Гражданская война. Генеральная репетиция демократии - Алексей Щербаков

Генерал Шкуро послал Деникину телеграмму:

«По долгу воина и гражданина доношу, что противостоять Конной армии Буденного я не могу. Эта армия сосредоточена в числе 15 тысяч сабель в районе Грязи — ведет теперь ожесточенное наступление на наши силы. В моем распоряжении имеется около 600 сабель Кавказской дивизии, в настоящее время безлошадной, и 1500 сабель остатки корпуса Мамонтова. Остается Терская дивизия моего корпуса около 1800 сабель, с хорошим конским составом, но эта дивизия, по Вашему приказанию, у меня отбирается. Она в данное время грузится в вагоны на станции Лиски для отправки в район Таганрога, ради уничтожения действующих там махновских банд. В силу изложенного — даю приказ завтра оставить Воронеж. Генерал Шкуро».

Тем временем под Орлом и Кромами продолжались бои — однако большевики уже явно теснили белых. Те не могли уже даже перейти к обороне — красные их выбивали с позиций.

Но все-таки главное дело сделал Буденный, который рассек Добровольческую и Донскую армии и отбросил их в разные стороны. ВСЮР были разбиты. Им оставалось лишь отходить, пока не поздно.

Мало кто у белых понимал, что происходит.

2 ноября в Харькове, в штабе Добровольческой армии, возглавляемой генералом Май-Маевским, состоялось военное совещание, устроенное по приказанию главнокомандующего.

«На совещании, происходившем под председательством Деникина, присутствовали: начальник штаба главнокомандующего генерал Романовский, Май-Маевский с начальником своего штаба Ефимовым, командующий Донской армией Сидорин, генерал-квартирмейстер Кислое и другие.

Поезд главнокомандующего, ехавшего в Харьков из Таганрога, опоздал часа на два, и это время Май-Маевский с чинами штаба ожидали генерала Деникина на харьковском вокзале. Обычно весьма шумный и веселый, штаб на этот раз поражал не принадлежащих к его составу общей растерянностью, тревогой и беспокойством, которые были написаны на лицах. На вопрос одного из участников совещания, какова обстановка на фронте, Май-Маевский ответил:

— Ничего себе: удовлетворительная.

Но здесь же, на вокзале, после этого ответа к нему подошел офицер Генерального штаба и стал что-то тихо докладывать. По лицам Май-Маевского и окружавших его видно было, что полученные известия весьма серьезны.

Действительно, в эти часы Добровольческая армия оставляла Курск.

Когда приехал главнокомандующий и все прибыли в штаб, Деникин первым делом обратился к Май-Маевскому с приказанием доложить о положении на фронте. Все пошли в оперативное отделение. Оказалось, что нет карты. Май-Маевский заявил, что карта находится на вокзале, где, по его предположениям, должно было состояться совещание[95]. Больше часа ожидали участники совещания, пока привезут карту, так как фактически на чинов штаба, на командующего, на все оперативное отделение была только одна карта, которой все и пользовались. На участников совещания эта маленькая, но весьма характерная деталь произвела весьма тяжелое впечатление.

Долго ждали карты… Деникин начинал уже возмущаться задержкой. После часового ожидания он приказал осветить общую обстановку генералу Романовскому. Относительно положения на Донском фронте высказались Сидорин и Кислов. После этого Деникин предложил более детально осветить положение на фронте Добровольческой армии генерал-квартирмейстеру штаба этой армии полковнику Гоерцу, из доклада которого сразу же выяснилось, как мало осведомлен штаб о положении на фронте, о расположении частей, даже приблизительном. Когда начался подсчет сил противника на основании сведений, добытых разведкой, то чины штаба Добровольческой армии обнаружили свое полное незнание, кто перед ними и в каком числе воюет. Из этого доклада можно было сделать один вывод: фронт Добровольческой армии сбит и отходит в полном беспорядке, потому что нельзя было иначе допустить, что никто не знает местонахождения многих частей, хотя условия связи благодаря хорошо развитой железнодорожной сети были весьма удовлетворительны».

