Сын Тишайшего-6 - Александр Яманов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
[1] Лежневая дорога — это дорога, проезжая часть которой построена из лесоматериалов в виде полос, уложенных на расстоянии, равном ширине хода автомобиля или трактора, и скреплённых поперечинами.
Глава 17
— Бросаешь меня? После стольких лет? — спрашиваю Савву, с трудом сдерживая лезущую наружу обиду.
— Прости, Фёдор! Не могу я больше здесь.
У нас тут трагедия, разрушившая мой привычный мир. Аксинья умерла два месяца назад, когда мы были в Царицыне. Дядька сразу рванул в Москву, как получил трагическое известие.
А я не смог. Вернее, кто может запретить царю поступить вопреки любым правилам? Правильно, никто. Требуется только уточнить: никто, кроме государственных интересов. Тем более, когда речь идёт обо мне. На тот момент я посчитал, что встреча с калмыцким тайшой Аюкой и наследником джунгарского престола Цэваном-Рабданом гораздо важнее любых личных дел.
К тому же в Астрахань должны были пожаловать кабардинские князья для решения насущных вопросов. Черкесия сейчас на подъёме, и фактически контролирует весомую часть Северного Кавказа, за исключением ряда горных районов, где ведётся бесконечная война. В состав России вошла православная Осетия, а часть кубанских и терских степей заняты ногайцами с калмыками. Добавьте сюда черноморских и гребенских казаков, дабы окончательно запутать ситуацию. Однако всё под колпаком у Мюллера, то ест Фёдора. Кабардинские князья неспособны договориться даже между собой. Чего говорить об остальных горцах? Вот я и выступаю, как беспристрастный и мудрый арбитр.
А на самом деле все эти земли и квазигосударства принадлежат России. Пусть многие до сих пор не поняли очевидного факта. Просто нет никакого смысла навязывать свою волю насильственным путём, когда есть иные рычаги влияния. Калмыки и горцы давно зависят от нас экономически. Ещё я даю их властителям неплохо зарабатывать на войне и перепродаже рабов в Персию с Мавераннахром. Плюс откровенный подкуп элиты и обучение её детей в шляхетском училище. Ханы и князья всё прекрасно понимают. Но уже не смогут слезть с моей наживки. Кто ещё даст им возможность столько зарабатывать и опираться на русские штыки для удержания собственной власти?
Прибавьте к этому идущую войну в Восточной Анатолии и Междуречье, куда мы дружно канализируем самых пассионарных товарищей из гор и степей. Здесь я полностью солидарен с атаманами, князьями, мурзами и тайшой. Надо избавляться от наиболее буйной и отмороженной публики. Тем более что скупкой добычи занимаются мои люди, с чего хозяева Северного Кавказа имеют хороший процент.
Вот так, увлёкшись делами, я позабыл о том, что надо оставаться человеком. Неужели мои фактические вассалы не могли подождать? Легко! Хоть кто-нибудь посмел бы пикнуть! Будущий хан Джунгарии тоже. Война с китайцами почти выиграна. Параллельно разгромлены остатки независимых казахских родов, вытесненных к Сырдарье и предгорьям Тянь-Шаня. Только победа далась моим союзникам непросто. Да, завоёваны огромные территории. Сейчас ведутся переговоры с маньчжурами, призванные официально закрепить победу джунгар. Но их войска понесли тяжелейшие потери. В отличие от империи Цин, обладающей бесконечным мобилизационным ресурсом, силы джунгар ограничены.
Все понимают временный характер мирного договора. А доживающий последние месяцы, хан, как никто другой, знает, что его государство дееспособно благодаря России. От нас он полностью зависит, потому и прислал сына подтвердить прошлые соглашения.
В результате все международные вопросы разрешились в пользу нашего богохранимого отечества. Я после успешных переговоров перебрался в Воронеж, где должна состояться выездная сессия Совмина и верхушки армии. Министрам и высшим чиновникам иногда полезно проехаться по стране, узнав о потребностях простого народа. Ведь у меня применяется система выездной приёмной. То есть ответственные товарищи обязаны решать важные вопросы на местах. Например, министры торговли и промышленности попросту бояться ездить по стране. Достанут. А вот царь спокойно встречается с представителями всех сословий.
Центр русского кораблестроения и главный армейский хаб встретил меня привычной суетой и многолюдьем. Сразу навалилась куча дел, и приёмную моего воронежского особняка атаковали десятки просителей. Закопавшись в важных задачах, я пропустил момент возвращения Саввы. Естественно, меня не покидали мысли об умершей няньке. Заодно Тайная канцелярия оперативно доставила доклад с описанием причины смерти Аксиньи. Всё до банального просто: преждевременные роды, кровотечение и гибель. Даже высочайший уровень нынешней русской медицины оказался бессилен. Хорошо хоть ребёнок выжил.
Я же, будто робот, пропустил через себя полученную информацию и занялся насущными вопросами. Хочу надеяться, что люди не стали для меня элементами статистики. Просто царь-батюшка заработался.
Появление Саввы и его просьба об отставке стали сродни ушату холодной воды. Как я без дядьки? Его постоянное ворчание, критика и нравоучения являются неотъемлемой частью моей жизни.
— Думаешь, тебе одному плохо? — спрашиваю с усмешкой, — И что значит здесь? Ты, вообще-то, всегда со мной. Садись. Чего стоишь, как неприкаянный?
Однако дядька моему совету не последовал. Он сейчас похож на застывшую статую. Сильно исхудавшую и измученную, что сразу бросилось в глаза. А ещё этот решительный взгляд. Понятно, что Савва принял решение и от него не отступит. Уж я-то его знаю.
— Прости, Фёдор, — снова произнёс воспитатель, — Я действительно больше не могу. Сердце там, с дочкой и сыном-младенцем. Старшие выросли в моё отсутствие, получается. Достойными людьми стали и моего имени не опозорят. Тебе отдельное спасибо, всегда помогал, вон младшего Ваньку в шляхетское училище определил. Ныне офицер-артиллерист. Говорят, достойно воюет с басурманами. Да и детки Аксиньи все пристроены. А вот с нашими общими неизвестно, что случится. Ведь совсем крохи. И негоже при живом отце их в семью брата или сестры отдавать. Хочу сам их вырастить.
Здесь и возразить нечего. Савва большую часть жизни посвятил моему воспитанию и служению. Аксинья, тоже. Не сказать, что они совсем игнорировали собственных детей. Их семьи всегда жили рядом с Кремлём. Но можно понять уже зрелого человека, решившего дать совсем маленьким дочери и сыну родительскую ласку.
Только меня не проведёшь. Есть ещё один фактор, о котором умалчивает один из самых близких людей. Даже сын, Иван и Наталья для меня более чужие, чем этот невысокий крепыш, ставший для маленького Фёдора не только наставником, но и почти отцом. А ещё дядька прекрасно понимает характер произошедших во мне изменений. Человек не может вмиг стать другим,
