Золотое перо первой любви (СИ) - "xMissKapriZx"

— Ты расскажешь мне, что произошло в Аду?

Мое дыхание качнуло тонкую завившуюся прядку, что обрамляла ее лицо. Она прикрыла глаза, наслаждаясь этим ощущением, сжимаясь в крошечный комочек в моих руках.

— Ничего особенного. Представляешь, оказывается у Винчесто был роман с Ребеккой.

Она старалась увести разговор в другое русло, и если б не то, что я почувствовал чуть ранее, у неё бы это получилось. Новость и правда очень удивила.

— Вики, для окончательной регенерации потребуется еще примерно час, и сейчас твоя энергия активно работает над исцелением физической оболочки.

Я отстранился, присматриваясь к выражению ее лица. Брови нахмурились, правый уголок нижней губы был нервно прикушен.

— У меня ведь ничего не болит уже давно? — удивленный взгляд устремился на меня, она говорила это с сомнением, от чего фраза прозвучала как вопрос.

— Воздействие Сатаны намного глубже, чем может показаться на первый взгляд, и восстановление всегда проходит дольше, чем при схожих травмах от других бессмертных.

Она поджала губу в недовольстве. Не знаю, что расстроило ее больше. То, что она сама не смогла оценить степень собственных повреждений, или же то, что я это почувствовал и теперь в курсе того, что аудиенция прошла не так гладко, как хотелось.

— Что там произошло?

Она снова посмотрела на меня, во взгляде читалось сожаление.

— Да ничего такого. Он просто был недоволен тем, что я отвлекаюсь от «великой цели» на разборки с мамашей. — она покачала головой. — На самом деле его наказание продлилось считанные секунды. Он отпустил меня почти сразу.

— Дай угадаю, ты не издала ни звука. Ему всегда поднимает настроение, когда демоны не прогибаются под его властью. В разумных пределах, конечно же.

Я крепче прижал ее к себе, вдыхая любимый аромат волос. Сильная. Способная выдержать все тяготы. Но при этом такая нежная и хрупкая. Как мне уберечь ее?

— Знаешь, что я поняла, когда все это происходило? Я могу защитить себя от него. По крайней мере от такого проявления его силы.

Сказать, что я удивился, значило бы просто промолчать в тряпочку. Оградить себя от показательных наказаний Сатаны удавалось лишь высшим демонам. Но и те, в знак уважения, не позволяли себе подобной роскоши. А может из страха. Ведь по силе никто не мог сравниться с дьяволом, противостоять ему не получилось бы, реши он использовать всю свою силу, а от подобных наказаний никто не умирал. Для казней у него существовали другие методы. Высшим проще было перетерпеть боль, достойно принимая наказание и рождая в его душе уважение к себе, нежели рисковать собственными жизнями. Если Вики воспротивилась ему, то как она вообще осталась жива?

— Он в курсе?

— Нет, я не стала защищаться, побоялась. — своими словами она подтвердила мои мысли. Я облегченно выдохнул. Пока Сатана не знает наверняка, на что она способна, я буду более спокоен. — Геральд, я сейчас задам вопрос, который покажется тебе странным, но прошу ответить на него. — она посмотрела мне в глаза, ожидая согласия. Я просто кивнул. — Что ты помнишь со времён, когда Ребекка училась в школе? Точнее, что хорошее о ней ты помнишь с того времени?

Хорошее? Смешно. Она вызывала чувство либо восхищения, либо ненависти. Другого не дано. И я под ее чары не попадал от слова совсем. А потому, все, что я действительно хорошо помню, это как она топталась на чувствах других бессмертных. Но раз Вики спросила о таком, значит это важно, и я отвернулся к окну, погружаясь в размышление. Было только одно, что не вызывало желания скинуть ее с летающего острова, предварительно оборвав крылья.

— Я покажу, смотри.

Взгляды соединились, и мы вместе рассматривали картинки прошлого.

Отдаленная, заброшенная часть школы. Я шёл по пустующим коридорам в поисках очередных нарушителей покоя этого места. Когда-то ангелов и демонов здесь было больше, но с годами количество учеников сокращалось, что вынуждало закрывать отдельные помещения за ненадобностью. Но нерадивые ученики так и норовили закрыться в очередном пустующем кабинете с несколькими бутылками глифта, и попробуй их потом отыскать, когда пьяные, они рвутся к подвигам.

