Лабиринт Данимиры (СИ) - Бариста Агата

Потом сошла снежная лавина и погребла под собой всё.

Сознание вернулось внезапно, как будто в ночной мгле включили свет.

Я быстро произвела ревизию ощущений: жива, лежу на кровати в комнате Кайлеана, одетая и накрытая. Чувствовалась слабость, но по сравнению с тем, что было раньше, состояние можно было считать сносным. Зрение тоже восстановилось, я ясно различала каждую мелкую трещину на потолке.

Никогда в жизни я не видела более красивых трещин. Потолок был прекрасен, и жизнь в человеческом теле была прекрасна.

Потом слева пришло знакомое ощущение чего-то беспокоящего.

Повернув голову, я встретилась взглядом с моим сокамерником. Он сидел в кресле, придвинутом к кровати, рядом стоял стул, на котором были расставлены какие-то банки с разноцветными жидкостями, чашки, стаканы.

Некоторое время мы молча созерцали друг друга.

Вид у Кайлеана был ещё тот. Осунувшийся, небритый, с покрасневшими глазами и всклокоченными волосами, он глядел на меня с мрачным выражением не то крайней досады, не то какой-то антипатии. Однако человеческим взглядом я не могла не отметить то, что ранее было недоступно кошке: Их Высочество были очень даже ничего, даже в нынешнем состоянии. Какая-то неуловимая изюминка делала его неидеальную внешность крайне привлекательной. И ещё Кайлеан показался мне моложе, чем казалось кошке, а стало быть, обрадовалась я, нам будет легче найти общий язык.

Словом, я решила, что Их Высочество тоже прекрасны, и теперь, когда мы наконец встретились лицом к лицу, настала пора выводить наши отношения на новый уровень — уровень гармоничного и мирного сосуществования двух интеллигентных людей.

Я повернулась набок, подложив руку под щёку, и миролюбиво улыбнулась.

— Привет, — сказала я.

— И почему вы всё время врёте, Данимира Андреевна? — с отвращением произнёс Кайлеан вместо ответного приветствия.

Моя улыбка несколько подувяла, гармония и мир плавно отчалили в туманную даль.

— Что значит — «всё время»? Только иногда…  э-э-э…  самую малость…  по мере целесообразности…

— Своим бессмысленным враньём вы чуть не угробили и себя, и меня. Я понимаю, что в вашей Империи магия находится на примитивном уровне, но какие-то основные законы должны быть известны всем. Вы хоть понимаете, что на воплощение юной девицы требуется в сто раз больше магии, чем на воплощение трёхсотлетней дряхлой старушки? Я вытаскивал нас обоих из пропасти несколько дней! Кто бы мог вообразить, — шипел он, — что женщина в состоянии добровольно прибавить себе триста с лишним лет, и этим объясняются все странности?! За каким чёртом вам понадобился этот маскарад?

Их Высочество изволят беситься, что они, такие умненькие-разумненькие, не раскусили меня сразу, догадалась я и примиряюще сказала:

— Не сердитесь, Ваше Высочество. Мне просто было очень страшно.

— Страшно ей было…  — продолжал шипеть Кайлеан. — С какой стати? Вас что, кто-то бил, пытал, морил голодом?

— Вы меня не гладили, — сказала я. — И вообще. Откуда мне было знать, что вы там задумали? Кто решил всё обстряпать втихую? Марш за подарком, сказали вы. И я, доверчивая, сделала так, как мне велели, и теперь за это получаю нагоняй. А по-моему, это нечестно. Кстати, где он?

— Кто?

— Подарок обещанный где?

Я немного полюбовалась оторопевшее-возмущённой физиономией Кайлеана, потом не выдержала и засмеялась.

— Это была шутка, Ваше Высочество. Не обижайтесь, я не могу сейчас быть серьезной, для этого я слишком счастлива. Не подумайте, что я тварь неблагодарная, я всё понимаю. Вы сделали мне лучший подарок в жизни, спасибо огромное! Я всегда буду помнить, что вы совершили.

Кайлеан долго глядел поверх меня, но я видела, как постепенно разглаживается его лоб, расслабляются губы. Наконец он произнёс уже более спокойным тоном:

— Я оказался не готов к тому, что некоторые факторы потребуют существенных энергозатрат, и в результате очутился на грани магического истощения. Нам придётся провести здесь какое-то время, чтобы нарастить силы перед переходом. А вам, Данимира Андреевна, даю три дня на приведение себя в порядок, потом, надеюсь, вы хоть немного поможете мне в библиотеке. Я уже догадываюсь, что многого ждать не приходится, но какими-то знаниями вы, похоже, всё-таки обладаете.

