Повседневная жизнь советской коммуналки - Алексей Геннадиевич Митрофанов

Как ни силился управдом, а лицо его так и распухло от любопытства. “Наверное, с бабами что-нибудь”, – подумал он.

– Да вы говорите, тут никто не подслушает. Эти – в церкви, а те – на собрании.

И он кивнул сначала на одну стену, потом – на другую.

– Видите ли, – начал Семен Петрович тихим и взволнованным голосом, – вчера вечером собрались у меня гостишки и стали баловаться.

– Канализацию, что ли, повредили?»

Интересно описал домовое начальство Феликс Кандель в книге «Житие девятой квартиры»: «Командовал в доме Кузьма Николаевич‚ ответственный управдом Зиновьев: крохотные усики под носом‚ кепка‚ рубаха навыпуск под пиджаком (не из купцов ли Зиновьевых‚ с Николо-Ямской? Торговля овсом – тоже не исключено). Работал при домоуправлении дружный совет содействия: общественница Таманцева со следами утерянной красоты‚ общественник Карт – кубик в петлице и сапоги со скрипом‚ тощенькая‚ бездетная‚ вне возраста и пола заеда-общественница со значком на груди “Отличный административный работник”. Томился за кумачовым столом и застенчивый интеллигент… нервно теребил замусоленный галстук‚ с содроганием ожидая неминуемой резолюции. Не дай Бог‚ поставят на одобрение‚ и придется повторять эту гадость‚ эту мерзость‚ написанную на невозможном языке‚ причмокивая за компанию‚ прихлебывая с видом знатока‚ изображая на лице райское блаженство: страшно выйти из ряда‚ боязно и неловко. Шебуршились и прочие энтузиасты‚ неисчислимые и бурливые‚ вечера проводившие в домоуправлении‚ что объяснялось высоким уровнем сознательности‚ невозможной квартирной теснотой да упразднением казенной винной лавки на углу Мерзляковского и Хлебного переулка».

Это, разумеется, художественный текст, но взятый, как говорится, не с бухты-барахты.

Еще один образ управляющего домом – а точнее, сразу несколькими домами – вывел сатирик Виктор Ардов в фельетоне «Вот что наделали твои справки»:

«Картина первая.

Домоуправление. Под вывеской, гласящей “Управдомами”, сидит величественный управдомами. Входит жилец.

Жилец (скромно). Здравствуйте.

Управдомами (величественно). Привет!

Жилец. Вот какая штука… Мне бы надо справочку о том, что я проживаю у вас в доме.

Управдомами. Это еще зачем?

Жилец. Понимаете, не выдают мне иначе книгу, которая…

Управдомами (перебивает). Ну тогда пусть они вам дадут справку, что вам нужна справка о том, где вы живете.

Жилец. Да, но мне кажется…

Управдомами (строго). Вам кажется, а мы точно знаем. Принесете справку от них – получите справку от нас. Ясно?

Жилец хочет что-то сказать, но, махнув рукой, уходит».

Фельетон заканчивается назидательной сценой. Управдомами вызывает своему жильцу психиатрическую, но доктор, разобравшись, в чем тут дело, дает знак санитарам взять вовсе не жильца, а самого управдомами. После чего вместе с жильцом отправляется на поиски таких же вредин: «Пошли. У нас есть указание всех подобных субъектов срочно изолировать».

Увы, в жизни все было не так. Недаром Остап Бендер на исходе романа Ильфа и Петрова «Золотой теленок» решает переквалифицироваться именно в управдомы. Этот персонаж всегда знал, с какой стороны намазан маслом хлеб.

* * *

Разумеется, со временем обязанности ответственного по коммунальной квартире сделались неактуальными, да и ответственные постепенно утрачивали свои реальные очертания, оставаясь только на бумаге, а затем исчезли и оттуда. Я, во всяком случае, не помню никаких таких уполномоченных. Другое дело, что я и со «старшими по подъезду» не сталкивался никогда, однако же бумажки, извещающие о существовании подобных монстров, до сих пор встречаются на лестничных площадках.

