Там, где кружат аспиды - Олеся Верева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Его лицо озарилось пониманием. Догода медленно осмотрел себя. Вытянул перед собой ладони, ощупал лицо, слишком длинные для юноши волосы. И пошатнулся. Одной рукой он успел опереться на каменную стену, а под другую Лёля нырнула.
— Почему? — единственное, что он спросил.
— Не знаю. — Лёля прижалась виском к его плечу. Она понимала, что стоит слишком близко, ближе, чем дозволено парню и девушке, но… Это же Догода. Как может быть иначе? — Война со Скипер-змеем давно закончилась. Перун меня с сёстрами из плена вызволил, а ты пропал. Пять лет никто про тебя не слышал.
— Как же так? Я же… я за тобой пошёл… — бормотал Догода, взирая в полутьму перед собой пустым взглядом. — Дед не пустил, я ночью сбежал чрез калитку заднюю. Поутру мы должны были с Похвистом на опушке лесной встретиться, а он не пришёл… Или я не дождался, так не терпелось мне на выручку тебе ринуться. Я же путь в Навь у полуденницы вызнал, пригрозил, что поля её жаром выжгу, если не скажет… Лёля… Лёля, что я наделал?
Догода сполз по стене и упал на колени, Лёля опустилась рядом, не отнимая рук, которыми поддерживала ослабевшее тело.
— Я же не пригрозил, я сжёг… Не одно поле… Десятки. Мавки, полуденницы, лесовики. Они бежали, прятаться пытались, а я жёг… Поля, болота, перелески… Сколько полей я уничтожил, прежде чем нашёл ту полуденницу, что мне про Навь рассказала?.. Всемогущий Род… Урожай… Пшеница… Сколько зла я Яви причинил, чтобы тебя найти?..
— Не надо, не вспоминай, — прошептала Лёля, крепче обнимая того, кого понимала лучше, чем кто ни было. — Я такая же. Со Скипер-змеем я много по Яви прошла. Люди гибли. Не знаю, что я творила, и знать не хочу. Боюсь, не вынесу. Расскажи, что было после того, как в Навь ты попал?
— Я… Кажется, я оборотился, чтобы реку перелететь. А потом… Плохо помню. Я летел и думал, что спасу тебя, героем сделаюсь, а потом скрою в Яви, чтобы Сварог не нашёл. Он меня проклял, если тебя в Прави запрут, никогда мы не свидимся. И так горько мне стало от того, так обидно. Я сам не понимал, чего больше хочу — тебя вызволить или отцу твоему доказать, что не ничтожество я. И, кажется, на другом берегу вновь вернуть своё обличье я не смог. А мысли о Свароге становились только горше, пламя в сердце разгоралось горячее… Твоего отца я во всём винил. Каждый день проживал то, как кричал он на меня, убийцей богов звал. Это точно кошмар, что никак не кончался. Я понимал, не наяву это, но вырваться не мог. А затем брат появился. И так покойно стало, будто усмирил он часть огня моего. После ты пришла. И бежали мы куда-то вместе по двору дома твоего в Прави, будто и не было ничего, будто дети мы ещё, что крови и страданий чужих не видели…
— Похвист здесь, совсем рядом. Мы вместе в Навь спустились за тобой. И наши друзья. Всё кончилось, Догода. Твой страшный сон больше не повторится. — Лёля гладила мягкие волосы Догоды, путаясь пальцами в сбившихся локонах. Сейчас она как никогда мечтала о горячей купели Морены, но и как никогда хотела, чтобы этот миг не заканчивался.
Она часто думала о Догоде с тех пор, как узнала о нём. Но её фантазии не были близки к тому, кем оказался он в реальности. Да, Догода был хорош собой, но даже Лёля отдавала себе отчёт, что Похвиста многие девушки нашли бы гораздо пригоже в его тёмной, спокойно-печальной красоте. И всё же, реальный Догода был лучше любых её мечтаний. Сломленный, истощённый и усталый, он был живой, тёплый и как-то по странному знакомый, пусть и забрал батюшка о нём воспоминания. Воспоминания сердца всё равно живут, их отобрать не в силах даже Сварогу Великому! А её сердце Догоду помнило и ждало.
— Пойдём домой, — шепнула она. — Хватит уже с тебя Нави. Теперь начнётся настоящая жизнь.
* * *
Лёля поддерживала Догоду всю короткую дорогу до поверхности. Выйдя наружу, Догода прикрыл глаза ладонью, должно быть, ослеплённый даже этим неярким светом навьских звёзд. Лёля расправила плечи, скидывая скопившееся напряжение. Как же хорошо, как свободно! Она дошла, осуществила задуманное. Жаль, не могла она сказать, что теперь ничто её с Догодой не разлучит.
— Тц, оборванцы какие! — весело цыкнул рядом голос Морены.
Лёля взглядом отыскала сестру. Заметила пожухлую траву, из которой будто бы вытянули всю воду. Провела пальцем по потемневшему камню, что определённо не был таким, когда она в пещеру входила. Сажа. Неужели даже сюда пожар добрался?
— Справилась-таки! — Морена радостно улыбалась, подходя ближе. Теперь она больше была похожа на ту девочку, с которой Лёля выросла, а не на неприступную царицу. — Ну здравствуй, Догода. Ох и измучил ты нас с Велесом. А как Чернобог будет рад тебя видеть, когда с обхода вернётся!
Догода непонимающе, но дружелюбно щурился в ответ, наверняка ещё не признав в Морене среднюю Лёлину сестру, свидетельницу их детских забав. А Лёля поняла, что и Велес, и Морена всё знали, но ничего им не поведали, ведя какую-то тайную игру.
— Брат! — раздался крик издалека.
Лёля непроизвольно отступила, когда со всей божественной скоростью северного ветра на них налетел Похвист. Тёмные волосы смешались со светлыми, когда старший бог прижался своим лбом ко лбу брата, ощупал его, затараторил быстро что-то, слышимое лишь им двоим. Глаза Похвиста блестели, а Догода улыбался так ярко, что Лёля решила уйти. Хоть и не хотела, но дала им время побыть вдвоём. Да и от Морены ответы получить больно уж не терпелось.
— Ты знала, что не аспид лютый в пещере той, а сам Догода? — строго насупилась она, глядя в довольно сверкающие очи сестры-обманщицы. — Почему не сказала? Зачем застращала нас так, что мы едва от страха не умерли? Ты хоть знаешь, через что мне там, во тьме, пройти пришлось?
— Ещё бы мне не знать, — ухмыльнулась Морена, — и я там бывала, и Велес, и Чернобог. Все мы над мальчишкой бились, и никто из нас без ожогов от него не ушёл. Наглец этот даже
