Магистр Войны - Дэн Абнетт

отрицать. Сек – дьявольский монстр, но как и Надзибар до него, он без сомнения способный командир. Насколько же хороший, осмелюсь сказать, как и все, кто есть у нас.

— Может мне вызвать ордос, а? — захихикал Булледин.

— Я хочу сказать, сэр, — сказал Гаунт, — что он был, по крайней мере. Его послужной список неопровержимый. Конечно, мои знания отстали на десять лет.

Легкий смех пробежал по столу.

— Если Сек сошел с ума, — тихо сказал Блэквуд, — если он скатился в отчаянное безумие и потерял ту хватку, которой, я признаю, он обладал… тогда что, вы предполагаете, происходит с человеком, который изучает планы Сека с навязчивостью, день за днем, выискивая шаблон, его смысл?

— Вы говорите…? — начал Гаунт.

Вон Войтц отпил амасека.

— Если ты смотришь в безумие, Брам, ты видишь только безумие, и ты сам становишься безумным, выискивая в этом правду, правду, которой там нет.

— Может быть, я должен вызвать ордос, — сухо сказал Гаунт.

— Самое великое оружие Макарота – это ему ум, — сказал Сайбон, его голос был практически шепотом, похожим как сталь, вытащенную из ножен. — Я это не отрицаю. Человек – чудо. Но его разум повернулся против него за слишком многие годы пристального вглядывания в безумие.

Последовала долгая тишина.

— Этот вопрос вы хотели обсудить? — спросил Гаунт.

— Мы – внутренний круг, Брам, — сказал Вон Войтц веселым тоном. — Шестеро присутствующих здесь. Семь, если ты сидишь с нами. Среди нас, нескольких из наиболее старших командующих крестового похода. Магистр войны хорош ровно настолько, насколько хороши Лорды Милитанты, окружающие его, Лорды, которые следуют его приказам, а, так же, которые проверяют его решения. Мы даем ему правду.

— А он затыкает нас, — сказал Булледин. — Не только нас, но и всех тридцать, кто присутствовал сегодня ночью, и других уважаемых Лордов тоже. Он не принимает советов. Он не проводит совещаний. Он практически не проводит аудиенций.

— Мы даем ему правду, — сказал Булледин, — но он не прислушивается к нам.

— Крестовый Поход Саббат в кризисе, Гаунт, — сказал Сайбон. — Мы не говорим о нелояльности Макароту. Мы говорим про лояльность Трону, и о надежде триумфально завершить эту долгую кампанию.

— Значит, вы строите заговор? — спросил Гаунт.

— Твое слово, — сказал Блэквуд. — Опасное слово.

— Мне не нравится то, что я слышу, — сказал Гаунт. — Вы обдумываете сделать ход против магистра войны? Заставить его сменить политику? Или вы планируете свергнуть его?

— Макарот не прислушивается к нам, — сказал Вон Войтц. — Мы пытались советовать, а он не берет в расчет наши рекомендации. Его власть абсолютна, намного больше, чем когда-либо была у Слайдо. Брам, такое случалось. Такое не беспрецедентно. Великие люди, даже величайшие, перегорали. Они достигали своих пределов. Макарот был магистром войны двадцать шесть лет. Он выдохся.

— Магистры войны могут быть только замещены, — сказал Сайбон. — Слишком часто, они погибают до того, как это становится необходимо, но само предназначение Лордов Милитантов – это наблюдать за своим повелителем и проверять его идеи.

Если магистр войны начинает сдавать, тогда его Лорды Милитанты переходят к своим священным обязанностям, если они не могут найти лекарство от этой слабости.

— Мы – внутренний круг, — сказал Вон Войтц. — Это не то решение, к которому мы пришли легко или быстро.

— И не потому, что он смотрел сверху и игнорировал так многих из вас за время своей власти? — спросил Гаунт.

Тзара посмотрела на Вон Войтца.

— Ты говорил, что он наглец, — сказала она.

— Я говорил, что он говорит прямо, — ответил Вон Войтц. — Я всегда восхищался этим.

Он посмотрел на Гаунта.

— Он игнорировал каждого из нас? — риторически спросил Вон Войтц. — Да. В некоторых случаях множество раз. Смотрели ли мы мимо и сносили эти пренебрежения? Каждый раз, потому что мы, в конечном счете, всегда видели высший смысл в его цели. Это не личная злоба, Гаунт.

— И вы все так думаете? — спросил Гаунт. — Не только вы шестеро? Все тридцать, которые были ночью?

— Не все, — сказал Сайбон. — Некоторые, как Гризмунд, новенькие и все еще благодарные Макароту. Некоторые, как Уриенц, сделали себе карьеру благодаря Макароту, и никогда против него не скажут. Некоторые, как Келсо, просто слишком старые и следуют доктринам. Но все это чувствуют. Все это видят. И большинство встанут рядом с нами, если мы вмешаемся.

— Но вы – внутренний круг? — сказал Гаунт.

Тзара подняла свой бокал.

— Мы те, у которых нет тайных планов, кроме победы, — сказала она. — Те, кому нечего терять от его покровительства. Мы те, у кого есть яйца, чтобы действовать, вместо того, чтобы бороться в тишине.

— И как вы будете действовать? — спросил Гаунт. Он сделал глоток своего напитка, чтобы держать себя в руках.

— Совместно, — сказал Сайбон, — мы можем поднять вопрос о доверии. Это может обойти штаб для подписей. У нас всех есть союзники. Большинство поддержит. Мы больше, чем просто самоуверенные, у нас есть голоса. Затем мы презентуем это ему, и донесем наше решение для него.

— Официальный и конфиденциальный запрос уже был послан Лорду Сектора Хулан, Главам Флота и Высшим Лордам Терры для их поддержки в смещении магистра войны, — сказал Блэквуд.

— Это не дворцовый переворот, Гаунт, — сказал Булледин. — Мы начали процесс официально, и с должным уважением к одобренной процедуре. Мы делаем это по всем правилам.

Гаунт посмотрел на герб на столе перед собой.

— Теперь в этом больше смысла, — мрачно сказал он. — Еще один голос, чтобы поддержать остальных. Милитант коммандер в вашем кармане. Вы знаете, что я лично в долгу, по крайней мере, у троих из