Филогенез - Алан Фостер

— Тебя?! — удивился Чило. Потом, подумав, понимающе кивнул.— Ладно. Значит, твои товарищи по экспедиции тебя ищут. А на кой? Тебе уже пора вертаться?

Чило все еще не утратил надежду подзаработать на инопланетянине деньжат, но не загрустил бы, если бы с ним распрощался. Тем более теперь, со сломанной ногой, транкс будет мешать ему двигаться с нормальной скоростью…

— Да. Но, по правде говоря, мне пора было присоединиться к ним еще тогда, когда я от них ушел…

Человек раздраженно потряс головой. Такое объяснение только больше все запутывало.

— Я не понял.

— Мне не положено здесь находиться.

— Чего-чего? Так ты от них слинял? — Чило негромко фыркнул.— Ничего себе! Крут жучара!

— Я еще не овладел всем твоим обширным словарем разговорной лексики, поэтому не стану комментировать твое последнее высказывание. Я имею в виду, мне вообще не положено находиться здесь. В этом месте. На вашей планете.

На сей раз Чило не стал смеяться. Он выпрямился с серьезным лицом.

— Ты хочешь сказать, ваша научная экспедиция — нелегальная?

Десвендапур заколебался, но ненадолго.

— Чило Монтойя! Насколько я могу тебе довериться?

— Полностью.

Лицо человека оставалось непроницаемым. Он терпеливо ждал.

— Никакой научной экспедиции нет.

Поэт слегка развернул верхнюю часть туловища и указал на восток.

— С помощью отдельных избранных представителей вашей расы в этой части вашего мира создана колония.

— Колония? Колония жуков?!

Чило некоторое время переваривал дикую мысль, потом потряс головой.

— Чушь собачья! Даже в таком тихом месте, как Амазонский заповедник, вас заметили бы прежде, чем вы всерьез взялись бы за дело!

Десвендапур сделал отрицательный жест.

— Все происходит под землей. Научные изыскания, рытье, строительство — все. Люди, поддерживающие колонию, предоставили и продолжают предоставлять необходимое прикрытие, чтобы сохранить тайну. Главное было начать работы, а потом продолжать не составило труда. По крайней мере, так говорится в истории колонии, которую я изучал. Я работаю там. Выходить из улья нам строго запрещено.

— Значит, колония…— Чило замялся. Дело оказалось крупнее, чем он предполагал. Куда крупнее.— Она, стало быть, не санкционирована правительством? В смысле, я за новостями особо не слежу, но о таких событиях, действительно важных, не захочешь, а услышишь… Я слышал о вас, но ни о какой жучьей колонии не слыхал.

— Вашим официальным правительством — не санкционирована,— без смущения признался Десвендапур.— По всей видимости, в проекте задействованы всего несколько человек из различных служб. Они развивают и поддерживают проект по собственной инициативе.

В голове Чило начала складываться, подобно кубикам из детского конструктора, схематичная, однако же узнаваемая конструкция.

— Значит, если поселение устроено тут нелегально, и знать о нем никому не полагается, и никого оттуда наружу не выпускают, получается, ты дважды нелегал?

— Воистину так.

Чило стоял ошеломленный, растерянно пялясь на спокойного, невозмутимого инопланетянина. А он-то думал, что ему нужно бояться быть обнаруженным! Несколько дней он путешествовал в обществе существа, сотворившего такое, по сравнению с чем мелкие проступки и нарушения, совершенные за всю жизнь Чило Монтойей, могли считаться пустячками! Все, учиненное временным обитателем Гатуна и Гольфито, не выходилоза рамки обыденности, даже то случайное убийство в Сан-Хосе. А тут перед ним стоял преступник межзвездного масштаба!

Чило нахмурился.

— А зачем ты мне это рассказываешь?

— Чтобы пронаблюдать за твоей реакцией. Я собираю впечатления.

Транкс переступил с ноги на ногу, пытаясь перенести вес со сломанной конечности.

— Я такой же исследователь, как ты — натуралист. Я — поэт, ищущий вдохновения. Я прибыл сюда, на вашу планету, в поисках новых впечатлений. И по той же причине нелегально покинул колонию.

Усики транкса, подобно указующему персту, грозно уставились на двуногого.

— Именно в надежде обрести вдохновение я отправился на поиски людей, которые не общались прежде с моими сородичами.

У Чило голова шла кругом. Все время, пока жук таскался за ним, он изучал не лес — он изучал его, Чило! И отнюдь не в научных целях. Этот чертов жук — и вправду поэт!

За всю свою сравнительно недолгую жизнь вору случалось думать о себе, представлять себя, воображать себя кем угодно. Но только не источником поэтического вдохновения!

