Цикл - Джереми Роберт Джонсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Убежать не получится. Нам уж точно. Осталось это только принять. А потом надо найти способ заставить говнюков, которые наблюдают за нами, уничтожить весь этот гребаный город.
Глава 15
Автостоп
Естественно, не каждый согласится добровольно спровоцировать ядерную атаку. Люси понимала, что Эммет слишком мало пробыл в ловушке Тернер Фоллс, чтобы понять всю серьезность положения.
– Слушайте, все это очень благородно, но лично я как-то не планирую разлетаться на атомы от бомбы. Как насчет отыскать брешь в периметре, сбежать и как-нибудь сообщить всем про военных, как только окажемся в центре внимания?
Иуда сказал:
– Смело с твоей стороны предполагать, что брешь вообще есть. Иногда я слушаю «Ночного Стража», и вы, ребята, всегда говорите о беспилотных летательных аппаратах для ведения войн в условиях города. Беспилотных летательных аппаратах для наблюдения. У нас тут высокогорная пустыня. Открытые равнины, минимальный лесной покров. Даже если нам удастся вывезти это большое корыто на бездорожье, каковы шансы, что периметр не охраняют эти самые беспилотные дроны? Плюс, Стив сказал, они используют звуковое оружие.
Люси представила, как Билл и Кэрол бормочут в гостиной, уставившись в никуда. Она подтвердила слова Стива.
– Они уже использовали его на большей части города.
– Вот именно. Но ладно, предположим, проскочим мы по высоким равнинам и даже найдем лазейку на юге, где нет речных каньонов… А дальше что? Незаметно свалим на этом корыте? Это невозможно. Они нас заметят, мы услышим какой-то странный шум, и все. «Кадиллак» улетит в заросли полыни с полным салоном жертв сердечного приступа.
– О-о-о, экстремальная езда без рук – сказал Брюэр.
Иуда рассмеялся.
– Да. Только в конце мы влетим в можжевеловое дерево, а затем они выйдут в защитных костюмах и увезут наши тела на тестирование, и тогда будет уже не так весело.
– Вот чего я боюсь. И почему не стоит рисковать побегом, – сказал Стив. – Каждый в этой машине имел контакт с зараженными. Откуда нам знать, что с нами все в порядке? Как мы можем быть уверены, что прямо сейчас в одном из нас не растет новый рудимент от имплантата Оракула? И как они остановят распространение заражения, если не будут понимать, с чем имеют дело? Нет. Мы не можем так рисковать. Хотите стать новой Тифозной Мэри и вынести эту заразу в мир?
Люси чувствовала гнев Стива. Внутри отозвался ее собственный.
Он хочет отомстить. И умереть. Он хочет все прекратить.
Но он также прав. Как сказал отец Эммы – это демоны. Их нельзя понять – только уничтожить.
Эммет все еще им не верил:
– Это ловушка. Должен быть какой-то выход, надо только хорошенько подумать. Сейчас мы просто реагируем на происходящее. А они делают то, что делают всегда, – контролируют нас страхом, не дают использовать логику, делают насилие доминирующей парадигмой. Выбирают за нас. Вот что они делают. Так у них и получается оставаться у власти.
Стив сказал:
– Ты меня не слушаешь, политолог диванный. Ты все еще думаешь о людях. Согласен, мы – животные, и худшие из нас приходят к власти и угнетают остальных. Вот почему они сейчас ищут новые методы контроля и защищают то, что считают «запатентованной технологией», – они полагают, что тем самым сохранят власть и влияние. И для этого им нужно делать то, что ты упомянул: они убивают в нас человечность и веру в разум. Военные на границе смеялись, когда пропускали тебя, потому что ты для них даже не человек. Ты – часть чего-то другого. Они переименовывают тебя в «подопытного» или «врага», присваивают тебе расу, нацию или класс – и тогда им больше не нужно о тебе думать. Это слабость, эволюционный пережиток, который нас погубит, но… Так не первый день делается. Если нам повезет, то с этим бороться будем уже после. А то, что происходит сейчас, гораздо менее цивилизованно, понимаешь? Я говорю об абсолютном и жестоком физиологическом контроле. Никакой надежды. Никакого выбора. Нет даже иллюзии свободы воли или возможности перемен. Каждого человека на Земле будут использовать, а после – утилизировать. Или, что еще хуже, Оракул придумает, как заставить нас размножаться. Чтобы питаться. Будет разводить на убой. Но есть у него и злой умысел, которого я не понимаю. Думаю, он не заберет наш разум. Захочет, чтобы мы всё осознавали, могли чувствовать, что с нами делают. И будет получать от этого удовольствие.
«И очень скоро мы найдем тебя, Стив, как нашли твою жену. Как нашли твою дочь».
Стив прав. Внутри ядовитого коллективного разума, который делили эти твари, проросло нечто большее, чем физическая потребность.
Люси вспомнила, как стонала на стуле Марисоль, когда Оракул использовал каждый дюйм ее тела, чтобы вырасти.
«Оно внутри нас, но хочет вырваться наружу. И очень хочет есть».
После слов Стива в машине вновь воцарилась атмосфера безмолвного ужаса и глубоких размышлений.
Да он просто душа компании!
Люси посмотрела на пистолет, лежащий на коленях Брюэра. Она гадала, сколько же в нем пуль. Оружие вызывало странно-отталкивающее чувство. Она представила, как нажимает на спусковой крючок, и думала, притупит ли оружие ощущение убийства. Понятно, что физическая дистанция создаст дистанцию эмоциональную, и эта мысль казалась опасной.
Опасной?
Или непривлекательной?
Ты же не хочешь этой дистанции, да?
Ты снова хочешь кайфа. Тебе нужно чувство контроля.
В тебе всегда было это желание. И если ты выживешь, если доберешься куда-нибудь с Брюэром – туда, где вы сможете снова попытаться стать хорошими, – тогда он поймет, кто ты есть.
Животное. Палач. Убийца.
Совсем как они.
Так вот почему ты готова умереть? Боишься этого момента?
Брюэр нарушил молчание, и Люси на мгновение была благодарна ему за то, что остановил ее самобичевание.
– Значит, если Оракул, или как его там, вырвется в мир, продолжит мутировать и распространяться повсюду, затем поймет, что мы – расход, типа батарейки из «Матрицы», только мы не спать в футуристичных капсулах и играть в виртуальную реальность весь день станем, а окажемся безвольными инкубаторами и игрушками для убийств, и они будут к нам постоянно подключены, чтобы получить удовольствие от наших страданий, пока что-то в итоге не положит конец жизни на Земле?
– Да, мое предположение. Может быть, конечно, и хуже.
– Хуже? Как, черт
