Я б ему... дала - Мария Сергеевна Коваленко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нужно было садиться в машину и ехать. Не травить больше душу фантазиями, а заняться тем, чем умею.
Я и сел. Но стоило доехать до ограды, снова взглянуть на туманный овраг, как что-то заклинило.
Будто почувствовала, Даша взяла мою руку, крепко сжала. И, не понимая до конца, что делаю, я приказал остановиться.
– Не хочу, – тряхнул головой, надеясь отогнать ненужные мысли. – Черт! Засада! Гребаный Левданский! Гребаная усадьба!
Перетянул Дашу к себе на колени и зарылся лицом в волосы. Развезло еще сильнее.
– На море хочешь? – спросил первое, что пришло на ум.
– Не-а...
– В горы?
– С пузом... Не стоит.
– Здесь останемся? Недельку... Другую...
Словно я гребаный Санта и сейчас пообещал исполнение всех желаний, Даша тут же расправила плечи, как маленькая девочка, весело улыбнулась и кивнула.
– Учти, я, возможно, не в себе и не понимаю, что делаю. – Сглотнул.
– О нет! – Девочка на глазах превратилась в женщину, уверенную, опытную, способную решить любой вопрос. – Ты как раз в себе! И делаешь все правильно.
– Но, если мы пойдем по миру, ты меня не бросишь?
– Я уже дату свадьбы выбрала, – эта коза хитро сощурилась. – Тот мейл от твоей секретарши... он у меня сохранился. И даже дата одна понравилась. Через пару недель.
– Так это «да»? – От неожиданности я тут же забыл про свои переживания из-за отъезда.
– Совершенно верно! Это «да», – Даша первой толкнула дверь машины. – Так что предлагаю вернуться в дом и хорошенько это отпраздновать.
Эпилог
Два с половиной года спустя.
Дамир.
– Твою мать, Абашев, кого ты мне заделал?! Это не дети, а катастрофа!
Даша влетела в мой кабинет с таким видом, будто у нас на заднем дворе высадились инопланетяне и дети дали им бой.
– Что случилось?
Отчет Марата, как и очередное заявление на увольнение Аглаи, я свернул сразу. Обычно после таких визитов Даши поработать больше не удавалось.
Чаще всего начиналась операция по спасению или нянечки (они у нас менялись со скоростью света), или старого козла СанСаныча (дети почему-то считали, что он лошадка и обязан их катать), или поварихи.
За последние два года та помолодела, избавилась от артрита, радикулита и чего-то там ещё. А уж скорость, с какой научилась подбегать к горячей плите или спускаться в винный погреб, вообще тянула на олимпийский рекорд.
– Машка или Антон? – На предыдущий вопрос пышущая, аки дракон, Дарья-моя-Юрьевна не ответила, так что пришлось спросить иначе. В зависимости от того, кто заводила, можно было заранее спрогнозировать размер трагедии.
На всякий случай я даже пальцы скрестил и мысленно произнес: «Только не Машка!», но не тут-то было!
– Там апокалипсис, – Даша закрыла лицо ладонями и громко расхохоталась. – Жена плотника уже отпаивает корвалолом няню, но, думаю, мы ее потеряли.
– Значит, Машка...
В горле образовался ком, а на голове, подозреваю, резко прибавилось седых волос.
– Мир, зря ты им сказку про «Бременских музыкантов» вчера на ночь читал, – послышался тяжелый вздох. – Маша сегодня полдня убеждала петуха покататься на козле. Тот лишился почти всех перьев на хвосте. Козел заработал нервный тик, а потом и вообще убежал в поле. Только дыра в заборе осталась. Доску выбил.
– Даш, но я думал, пока неопасно.
– «Курочка Ряба» тоже казалась безопасной! А сколько дней после неё эта банда птичник громила?
Мне, не крещеному, резко захотелось перекреститься.
– Не вспоминай!
– Потому я тебе и говорю постоянно – «Колобок»! – Даша выразительно помахала в воздухе указательным пальцем. – Наш вариант – только «Колобок». С их побегами я бороться уже научилась – высокая ограда по периметру спасает. А животных подставлять жалко. Кошка и так последнюю партию котят на чердак ушла рожать. Осталось козлу научиться по лестнице взбираться, и будет у нас хлев над головой.
– Золотко, мне кажется, ты немного сгущаешь краски.
За последние два года тяга к точности у моего любимого главбуха немного угасла, а вот фантазия выросла ого-го. В постели нарадоваться не мог, но была у медали и обратная сторона.
– Так ты мне не веришь?! – Чего и следовало ожидать, Даша подпрыгнула со своего места и за руку потянула меня за собой. – Жене он не доверяет! В родных детей не верит!
Злая как фурия, она еще что-то ворчала, ежиком пыхтела себе под нос. Но, стоило нам выйти на крыльцо, стало ясно – сегодня я снизу и начинать психотерапию можно прямо сейчас.
Про буйную фантазию в этот раз я был не прав. Те милые ангелочки, которые вчера сладко уснули под «Бременских музыкантов», сегодня побили свой собственный рекорд по разгрому усадьбы.
По центру двора, охрипший от кукареканья, носился бесхвостый петух. За ним как свита – толпа взъерошенных кур. В грязной луже рядом, словно русские туристы на Мертвом море, барахтались два черных существа и воющая в голос нянечка. А свежий, ровный забор украшала дыра.
О том, как болит сейчас голова у козла, мне и думать не хотелось. Забор Василий делал сам. Никому не доверил это ответственное задание. Дерева и гвоздей на него он тоже не пожалел. Я при всем желании не смог бы выбить ни доски. А замученный, отчаявшийся козел смог.
Как и не было ее. Будто кто-то специально оставил лаз с видом на обрыв. Широкий, высокий, за которым как на ладони был виден новый горнолыжный комплекс. «Жемчужина края» – как называли его во всех туристических справочниках.
С подъемниками, пятью трассами для сноуборда и лыж. С россыпью гостевых домиков, отелем, похожим на усадьбу, как брат-близнец, и рестораном, в котором