(Г. Н. Раковский[96])

…Сами белые впоследствии признавали, что перед решающей битвой недооценили красных. Еще бы! Они столько раз их громили… Но господа генералы не учли одной способности большевиков, благодаря которой те в итоге и победили — их умения очень быстро учиться, делая выводы из собственных ошибок.

«Советские полководцы оказались одаренными учениками. Они усвоили методы неприятеля, в особенности его искусство маневрировать, и применили это искусство в широком масштабе».

(Д. Лехович, биограф Деникина)

А недооценка врага всегда обходится очень дорого.

Отступление. Буденный и его армия

Среди зноя и пыли мы с Буденным ходили

На рысях на большие дела.

По курганам горбатым,

По речным перекатам

Наша громкая слава прошла.

Перед вражьей заставой

Мы рассыпались лавой.

Наши сытые кони легки,

Мы болтать не речисты,

Но работают чисто

Конармейские наши клинки.

Для походов рожденный,

С нами снова Буденный

Ворошиловский лучший казак.

Там, где мы пролетаем,

Кружит воронов стая

Да порубанный стелется враг.

О Семене Михайловиче Буденном существует несколько превратное представление. Многие считают его туповатым рубакой, который может только шашкой махать. А вот Франц Гальдер, начальник штаба Сухопутных войск Вермахта, в своем дневнике писал, что знаменитая тактика блицкрига основана на опыте действий Буденного. Вот так. Потомственному профессиональному офицеру не стыдно было признать, что немцы учились у кавалерийского унтера…

…XX век сыграл с кавалерией злую шутку. Много веков она была гордостью любой страны. В России, как и в других странах, это был самый престижный род войск. И вдруг во время Великой войны оказалось — кавалерия абсолютно ни на что не способна. Сочетание колючей проволоки, окопов и пулеметов, примененных в массовом количестве, сводило ее ценность к нулю[97]. Русские казаки, которых на Западе боялись больше, чем черта, теперь сражались пешими или, в лучшем случае, выполняли роль войск НКВД в последующей войне — обеспечивали порядок в ближайшем тылу. Многим казалось: все, песня кавалерии спета.

Но пришла Гражданская война, и вдруг выяснилось — конница вновь очень даже востребована. У белых ее имелось много, а вот у красных с кавалерией дело обстояло — хуже некуда.

Одним из первых большевиков, кто это понял, был Троцкий.

«Перевес конницы в первую эпоху борьбы сослужил в руках Деникина большую службу и дал возможность нанести нам ряд тяжелых ударов… В нашей полевой маневренной войне кавалерия играла огромную, в некоторых случаях решающую роль. Кавалерия не может быть импровизирована в короткий срок, она требует специфического человеческого материала, требует тренированных лошадей и соответственного командного материала. Командный состав кавалерии состоял либо из аристократических, по преимуществу дворянских фамилий, либо из Донской области, с Кубани, из мест прирожденной конницы… В гражданской войне составить конницу представляло всегда огромные затруднения для революционного класса. Армии Великой французской революции это далось нелегко. Тем более у нас. Если возьмете список командиров, которые перебежали из рядов Красной армии в ряды Белой, то вы найдете там очень высокий процент кавалеристов…»

Стоит лишь добавить, что кавалерийский командир должен не только скакать впереди на лихом коне. Одно из необходимых ему качеств — умение мгновенно оценивать ситуацию и принимать решения. Кавалерийская атака стремительна. Пехота, очутившись в трудном положении, могла залечь и отползти. Всадникам развернуться и отойти куда сложнее. Множество трагических эпизодов Гражданской войны заключалось в том, что конница погибала, попадая под жесткий пулеметный огонь махновских или буденовских тачанок. Проблема была в том, что командир вовремя не принял нужного решения. Опоздал на секунду. А вот те, что успевали принимать эти самые решения… Недаром именно из кавалеристов впоследствии выходили танковые командиры.

Но перейдем к Буденному. Его биография достаточно известна, пересказывать ее нет смысла. Отметим лишь некоторые интересные моменты.

До революции Семен Михайлович никакого интереса к политике не испытывал. Он был обычным унтер-офицером-сверхсрочником. Мечтой Буденного было — завести собственный конный завод. Он уже скопил достаточно денег на обзаведение, но тут грянула война, а потом и революция.