Террор и демократия в эпоху Сталина. Социальная динамика репрессий - Венди Голдман

Профсоюзные журналы не могли удовлетворить потребностей активистов, а 10 газет, издававшихся отдельными профсоюзами, были «совершенно неудовлетворительны, аполитичны и беззубы», их нужно было закрывать. В отчете по результатам проверки Профиздат обвинялся в том, что практически перестал издавать книги и допустил «грубейшие политические ошибки» в нескольких брошюрах. В аппарате редакции засело много «врагов». Выяснилось, что более шестидесяти сотрудников некогда были членами других партий, принадлежали к антипартийным группам или к бывшим привилегированным кругам, включая дворянство и духовенство. Многие имели связи с заграницей. В отчетном докладе настоятельно требовалось немедленно всех расстрелять. Из поименного списка сорок один человек подлежал дальнейшей проверке. Краткий обзор их биографий обнаружил «преступления», которые поставили их под угрозу: кратковременное пребывание за границей или на территории, занятой белыми во время Гражданской войны, наличие родственников за границей, высшее образование, полученное при старом режиме. Несколько евреев, работавших в Профиздате, некогда были членами Бунда, другие входили в партию эсеров. Среди партийных работников почти четверть вступила в партию во время Гражданской войны. Так что не удивительно, что ВЦСПС обнаружил среди работников Профиздата высокообразованных представителей бывшей элиты и искушенных в политике старых революционеров. Эта была группа бывших белогвардейцев и красноармейцев, работавших бок о бок, коротко говоря, именно та группа, которую следовало подозревать в оппозиционности.{437},[58]

ЦК ВКП(б) — сверхчувствительный к «врагам» в любом учреждении, занимавшемся средствами массовой информации, немедленно занялся этим делом. Руководитель Профиздата Е. О. Лернер был уволен[59], оставшимся работникам пригрозили, что, если они не будут соответствовать «большевистским требованиям», то их также уволят через двадцать дней. ЦК партии сообщил в ВЦСПС, что профсоюзная печать пребывает в «неудовлетворительном состоянии», и работников печати необходимо заменить. Профсоюзным газетам было дано задание организовать группу рабочих корреспондентов (рабкоров) из рядов стахановцев и ударников труда, было высказано неодобрение в адрес профсоюзных журналов за отсутствие в них практических материалов, нужных для цеховых активистов. ВКП(б) закрыл несколько профсоюзных газет, увеличил тираж «Труда» до 250 тыс. экземпляров и переименовал ряд журналов.{438} Таким образом, было покончено с самостоятельностью газет, которые издавались небольшими профсоюзами, в профсоюзной печати доминировала газета «Труд».

Начиная чистку в собственных органах печати, ВЦСПС продемонстрировал шизофрению, свойственную многим организациям и людям во время террора. Во время работы пленума, когда руководители с трудом скрывали свое возмущение бесконечным потоком увольнений, исключений и арестов, в профсоюзных газетах был опубликован доклад, который гарантированно обеспечил новое кровопускание в штабе профсоюзов при содействии печати. Как можно объяснить «двойственное мышление» — образ мыслей, ведущий к продолжению террор и в то же время осознание вреда, который он наносит?

Заключение

Руководители ВЦСПС и профсоюзов не были беспомощными жертвами репрессий. Они не жили не в изолированной среде, не были наивными подростками или обиженными судьбой простаками, старавшимися изо всех сил понять необъяснимое социальное явление. На самом деле они представляли собой институты власти и были глубоко вовлечены в проведение политики террора, будучи одновременно и мучителями, и жертвами. Если бы не их желание и активная помощь, то количество жертв могло быть гораздо меньше. Фактически можно утверждать, что если бы руководители ВЦСПС или профсоюзов действовали не так активно, репрессий в профсоюзном движении могло не быть. Ни одно общественное явление не может существовать без участия человека, и репрессии в ВЦСПС и профсоюзах осуществляли должностные лица этих организаций. Не было четкой границы между обвинителями и обвиняемыми, теми, кто руководил чистками и сам подвергался чистке; виновными и невиновными. При том, что кто-то более рьяно, чем другие, преследовал своих коллег, внешне все поддерживали лозунги и практику террора. Что говорит эта глава об отношении организаций и отдельных людей к политике репрессий? Что она может рассказать нам о ходе террора в профсоюзах?

