Дикая тишина - Рэйнор Винн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мы просто пойдем очень-очень медленно; для того мы и запаслись таким количеством еды. Если нам понадобится остановиться, мы остановимся и подождем, пока снова сможем тронуться в путь. И Дейв с нами, а он настоящий человек-гора. Если что, он просто понесет твой рюкзак. Кроме того, мы знаем, кто написал путеводитель по этому треку. Скорее всего, нам придется укорачивать предложенные им переходы; мы уже знаем, что нам за ним не угнаться.
Мот заложил в путеводителе страницу, с которой начиналось описание маршрута Лёйгавегюр. Аккуратная книжечка с практичной водонепроницаемой обложкой удобно помещалась в карман куртки Мота. «Походы и трекинг в Исландии» авторства Пэдди Диллона. Мы могли бы найти книжку полегче, без ненужных нам маршрутов, или даже просто обойтись картой. Но было что-то успокаивающее в том, чтобы купить путеводитель того же автора, который провел нас по каждой бухте и вересковой пустоши юго-западной береговой тропы. У нас было чувство, что человек, на которого мы можем положиться, без вопросов затянет шнурки потуже и поведет нас за собой. Друг в кармане.
///////
– Ну вот мы и встретились под дождичком в Рейкьявике. Кто бы мог подумать – с береговой тропы прямиком в Исландию! Но мы здесь, черт возьми, просто фантастика! – Дейв, такой же огромный и громкий, как в нашу первую встречу, вынырнул из толпы на главной улице местной столицы. Он заключил Мота в медвежьи объятия, и меня глубоко поразила та перемена, которая произошла с ними с момента их последнего прощания на тропе. Теперь я не только чувствовала, как сильно Мот похудел, но и видела это собственными глазами, когда он оказался рядом с нашим ничуть не изменившимся другом. Внезапно я представила Мота глазами Дейва и Джули. А если он слабел так медленно, что это ускользнуло от моего внимания? Неужели я принуждаю его ко все новым и новым физическим подвигам, на которые он идет только ради меня, сражается с собой только потому, что я не могу принять его болезнь? Не могу принять, что однажды он сдастся ветру и пыли?
– Джули, здравствуй, ты вообще веришь, что мы это затеяли?
– Нет, совершенно. Хоть мы сами сказали, мол, давайте встретимся в Исландии, мы как-то не ожидали, что это случится. А теперь посмотри-ка на нас, стоим под дождем с палками для ходьбы! – Добрая и мягкая Джули, ростом чуть выше собственного фиолетового рюкзака, была максимально не похожа на Дейва, типичного жителя Северной Англии, заполнявшего всю улицу своим семидесятилитровым рюкзаком и простодушным обаянием.
– Что у тебя там, Дейв?
– Провиант на двенадцать дней и еще, типа, всякая всячина.
– Но мы же всего идем на шесть дней, максимум на восемь.
– Всякое может случиться. Вдруг снег пойдет, и мы застрянем на горе, вдруг кто-то ногу подвернет и придется ждать подмоги, а может, нам просто окажется слишком тяжело. А если нет, я все это съем просто так.
Джули оглядела громадный рюкзак и подняла брови. Мы все подсмеивались над Дейвом, но он был прав. Трудно будет не только Моту; все мы были не на пике формы. Мы стояли под проливным дождем у самого Северного полярного круга, намереваясь отправиться по маршруту, который Пэдди Диллон, пробежавший юго-западную береговую тропу с нечеловеческой скоростью, описывает как «местами крутые и тяжелые подъемы, узкие голые хребты». И о чем мы только думали?
Чувство беспокойства омрачало наше радостное волнение, пока мы бронировали билеты на автобус до начала маршрута в местечке Ландманналёйгар – таком крошечном, что это практически просто слово на карте, вокруг которого собираются люди. Поселение в южных горах Исландии. Оттуда мы собирались идти по треку Лёйгавегюр до хребта Тоурсмёрк, что, по словам Пэдди, займет всего четыре дня. Дальше мы планировали пересечь Фиммвёрдюхаулс, высокогорный перевал, который проведет нас над вулканом Эйяфьядлайёкюдль, проснувшимся в 2010 году и закрывшим аэропорты по всей Европе и даже дальше. Еще два дня. Если бы мы лучше понимали, как устроена погода в Исландии, мы бы нервничали куда сильнее. Местные туристические бюро уверяют, что в Исландии четыре времени года, как и в любой более южной стране. Но старый скандинавский календарь выдает правду. В Исландии только два времени года, лето и зима, и местные жители всегда почти точно знают, когда начнется зима. В первое воскресенье сентября. Когда мы побросали рюкзаки в автобус, впереди оставалось только пять дней августа. Пять дней лета.
///////
Автобус съехал с шоссе, и мы начали понимать, зачем ему такие огромные колеса. Прошло два часа пути из четырех, и мы свернули с асфальта на каменистую дорожку, которая вела к горным вершинам, несравнимым с теми, какие я видела раньше. Пологих холмов здесь не было, земля будто взорвалась почти вертикальными осколками, торчавшими из плоских, необитаемых речных долин. Застывшие оползни валунов от давно замерших извержений, и всюду пепел, черный и гладкий, растекшийся по склонам, как слой жидкого фарфора. Автобус вброд переезжал реки, в которых стояли маленькие джипы с поднятыми капотами, подсунув моторы низвергавшейся воде. На редких зеленых полянках попадались небольшие группы овец, которые из-за густой длинной шерсти казались куда крупнее, чем были на самом деле, судя по тонким ножкам.
Полярная лиса стояла, не прячась, на открытой местности, опираясь передними лапками на валун. Спинка у нее еще была окрашена по-летнему, в коричневый цвет, но грудь и живот уже побелели в ожидании зимы. Она явно знала, что воскресенье не за горами. Полярная лиса – единственное аборигенное млекопитающее Исландии, и она знает эту землю куда лучше любого метеоролога. Даже в жарком автобусе я почувствовала холодок и пожалела, что мой сорокалитровый рюкзак вовсе не такой огромный, как у Дейва, и не набит, как у него, зимними спальниками и исландскими свитерами, а также дополнительной провизией.
Мы преодолели перевал между двумя горами, где зубчатые скалы пальцами показывали в небо, и по неумолимо сужавшейся дороге спустились на дно долины. Вырезанная в камне тысячелетиями снега, льда и дождя, она, словно сланцевая река, вилась между горами волшебных цветов. Солнце отражалось от словно светившихся персиковых, песочных и зеленых вершин. Между ними лежал крутой, неистовый, все еще ощерившийся поток лавы. Выброшенные из вулкана с неостановимой