— А что они сделают, если найдут тебя здесь? — с подозрением спросил он.

— Заберут обратно в улей, в колонию. Расспросят обо всем, что было. При первой же возможности отправят назад. Потом последует наказание. Если только не…

— Если что «не»?

— Если только мое незаконное пребывание здесь не завершится созданием произведений, подобных которым прежде не создавалось. Не знаю, как у людей, но у моих сородичей великое искусство извиняет многие проступки. К тому же считается, что все великие творцы немного безумны.

Чило кивнул.

— Да, у нас тоже такое бывает.

Он вдруг нахмурился.

— Минуточку! Если о существовании вашей колонии не положено знать никому, кроме самых близких и доверенных друзей, а ты мне только что про нее рассказал, что же выходит? Я теперь тоже в замешан в дельце? Ты меня вляпал в дерьмо!

Глаза его расширились.

— Черт, а если меня найдут вместе с тобой, мне-то что светит? Имей в виду, я ни на какую жучиную планету не полечу!

— Разумеется, не полетишь. Предполагаю, тогда либо моим, либо твоим сородичам придется тебя убить, чтобы гарантировать твое молчание.

— Чтобы гарантировать?!.

Чило ужасно хотелось придушить инопланетянина. Остановило его только то, что сдавливать транксу шею было бесполезно — приток воздуха в легкие ему все равно не перекрыть. Удавить транкса может разве что анаконда — человеку такое не под силу. Однако, если постараться, можно, наверное, свернуть ему шею…

— Зачем ты мне все это рассказал? Зачем?!!

— Ты заслуживал откровенности. Если бы замаскированный сканер нас обнаружил и нас бы схватили, ты бы даже не знал, почему. Теперь знаешь. А рассказывать о колонии, чтобы скомпрометировать тебя, было необязательно. Достаточно, если сыщики из улья обнаружат тебя в моем обществе. Тогда ты будешь обречен.

Двуногий напрягся.

— Кто обречен? Чило Монтойя обречен? Плохо же ты меня знаешь! Я всю жизнь только и делал, что прятался от сыщиков! Меня заносило в такие места, куда другой и подойти-то не мог — а я успешно выбирался! И, если захочу, никакая толпа чертовых благовонючих жуков меня не поймает!

Транкс мог только улыбнуться про себя.

— Удивительно агрессивная реакция для человека, называющего себя натуралистом!

Чило заткнулся на полуслове, стиснул зубы, и в его глазах зажегся грозный, гневный огонек ярости, смешанной с восхищением.

— Ах ты, уродливый, лупоглазый, беззубый жук-землерой! Думаешь, ты сильно умный, да?

— Это не гипотеза, а установленный факт,— невозмутимо ответил транкс — Так почему бы тебе не рассказать мне о том, кто ты такой? А, человек?

— Ну конечно! В самом деле, почему бы и нет? Какая разница! Ты ведь не отправишься в ближайший участок, чтобы меня заложить, правда? Хорошо, я расскажу.

Он указал на кармашек на груди инопланетянина.

— Почему бы тебе не достать твой скри!бер и не записать все, что я выложу? Рассказа хватит на неслабую поэму, а то и на целых две.

Не замечая сарказма, звучавшего в голосе человека, Десвендапур поспешно последовал приглашению. Он протянул небольшую коробочку в сторону двуногого и принялся с нетерпением ждать.

— Я забираю у людей их вещи,— зло заговорил Чило.— Я родился ни с чем, я видел, как моя мать померла ни с чем, а еще у меня был брат, который помер младенцем, так и не успев ничего понять. Я вырос и узнал, что, если ты чего-то хочешь, надо пойти и взять, потому как за красивые глаза тебе никто ничего не даст. Наша планета — довольно высокоразвитая. Тут до черта всяких крутых новых технологий, навороченной медицины, тут легко путешествовать и теперь гораздо чище, чем раньше. Это я узнал из истории. Я умею читать, знаешь ли.

— Я в этом никогда не сомневался.

Десвендапур жадно вбирал не только слова человека, но и его поведение: позу, лихорадочные жесты, восхитительно искаженные черты лица. Воистину, гнев двуногого мог служить неисчерпаемым источником вдохновения!

— Человечеству удалось избавиться от многих старых бед и проблем. Но только не от бедности. От нее избавиться до сих пор невозможно. Я слыхал, социологи много дискутируют на эту тему: правда ли, что бедняки будут всегда, вне зависимости оттого, насколько богата сделается раса в целом. Кто-то всегда должен оставаться внизу, неважно, насколько высоко заберется верхушка.