Спляшем, Бетси, спляшем! - Марина Маслова

— Лиза, — шепнула мне она, — я боялась, что Сашка меня никогда не простит. Спасибо тебе!

До позднего вечера мы проговорили со Светланой, рассказывая друг другу о своей жизни.

— Лиза, я могу только сказать банальное: надейся, что все еще будет хорошо. Хотя, по складу ты совсем другой человек, чем я. Ты все это пропускаешь через сердце, и мне очень хочется, что бы Коля смог залечить все твои раны.

— А кто залечит его сердце?

— Ну, узнаю добрую самаритянку, — засмеялась она, — Всегда о других больше, чем о себе.

— Света, я не могу по-другому. И у меня разрывается сердце, когда я думаю, как для него мучительна наша разлука. Знаешь, когда я думаю, как Алекс любил свою жену и страдал без нее, но нашел у меня утешение перед смертью, мне хочется, чтобы Коля тоже нашел такое утешение. Мне было бы легче от сознания, что он спокоен и умиротворен.

— Ты сумасшедшая, Лиза! — всплескивает руками Светлана, — Это, конечно, очень благородно, но я никогда бы так не смогла!

Но я-то знаю, как терпелива она была, зная про его неизменную любовь ко мне. За это я ее и люблю! Перед отъездом Светлана обещает сделать все возможное, чтобы Саша учился, где захочет. Кроме того, она предлагает оформить мои книги, и я этому очень рада.

Чем ближе отъезд Коли с Сашей, тем печальнее я становлюсь. Страшно опять остаться одной.

— Бетси, не грусти, мы ведь скоро увидимся! — уверяет Коля, сам, по-моему не особо веря в это.

— Коля, я боюсь, что ничего не получится. Пока я не встану на Арбате, я не поверю, что я там.

Через два месяца я и стою, чуть не плача, на Арбате.

8. На службе Ее Величеству

В Лондоне два месяца с отъезда Коли прошли в круговороте дел и событий: инструктаж в Уайтхолле в министерстве иностранных дел, совещания с миссис Коннор, которая должна была сдать в аренду оба дома и вести все мои дела; я пакую с помощью Клер вещи, отправляя в Москву огромное количество детского питания и детских вещей для Алисы; обновляю гардероб, так как по протоколу я должна иметь четыре вечерних платья и деловые костюмы… В это же время меня захватывает новый роман. Моя героиня, очень похожая на Сару, психоаналитик, которая целые дни выслушивает от мужчин и женщин их истории о счастливой и несчастной любви, о тайных желаниях и странных поступках и в то же время она думает о своей жизни, принимая важное решение — кого из двух мужчин выбрать в мужья. По нескольку часов днем и далеко за полночь я пишу. Наконец, подходит день отъезда, и вот мы в Москве.

Постепенно я понимаю, что работа в посольстве — это несколько иное, чем просто возвращение домой. Я осталась по ту сторону барьера. Жизнь в посольстве была очень замкнута. Шпиономания не давала возможности жить, свободно общаясь с людьми. Приходилось тщательно следить за собой, чтобы любые действия не были истолкованы как разведка, вербовка, провокация. Остальные работники посольства относились к этому спокойно и с иронией, но мне, когда я получила дружеские инструкции, как себя вести, стало плохо. Прежде, чем встретиться с родственниками и друзьями, я должна была хорошо подумать, не подставляю ли я их, принося неприятности за контакт с иностранкой. Кроме того, как официальный представитель дипломатической службы я могла дать повод считать мои невинные встречи за дипломатические игры страны, на которую я работала. У меня закружилась голова. Я опять оказалась в ловушке.

— Вы не должны так отчаиваться, леди Элизабет. Жизнь здесь имеет свои прелести, — утешил меня в конце беседы офицер посольской службы безопасности, — вы по долгу службы будете общаться с деятелями культуры более, чем остальные наши сотрудники. Жизнь здесь не скучная, могу поручиться.

— Спасибо, уж я-то знаю!

— Леди Элизабет, мы конечно получили ваше досье. Вы единственная на моей памяти, кто в нарушение всех правил приехал работать, имея здесь родственников. Видимо, в МИДе у вас отличная протекция.

Я решаю, что во избежание дальнейших неприятностей лучше сразу раскрыть все карты.

— Боюсь, что мое положение еще более сложное, чем вы себе представляете. У меня здесь не только родственники, с которыми я имею право видеться по международной конвенции, но и мой будущий муж, с которым мы не можем пока оформить брак. Мне помогли приехать сюда по просьбе моего покойного мужа, который его хорошо знал и устроил, чтобы я могла встречаться с ним как можно чаще. — У Джека Флинна глаза лезут на лоб. — Если вы, мистер Флинн, дадите мне дельный совет, как избежать при этом нежелательных эксцессов, я буду вам очень признательна.

— Называйте меня просто Джек, леди Элизабет, меня все здесь так зовут. Вы задали мне трудную задачу, но спасибо, что вы все мне рассказали заранее. Он живет в Москве?

— Нет, в Ленинграде. Там все мои родственники.

— Это уже лучше. Там жизнь значительно свободнее. Это здесь мы все под колпаком у КГБ. Где работает ваш э-э-э… друг?

— Его зовут Николай Румянцев, он искусствовед, сотрудник Русского музея.

— Ну, слава Богу, что он не работает на военных. Пока я могу посоветовать вам звонить ему не из посольства, а из телефона-автомата. Поездки в Ленинград, кроме рабочих, будут мотивироваться встречами с родственниками, ну а уж там вы должны действовать по обстоятельствам и очень осторожно. Я посоветуюсь с Майклом. Майкл Хиллард — офицер безопасности в ленинградском консульстве. Вы с ним познакомитесь. Леди Элизабет, — просит он, — могу я обращаться к вам иногда за консультацией по переводу?

— Конечно, но ведь у вас достаточно переводчиков?

— Иногда сложно ориентироваться в жаргоне и идиомах.

— Да, — смеюсь я, — русский язык богат и разнообразен. Пожалуйста, я к вашим услугам.

Действительно, Джек часто обращается ко мне с просьбой перевести тот или другой текст, ведь в его функции входит просматривать все письма, которые приходят из страны в посольство. Джек очень милый человек и нравится мне. В других обстоятельствах, пожалуй, он мог бы увлечь. У него открытое лицо с ямочкой на подбородке, ирландские зеленоватые глаза и тело спортсмена. Однажды он спросил, не хочу ли я поиграть в теннис, но я объясняю, что из всех видов спорта предпочитаю лыжи, а в теннис играть не умею. Джек тут же предложил научить и мы иногда ходим на корт, где я регулярно мажу по мячу, либо отбиваю в сетку, или лихо посылаю мяч в белый свет как в копеечку. Джек смеется и просит тренироваться чаще, но узнав, что я все свободное время пишу роман, обещает не отвлекать. Он прочитал оба моих романа, чем вызвал мое уважение, и стал относиться ко мне с каким-то благоговением. Иногда он заходит ко мне после работы выпить коктейль и однажды завел разговор о моей работе, интересуясь, много ли я придумываю, или это моя жизнь. Я объяснила, что в первом романе придумано все, кроме основных событий жизни, а «Анатомия любви» — это все мужчины, с которыми я была связана. Я выразила восхищение тем, что мужчина прочитал их, хотя адресованы они женщинам.