Андрей Громыко. Ошибка мистера Нет - Нелли Борисовна Гореславская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Итак, в начале книги главный герой, он же автор книги и высокопоставленный сотрудник КГБ, по указанию самого Андропова составляет аналитический прогноз всех возможных вариантов развития Советского Союза. При этом используются самые современные американские и отечественные методики, в программах учитывается воздействие многочисленных внешних и внутренних факторов, определявших развитие СССР. В результате получаются десять вариантов, которые все заканчивались полной экономической и политической катастрофой страны. После этого нашего героя отправляют на пенсию, но через некоторое время, поздно вечером, Андропов вызывает его к себе для доверительной беседы.
«– Вы поняли, почему вас уволили?
– Думаю, из-за моих прогнозов, – прямо сказал я, ожидая бури.
– Ваших великолепных прогнозов, – поправил Андропов, повергнув меня в изумление. – Ничего ужаснее я не читал, честно говоря, после этого я не спал несколько ночей. Однако они положили конец моим сомнениям. Выхода нет. Вы готовы выполнить мое задание особой важности?
– Несомненно, – ответил я совершенно искренне, ибо, скажу честно, всегда боготворил Юрия Владимировича…
– Все, что вы предсказали, – ужасная правда, – продолжал Андропов. – Этот процесс необратим, еще Лев Давидович Троцкий предвидел разложение партии и термидор. Наша с вами стратегическая задача – восстановить истинный социализм, избавившись ото всех наслоений прошлого».
Интересно, не правда ли? Особенно обращение к теоретическому наследию «гениального Льва Давидовича», о котором и сегодня постоянно вспоминают и наши левые, толпами переходящие на платформу неотроцкистов, и наши «правые», никогда, очевидно, об этом наследии не забывавшие, хотя и не говорящие о нем столь откровенно, как левые. И дальше Любимов приводит программу Андропова, абсолютно троцкистскую и по смыслу, и по жестокости – похоже, неотъемлемой черты троцкистов как старых, так и новых.
«Я убежден в том, что эта страна создана для коллективного общежития. Большинство народа может жить не иначе как за счет энергичного и талантливого меньшинства. Эту массу невозможно заставить работать, более того, она сразу начинает бунтовать. Какой выход? Уничтожить почти весь народ? Но это сталинщина! Остается единственное: создать новое общество…
Система умерла, и восстановить ее невозможно, да и не надо, зачем нам нужен живой труп? Задача состоит в том, чтобы окончательно уничтожить ее и построить на ее месте истинный социализм, который поддерживал бы весь народ! Весь народ, причем на свободных выборах! …Вот тут мы и переходим к сути операции. Любовь к социализму вырастет у нас из ненависти к капитализму. Поэтому вам поручается составить план внедрения капитализма в СССР, причем не мягкого, шведского социал-демократического типа. Мы должны ввергнуть страну в дикий, необузданный капитализм, где царит закон джунглей…
– Я все понял, Юрий Владимирович. Но не слишком ли это будет большим испытанием для нашего народа?
– Конечно, невероятно большим, но иного пути нет! Неужели вы считаете, что наша жалкая пропаганда может пробудить ненависть к капитализму? Только собственная практика…
Секретные встречи с Юрием Владимировичем я имел до его кончины – воистину самого печального дня в моей жизни – операция детально прорабатывалась, план был подписан им незадолго до смерти.
План операции под кодовым названием «Голгофа» распадался на четыре части:
1) системный развал существующего политико-экономического устройства страны;
2) переворот и форсированное внедрение капиталистической системы «дикого типа»;
3) направленное пролонгирование хаоса и неразберихи как средства мобилизации озверевших масс на борьбу с властью под социалистическими лозунгами;
4) социалистическая революция, поддержанная всем народом, радикальная аннигиляция компрадорской буржуазии и связанных с нею политико-экономических структур».
Вот такая кагэбистская фантастика, ставшая былью. Конечно, скажете вы, задним числом легко было сочинять любые версии, приписав авторство нашей совсем нефантастической Голгофы любому человеку, стоящему наверху властной системы, будь он хоть Председателем КГБ, хоть секретарем ЦК по идеологии. Их нет, они не опровергнут. Все так, только куда деть реальные, никем не отрицаемые, приведенные выше факты по подготовке кадров будущих «прорабов перестройки», вышедших из андроповского отдела, а также вытащенного Андроповым из ставропольской глубинки и продвигаемого им наверх Горбачева. О странных смертях и компрометации тех, кто мог составить реальную оппозицию новоявленным «реформаторам», уж не будем и упоминать – явных доказательств в причастности к ним КГБ нет. Да и все, взятое порознь, ни о чем особенном не говорит. Однако в совокупности выстраивается в зловещую систему действий, приведшую к уничтожению великой державы, обрушившую народ в пучину нищеты, страданий и бедствий, массового вымирания.
Вот только наступит ли следующая стадия, будто бы задуманная Андроповым, – восстановление истинного социализма, с одновременным избавлением ото всех наслоений прошлого, – большой вопрос. Впрочем, мечтал ли о том сам вдохновитель «Операции «Голгофа»? Ведь вдохновлявший его кумир, безвременно погибший под острием ледоруба, как мы помним, в своем письме к Радеку говорил о другом. В самом деле, как остроумно заметил один из участников интернетовского политического форума, из главного тезиса Троцкого о мировой революции вытекает один простой вывод: «Если мировая революция не удалась, то социализм в одной стране, то есть СССР, нежизнеспособен. Следовательно, надо просто сдаться Западу и жить так же, как они, до тех пор, пока не созреют предпосылки для мировой революции. В этом и есть суть неотроцкизма и всей политики Горбачева – капитуляция перед Западом. То есть неотроцкизм – это переработанный на потребу дня троцкизм, опирающийся на конкретную ситуацию в мире и СССР. А нынешние либералы – это переродившиеся, вернее перекрасившиеся, взявшие другое имя неотроцкисты. Космополитизм-интернационализм на основе западного проекта».
К такому же выводу, уже вполне серьезно, без сарказма говоря о троцкизме и его идеологических наследниках в жизни нашей страны, приходит и историк Александр Елисеев:
«Изучая политическую историю XX века, неизбежно приходишь к мысли о том, что левый экстремизм просто обречен эволюционировать в сторону западного либерализма… Левый экстремизм бывшего троцкиста Хрущева был проявлением «синдрома мировой революции». Стремительное политическое наступление на Запад, чуть не приведшее к мировой войне, сопровождалось заигрыванием с ним же и заимствованием многих его цивилизационных установок. Воспроизводилась «старая добрая» модель поведения Троцкого, парадоксальным образом сочетающего антизападную революционность и западничество. Но, в отличие от своих предшественников, советские неотроцкисты все-таки победили – хрущевизм, временно остановленный осторожными брежневскими партаппаратчиками, возродился при Горбачеве. Тогда начались разговоры о «ленинском социализме», о том, что «революция продолжается». Произошла реабилитация Троцкого и иже
