Я тебя придумала (СИ) - Шнайдер Анна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Посмотрев на Ленни, я с удивлением увидела, что она улыбается.
«Как хорошо, Линн. Мне никогда не было так хорошо внутри чужой головы».
Я мысленно рассмеялась.
«Но ты ведь не совсем внутри моей головы».
«Почти. Для того чтобы мысленно переговариваться, нужен контакт разумов. И разум каждого человека несёт на себе отпечаток личности владельца. Так хорошо, как в тебе, мне было только в разуме Вейна. То есть… Аравейна».
Я поперхнулась. И мысленно, и наяву.
«Погоди. Ты знаешь Аравейна?»
«Знаю. Он тоже кое-чему меня научил. Эллейн познакомила нас… давно. Ещё когда я была совсем маленькой».
«А где она нашла тебя?»
В глазах Ленни мелькнула боль.
«Эллейн убила моих родителей. Точнее, отца. И взяла меня к себе, чтобы учить магии. Потому что я такая же, как она».
Несколько секунд я переваривала сказанное. А потом озвучила то, что уже давно приходило мне в голову:
«Скажи, Ленни… Ты — Тень?»
Горький вздох существовал только в моём сознании, но бог мой, сколько в нём было боли и отчаяния…
«Да. И я, и Эллейн. Ибор тоже…»
Я мысленно присвистнула.
«Ничего себе. Три Тени! А я искренне считала, что их не существует. Думала, это просто детская сказочка».
«Я тоже когда-то так думала. Пока однажды случайно не перенеслась на центральную площадь Лианора, представив главный храм богини Айли. Тогда я поняла, что со мной что-то не так. Ни один нормальный маг не умеет переноситься по собственному желанию в любое место. И я стала искать информацию в книгах, по ночам пробиралась в отцовскую библиотеку, листала всё подряд, ища хоть что-нибудь, что могло бы подсказать мне, кто я. Однажды услышала в разговоре двух заезжих чародеев словосочетание «проклятые маги», а потом наткнулась на упоминание о Тенях, и сразу поняла, что я и есть Тень. И об этом никому нельзя рассказывать».
Пробиралась в отцовскую библиотеку…
Я закрыла глаза и постаралась успокоиться, чтобы не выдать Ленни своё смятение.
Сказка о маленькой Тени — так я называла эту историю. Она не имела никакого отношения к сюжету моей книги, но всегда мне ужасно нравилась. Сказка, которую Рым читал сестре перед сном накануне её гибели. Крошечный эпизод из жизни моего любимого персонажа. Небольшая история, в которую я вложила столько собственных чувств, что она умудрилась ожить.
Я, как и героиня моей сказки — маленькая Тень — была проклята. Ненавидела саму себя, но и жалела тоже. Не могла найти места в мире, потому что он не принимал меня. Только маленькая Тень была проклята ещё до своего рождения, а я — в тот момент, когда в одной из московских больниц мой брат сделал последний вдох.
У тебя не было имени, маленькая Тень, оно было не нужно мне. И тем не менее — ты ожила. Наверное, я вложила в твою историю столько сил, что ты просто не могла не ожить.
Ленни…
«Прости меня».
«Что?»
В её голосе было столько изумления.
И тогда я, волнуясь, как никогда в жизни, рассказала ей всё.
Впервые в этом мире я рассказала о себе всё. И кому — девочке, которую знала меньше суток!
Рассказала о мире, из которого я сюда перенеслась, о своём настоящем имени, о Рыме-Олеге, о силе демиурга, о пророчестве… Обо всём.
И даже о сказке про маленькую Тень упомянула. Я думала, Ленни будет расспрашивать меня именно о ней, но нет.
«Ты должна убить Эллейн».
«Что?!»
«Когда та, что проклята ещё до рождения, уйдёт в Тень — это про Эллейн. Тень не может умереть, она может только уйти… и она должна уйти!»
«Ленни…»
Я не знала, что сказать. Убить Тень? Но это невозможно. Как можно убить того, кто по-настоящему не живёт?
Я не знаю такого способа. Я — автор это мира, чёрт возьми, и я не знаю такого способа!
Видимо, Ленни уловила мою последнюю мысль, потому что сказала:
«Не бойся, Линн. Аравейн знает. Он расскажет».
