшенного карьера. Именно сюда должен был поехать за песком Володя — и не поехал.

Карьер не разрабатывали давно — и постепенно на песчаном дне поднялась тоненькая поросль, выросшая за годы в молодые деревья. Под одним из них сидел Тамерлан.

Сидел давно — тень березки сместилась, мальчик оказался на солнцепеке — и не замечал этого. Сидел неподвижно, скрестив под собой ноги — поза для непривычного человека на редкость неудобная, но он за последние часы не шевельнулся, даже ни разу не моргнул.

Казалось, он спит — очень странным сном.

Глава 4

10 августа, 09:37, сосновый лес возле штаба «Варяга»

Дронт залег в кустах, неподалеку от штабной и санитарной палаток, и пытался понять, что происходит. Пленный Федя лежал рядом, уткнувшись разбитым лицом в мох, — Дронт крепко держал его высоко заломленную руку, предупредив: ценой любого крика станет сломанная кость. Федя, знакомый с Дронтом менее часа, тем не менее был уверен — так оно и будет. И лежал молча.

В штабе происходило непонятное.

После короткой суеты все, кто там находился, дружной колонной двинулись в сторону «Варяга», оставив на месте палатки и прочее имущество, прихватив только знамя — красно-голубой штандарт с серым силуэтом крейсера.

О чем-то уходившие переговаривались, громко, и, похоже, недовольно, — Дронт пытался разобрать слова, но безуспешно.

У покинутого штаба остался физрук Закревский.

Дронт с удивлением наблюдал, как тот что-то крупно написал на листе бумаги, прикрепил к палатке, — и быстрым шагом, почти бегом, исчез в лесу. Направился физрук примерно в ту же сторону, что и приятели Дронта.

Он полежал еще, выжидая. Никого и ничего. И что бы это все значило? Хитрый маневр, призванный принести победу в игре, или...

— Подъем, чмо! — приказал Дронт, поднимаясь на ноги и потянув Федю за выкрученную руку. — Двигай вперед, в штаб. На допрос.

...Последние пять дней — после драки у дискотеки — Дронта временами посещало странное чувство. Словно в его голове медленно, но неуклонно растет какое-то внутреннее давление. Иногда, короткими приступами, напор достигал почти критической точки. Мир тогда окрашивался в разные оттенки красного цвета и возникало желание что-то сделать, как-то освободить распирающий изнутри напор, — а потом всё быстро проходило. Болезненным ощущение не было. Наоборот, казалось, что неминуемый взрыв высвободит новую, небывалую силу — и тогда все враги, все гады сполна получат по заслугам.

О том, что будет с ним самим, что уцелеет после взрыва от человека-бомбы, — Дронт почему-то не задумывался. На его лице в эти дни часто блуждала мечтательно-загадочная улыбка, — и многие ее замечали, но о смысле не подозревали. Пожалуй, лишь Слон догадывался о происходившем с приятелем — и о том, куда будет направлен взрыв, — но наблюдал за Дронтом с затаенным интересом. Бомба с взведенным механизмом, конечно, вещь весьма опасная, — но порой и весьма полезная. Если уметь с ней обращаться. Слон надеялся, что сумеет, а взрыв позволит расквитаться и с кое-какими его собственными долгами. Он усвоил философию Леши Закревского — и тоже полагал, что для победы все средства хороши.

...Белый листок, издалека видный на буро-зеленом фоне санитарной палатки, проинформировал:

ИГРА «ЗАРНИЦА» ОТМЕНЯЕТСЯ. ПРИКАЗЫВАЮ: ВСЕМ НЕМЕДЛЕННО ВОЗВРАЩАТЬСЯ В ЛАГЕРЬ. КОМАНДИР СВОДН. ОТРЯДА «ВАРЯГ» А. ЗАКРЕВСКИЙ.

Слово «немедленно» было дважды подчеркнуто.

Дронт не то застонал, не то зарычал, прочитав послание. Суки! Гниды! Проклятый Налим проявил все свойства одноименной скользкой рыбы — и опять умудрился спастись от заслуженной расплаты. Мир вокруг Дронта налился красным цветом — ярко-алые буквы прыгали по розовой поверхности бумаги и сливались в непонятные иероглифы, за карминовым пологом палатки виднелся темно-красный провал цвета венозной крови... На Дронта опять накатило, и он понял, что этот раз — последний. Что взрыв уйдет внутрь, и сметет все на своем пути, и на этом все кончится... Дронт выл — в его вое сливалась воедино злоба и беспросветная тоска.

Но не кончилось ничего.

В себя его привел чужой крик, полный боли. Кричал пленный — Дронт, сам того не замечая, еще сильнее выкрутил его руку, которую продолжал удерживать заломленной за спину.

Окружающее медленно принимало естественные цвета. Дронт ослабил хватку и задумчиво уставился на записку.

— Всё, конец игре! — выкрикнул Федя, тоже прочитавший послание Закревского. — Отпускай меня на хрен! А не то...

Дронт ударил его свободной рукой по почкам — почти машинально, не прекращая раздумий. Федя смолк. Понял, что его игра отнюдь не закончена.

В третий раз перечитав послание, Дронт хмыкнул. Какое бы ЧП, вызвавшее прекращение игры, ни стряслось, шанс еще есть. Раций и иных средств связи мобильные группы, «воюющие» сейчас в лесу, не имеют. И быстро оповестить всех игроков, разошедшихся по укромным местам, не получится. Время, чтобы отыскать сучью рыбу, остается, — час, в лучшем случае полтора. Но сначала надо выбить из пленного информацию о местонахождении Налима.

Он протянул руку, сорвал записку. Затем втолкнул Федю внутрь, в полутьму санитарной палатки. Когда глаза привыкли к тусклому освещению, Дронт увидел полевой операционный стол. Заинтересованно шагнул поближе. Особенно его заинтересовали свисающие со стола фиксирующие ремни из прочнейшей сыромятной кожи.

10 августа, 10:05, лес возле штаба «Бригантины»

— Я вам не ниндзя-камикадзе... — Слон говорил шепотом, но, странное дело, слова его звучали не менее весомо и уверенно, чем в полный голос.

Они лежали вчетвером, распластавшись на мягком мху, и наблюдали за целью своего похода — небольшой палаткой, в которой находилось знамя «Бригантины». Перед ней прохаживался всего один часовой, но и его присутствие делало крайне сомнительным исход затеянного мероприятия.

Охранявшему знамя «бригану» было достаточно просто крикнуть — его соратников вокруг хватало. Полное впечатление, что они стянули к штабу не меньше половины личного состава, выставили в качестве приманки палатку со знаменем и спокойно ждали попыток противника прорваться к желанному трофею.