Чистки в профсоюзах начались в 1936 году в связи с арестами бывших троцкистов. Осенью 1936 года масштаб репрессий расширился, они затронули те профсоюзные и партийные организации, в которых работники, руководители, родственники и друзья были тесно связаны между собой. Многие люди попали под маховик репрессий, причем каждая новая жертва служила ступицей для новых спиц. Репрессии против высшего руководства сломили многих «кандидатов», а репрессии в рядах местных и областных руководителей представляли опасность для вышестоящих должностных лиц. Аресты все еще ограничивались кругом бывших оппозиционеров и лицами, к ним близких. Февральско-мартовский пленум ЦК ВКП(б) 1937 года и кампания за профсоюзную демократию, начатая VI пленумом ВЦСПС, представляли собой качественно изменили характер репрессий. Кампания за профдемократию спровоцировала борьбу за власть среди профсоюзных руководителей, которые с легкостью согласились на то, чтобы их осуждали и обвиняли. Широко распространенные призывы к рабочим — видоизмененные обвинения, выраженные языком демократии, ссылки на вредительство с целью объяснить недостаток пищи и жилья, обвинение врагов в большей части несчастных случаев, — все эти причины привели к жестокой охоте на «врагов» на местах. Поиски виновных приняли новые и сложные формы, поскольку обвинения вызывали встречные действия. ВЦСПС подбросил дров в костер, начал свои собственные расследования, которые привлекли внимание ВКП(б) и органов НКВД. Газетные статьи, публично разоблачавшие должностных лиц, или содержавшие открытые обвинения, провоцировали новые проверки, которые вызывали очередной вал обличений. Руководство ВЦСПС агрессивно преследовало своих сотрудников и работников профсоюзов из боязни быть обвиненными в «попустительстве» врагам. Профсоюзные руководители писали доносы на ВЦСПС, должностные лица и рабочие без колебаний бросались опасными политическими обвинениями друг против друга. Подобные обвинения не оставались без последствий.

Процесс чисток был хаотичным и неравномерным. В то время как репрессии разрушали профсоюзные организации, длинные бюрократические лабиринты НКВД, партии, ВЦСПС и профсоюзов вели в тюрьмы. Органы НКВД арестовывали людей за контрреволюционную деятельность или за другие политические преступления, что влекло исключение из партии и увольнение с работы. Партийные комитеты, профсоюзы в ВЦСПС только утверждали решения, которые уже были приняты НКВД. В иных случаях профработников, являвшихся членами партии, исключали из рядов партии, а затем их отстраняли от работы в профсоюзах. Эти дела также часто отправлялись в НКВД. Другие стали жертвами ВЦСПС, который затем передавал компрометирующие материалы в НКВД. Для одних репрессия была длительным процессом, проходящим через болезненные и неопределенные этапы. Других сразу же сажали в тюрьму, а профсоюзы, партия и ВЦСПС поспешно старались от них избавиться. Профсоюзы увольняли людей, которые уже исчезли с их поля зрения или были расстреляны. Это было жуткое сюрреалистическое зрелище: руководящие органы партии, ВЦСПС и профсоюзов регулярно проводили собрания в повестке дня которых стоял единственный пункт: исключение из партии или профсоюзов или увольнение с работы людей, которые давно уже прекратили свое земное существование.

В январе 1938 года профработникам в какой-то момент показалось, что ЦК ВКП(б) решил остановить безудержный вал репрессий — увольнений, обвинений и клеветы, которые нанесли тяжелый удар по профсоюзам и партии. Они осторожно критиковали наиболее вопиющие эксцессы террора, используя фигуру «пострадавшего честного рабочего», чтобы поддержать отказ от политики террора. Но январский пленум ЦК в 1938 году только осложнил ситуацию. Начались восстановления на работе, в партии и в профсоюзах, параллельно продолжались аресты. Это породило неразбериху и еще больше парализовало деятельность напуганных профработников. Теперь совершенно невозможно было отделить «врагов» от невиновных. Воцарился хаос.

ГЛАВА 6.