Тишина в коридорах приятно успокаивала, я давно уже чувствовал себя замечательно в одиночестве, а потому всегда вызывался сам для подобных патрулей. Мыслей в голове не было, как и всегда. Чувств тоже. Медленно передвигающаяся по коридорам статуя учителя.

Я ухмыльнулся, собираясь уже идти в обратную сторону, когда услышал всхлип за закрытой дверью. В первое мгновение решил, что мне просто послышалось, собираясь идти дальше, но повторный, более громкий всхлип, вынудил меня остановиться.

Кабинеты в этой части здания были с окнами, выходящими как на улицу, так и в коридор, а потому я не стремился открыть дверь, просто подходя ближе к окошку. Толстый слой пыли и темнота кабинета не давали рассмотреть все детально, но силуэт, сидящий на полу, свернувшись комочком, притянул мой взгляд.

Я не сразу понял, кто передо мной, но когда осознание пришло, с удивлением отпрянул от окна. Ребекка, заливаясь слезами, сидела поджав колени, спиной облокачиваясь на какую-то тумбу. Плечи ее лихорадочно сотрясались, всхлипы переходили в рыдания.

С большим трудом, но мне удалось заметить, что в руках она сжимала то, чего никак не должно было быть на небесах. Фотография, вся измятая, с заломленными углами, потрепанная, но все ещё узнаваемая.

На ней была изображена сама Ребекка, довольная, улыбающаяся. Счастливая. Сбоку, приобнимая, стоял ее муж, что так же улыбался довольной улыбкой. А маленькая, словно ангелочек, миловидная девочка лет четырёх, с русыми волосиками, что красиво завивались в легкие волны, больше всех светилась от счастья, сидя на руках у мамы, с большой куклой в пышном платье в руках.

Я моргнул, прерывая воспоминание. Больше смотреть было не на что. Я не подошёл к ней, не посочувствовал. Но и не донёс никому, что она спускалась к своей семье, где и раздобыла это фото.

В тот момент мне показалось это честным. Но уже через пару недель от этой горюющей по семье женщины не осталось и следа. На ее место пришла циничная стерва.

Вики задумчиво смотрела куда-то в сторону. Я не видел в ней какой-то глубокой тоски, она смирилась уже с тем, что материнских чувств в Ребекке не осталось, но то, что когда-то они все же были, приятно ее удивило. Надо было отвлечь ее от этих размышлений, и я хорошо знал, как это сделать.

Нежный поцелуй коснулся ее оголенного плечика, от чего она вздрогнула и улыбнулась. Любимая. Волшебная. Самая лучшая. Я так дорожил ей, и боялся потерять, что в итоге просто терял голову, находясь рядом с ней.

Такая родная, подрагивающая в моих руках, со сбивающимся дыханием от одной лишь невесомой ласки.

Никогда не перестану восхищаться тем, как она реагирует на меня. Никогда не перестану удивляться тому, как я реагирую на неё.

Страсть, огненная и горячая, граничащая с нежностью и трепетом, селилась в моей груди, стоило этой соблазнительной девушке оказаться поблизости. Стыдно признаться, сколько раз в школьных коридорах, только завидев ее, я мечтал закрыться с ней в пустующем кабинете и не выходить оттуда часами. Как от одной только мысли о ней в брюках становилось тесно, и моему телу было категорически плевать, что это неуместно и может быть замечено окружающими бессмертными.

Так и сейчас, один ее томный вздох, и я готов был забыться, беря ее со всем желанием, отдавая себя взамен. Я знал, что на эту ночь у неё были планы, но до утра ещё далеко, а рядом с ней сдерживать себя я не способен.

Губы коснулись плеча более настойчиво, обдавая горячим дыханием нежную кожу, прихватывая зубами. Она прогнулась в спине, приподнимая голову, открывая мне больше места для поцелуев. Нежные ручки прошлись по плечам, поднимаясь выше, путаясь в волосах. Такой привычный уже жест, но оттого не менее возбуждающий.

С ней все так. Она никогда не войдёт в привычку. Не надоест. С ней не будет скучно. Ни через месяц, ни через тысячи лет. Она будто создана для меня. Как идеально подобранные пазлы, наши души соединяются крепко накрепко, переплетаясь и дополняя друг друга. Словно мощнейшие магниты, мы сцепились для того, чтоб никогда больше не разделяться. Что бы ни случилось. Она — моя, я — ее.