— Постараюсь искупить вину и сделаю всё, что смогу. Хотя виноватой себя не считаю.

Кайлеан сдвинул брови, но продолжил всё так же спокойно:

— Вам надо принимать пищу — понемногу для начала. Не вставайте, я принесу сюда. Несколько дней вам можно не покидать постель.

— Мне хотелось бы встать, сто лет не ходила, как человек! — Заметив, как Кайлеан нахмурился ещё больше, я поспешно уточнила: — Про сто лет — это фигурально. Можно мне дойти до кухни? — Я умоляюще сложила ладони. — Пожалуйста-пожалуйста!

Кайлеан посмотрел на меня с сомнением, но всё-таки кивнул.

— Попробуйте. Но не делайте резких движений, не переоценивайте своё состояние. Вам придётся заново учиться пользоваться человеческим телом. И обязательно пейте это, — он кивнул на разноцветные банки. — Три раза в день по четверти стакана.

Я протянула руку и подняла одну из банок. В прозрачной голубоватой жидкости плавало несколько полосатых стебельков. Я вспомнила прозрачные цветы, росшие у нас во дворе. Наверное, Кайлеан выкопал их из-под снега.

— А что это?

— Это то, что надо принимать три раза в день по четверти стакана.

Я закатила глаза. В некотором отношении Кайлеан Карагиллейн был неисправим. Может, ему не королём надо стать, а генералом? Или прорабом на стройке. Как он умудрялся быть тем управляемым простодушным Чудовищем?

Потом я осторожно приподнялась, села в кровати — комната чуть покачнулась, но это ощущение быстро прошло — и откинула плед. На мне была чёрная мужская футболка размера «Икс-Икс-Эль растянутый» и линяло-синие хлопчатобумажные рейтузы на резинке, которые в прошлом веке использовались для занятий спортом.

Наличие одежды меня одновременно смутило и порадовало.

— Вы меня…  э-э-э…  облачили? Спасибо. Не хотелось бы всё это время находиться без штанов.

Уголки рта Кайлеана наконец-то приподнялись.

— Пожалуйста. Это было…  нетрудно.

Мне показалось, что вместо «нетрудно» он хотел сказать что-то другое, но углубляться в тему не стала. Ситуация и без того была щекотливая. Я и в постели-то решила не залёживаться, несмотря на слабость, только для того, что бы принцу Эрмитании не пришлось выносить за мной судно. Конечно, надо было как можно меньше задумываться о некоторых прозаических аспектах нашего сосуществования, но всё же я немного стеснялась.

Я опустила босые ноги на пол.

— Позже подберёте себе обувь. А сейчас идите босиком, вам лучше не надевать этого, — Кайлеан покосился на розовые «Джимми Чу», стоявшие рядом. — По-моему, если с этого упасть, можно и шею сломать.

— Вообще-то они удобные…  Но когда у вас появится хоть чуточку свободной магии, умоляю — испепелите эту гадость в мелкий-премелкий пепел. И развейте по ветру. У меня с ней связаны дурные воспоминания.

Кайлеан некоторое время сосредоточенно разглядывал «Джимми Чу», потом заявил:

— Хорошо. Но перед испепелением покажете, как в этом ходят. У меня самого воображения не достаёт. Я вначале подумал, это пыточное приспособление типа «испанского сапога».

Я встала, и комната вновь покачнулась. Кайлеан крепко ухватил меня под локоть, и так, с его помощью, я двинулась на кухню. Каждый шаг в человеческом теле был труден, но доставлял мне неизъяснимое удовольствие.

В коридоре Кайлеан вдруг остановился и спросил:

— Данимира Андреевна, как вы сейчас себя чувствуете?

Я прислушалась к организму и сказала:

— Да вроде ничего. Голова немного кружится, но это с непривычки, потому что пол слишком далеко. А так вообще нормально.

— Тогда вы выдержите несколько вопросов, — сказал Кайлеан и подвёл меня к зеркалу. — Это важно.

Из зеркала на меня глянула тощая бледная немочь с синяками под круглыми совиными глазами и со спутанной копной волос, напоминающей взрыв на фабрике макаронных завитушек. Широкая футболка свисала с меня как с вешалки, тренировочные штаны обтягивали тощие ноги, из-за чего казалось, что я стою на ходулях, зато на коленках подлые штаны жизнерадостно пузырились.