А проблема с оплатой «за свет» была актуальной всегда. В электросчетчики вставляли спички, тянули себе в комнату контрабандные провода, подключенные к общим жилам, а то и к соседской электрокормушке. Кто поумнее как-то перепрограммировал счетчики, заставляя их вращаться в противоположную сторону. Здесь важно было вовремя переключить их в правильный режим – ситуация, когда не жилец должен был государству за электричество, а, наоборот, государство – жильцу, вызывала вполне обоснованные подозрения.

* * *

Кстати, не меньшим камнем преткновения был шум, создаваемый соседями. Существовал в свое время такой анекдот:

«Жили в советской коммуналке интеллигент и рабочий. Вероятно, не только они, но именно им посчастливилось жить через стену. Интеллигент после работы приходил домой, ужинал и ложился спать. А рабочий заходил в кабак и лишь потом возвращался домой. Сразу садился на кровать, швырял один сапог в стену напротив – как раз в ту, за которой жил интеллигент, – потом швырял второй, после чего ложился и засыпал сном идеологического праведника. Интеллигент же просыпался и потом долго не мог заснуть. Ясное дело, просил рабочего вести себя потише, но слишком уж интеллигентно просил – на соседа не действовало.

А тут вдруг раз – и подействовало. Швырнул один сапог и подумал: “А действительно, что это я? Он же тоже человек, тоже советский труженик, рано встает, на службу ездит на трамвае”. Снял аккуратно сапог и лег спать.

Через два часа к нему в комнату врывается интеллигент: “Ах ты сука, гад вонючий, жаба гнойная, когда же ты, козел безрогий, второй сапог бросишь?!!”»

Проблема тишины в советских коммуналках стояла более чем остро. В одной квартире проживали люди слишком уж разные. Разных профессий, разного воспитания, с разным распорядком дня, по-разному эмоциональных и, в общем, не имеющие совершенно никаких мотиваций учитывать интересы друг друга. Чужие же люди.

Составители «Правил внутреннего распорядка в квартирах», принятых в 1929 году, пытались, естественно, регламентировать и этот вопрос. Ввели там особую строчку: «Ночной покой с двенадцати часов ночи».

Но все равно народ предпочитал жить так, как было проще и удобнее. То есть полностью игнорируя интересы соседей.

Михаил Кольцов писал в одном из фельетонов:

«Если вы член жилтоварищества, а стенки в квартире тонкие и над ухом у вас соседи круглые сутки жарят на граммофоне, да еще одну и ту же надоевшую, допотопную пластинку “Гайда, тройка, снег пушистый”, – садитесь и пишите жалобу.

А если уж пишете, – пишите с умом. Пишите по моде. Мода вся в начальных строчках:

“В правление жилтоварищества дома № 742 по Мелиоративно-Благовещенскому переулку. Копия граммофонной фабрике ‘Трудовой фокстрот’. Копия 96-му отделению милиции. Копия бюро секции здравоохранения при райсовете. Копия редакции газет: ‘Правда’, ‘Известия ЦИК’, ‘Рабочая Москва’, ‘Комсомольская правда’ и ‘Гудок’. Копия сектору контроля НК РКИ СССР, товарищу Ройзенману. Копия международному кооперативному альянсу. Копия председателю ЦИК СССР тт. Калинину, Петровскому. Настоящим категорически протестую против незаконной и нарушающей правила общественного порядка игры на музыкальных инструментах, происходящих…”

– Откуда, – спросите вы, – такая мода?

Мода пошла сверху. От начальства. Из учреждений».

Но, несмотря на это, конфликт на почве соблюдения тишины был для коммуналок нормой.

Кто об кого? Дети в коммуналке

Острее всего коммунальную жизнь