«А ты уверена, что он знает?»
Впервые за этот разговор Ленни улыбнулась. Легко, кончиками губ, но эта улыбка преобразила её грустное лицо до неузнаваемости.
«Да. Аравейн знает. Он когда-то сам уничтожил одну Тень».
Я закашлялась, причём отнюдь не мысленно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})«Уничтожил?! Но… как?!»
«Он сам тебе расскажет. А теперь давай спать. Скоро рассвет, а мы ещё ни минуты не отдыхали».
Признав правоту Ленни, я вздохнула, а затем повернулась на другой бок и закрыла глаза.
В голове у меня, как в огромном муравейнике, копошились мысли.
За пределами повествования
Здравствуй, Интамар.
Вчера вечером я нашёл убийцу твоей сестры. Всё встало на свои места.
Накануне смерти Лемена узнала о беременности Марин и собиралась отправить её назад в Лианор, считая, что ей не стоит находиться среди враждебно настроенных тёмных эльфов. Служанка не желала возвращаться в столицу, но открыть твоей сестре причину отказа не хотела, поэтому Лемена посчитала, что Марин просто беспокоится за госпожу и решила отправить её в Лианор в приказном порядке.
Марин была в отчаянии. Интамар, мне крайне неприятно тебе об этом говорить, но твой двоюродный брат Рингар, гостивший в Эйме несколько месяцев назад, — именно он сделал служанке Лемены ребёнка. Причём Рингар взял девушку силой.
Именно поэтому Марин так отчаянно не хотела возвращаться в Лианор. Она испугалась и решила отравить свою госпожу, а когда Лемена умерла, испугалась ещё больше.
Я нашёл Марин недалеко от границ земель тёмных эльфов, в доме деревенской знахарки. Девушка пыталась избавиться от ребёнка. Она в отчаянии и от собственного поступка, и от его последствий, и она боится, что её могут отдать Рингару. Марин ненавидит его.
Пока я погрузил девушку в целебный сон. Я жду твоего решения. Что мне делать с ней? К Робиару я её не повёз — опасаюсь, что он убьёт Марин, как только увидит.
Я надеюсь, ты примешь справедливое решение. Эта девушка несчастна и по-настоящему жалеет о содеянном.
Твой друг Аравейн
Архив личных писем Интамара, императорская библиотека
Являясь единственной дочерью императора Басада, Дориана всю свою девятилетнюю жизнь каталась, как сыр в масле. Отец баловал маленькую Ану, как мог, называл отрадой для сердца, светом в окошке, золотой принцессой Мирнарии.
Ана не ожидала, что император сможет так с ней поступить — отдать ненавистному чужаку из Эрамира, как какой-то товар, а не любимую дочь. Она осознавала, что это политический союз, но пока была не способна понять, зачем он нужен двоим императорам.
Эдигора девочка боялась до дрожи в коленях. Но вовсе не потому, что он казался ей злым или жестоким, нет. Просто Ана от рождения была наделена редким для мирнарийцев даром — она была эмпатом. Слабым, но всё-таки принцесса была способна ощущать чувства других людей. Эту тайну маленькой Аны знал только Басад, который, конечно, всё рассказал и Эдигору.
Почему Ана не ощущала странного беловолосого мага из свиты императора Эрамира, принцесса понимала — он носил амулет. А вот на Эдигоре не было никаких магических предметов, защищающих от эмпатов, Ана чувствовала это. Но, тем не менее, она, как ни старалась, так и не смогла «услышать» будущего мужа. И это пугало принцессу.
Проплакав от отчаяния и безысходности всю дорогу от Мирнарии до императорского замка в Лианоре, Ана забылась тяжёлым, тревожным сном. Во сне она видела маму. Жена Басада умерла, когда Дориане было четыре года, и девочка до сих пор грустила по ней.
— Всё будет хорошо, — сказала мама каким-то чужим голосом. — Вот увидишь. Эдигор не обидит тебя.
Услышав незнакомый голос, Ана проснулась от испуга. Но тут же успокоилась — это была всего лишь девочка, светловолосая, голубоглазая и очень красивая. Она успокаивающе улыбалась, и Ана, прислушавшись к её чувствам, не уловила в них ничего, кроме симпатии и спокойствия.
