Русская история: мифы и факты. От рождения славян до покорения Сибири - Кирилл Резников

Повесть об осаде Пскова. К числу произведений, положительно рисующих Ивана Грозного, можно также отнести «Повесть о прихожении Стефана Батория на град Псков», описывающую осаду Пскова Стефаном Баторием в 1581 г. Созданная псковичом, иконописцем Василием, повесть известна более чем в 40 списках XVII в. Василий, очевидец осады, в отличие от псковского летописца, высоко оценивает Ивана Васильевича за его предусмотрительность и заботу о подготовке Пскова к возможной осаде и посылки помощи Пскову во время осады (стрельцов Фёдора Мясоедова). Автор воздает хвалу царю и за прошлые победы над немцами в «Лифляндской земле».

Недобрым словом помянуты изменники государя — «князь Ондрей Курпский с товарищы». Резко враждебно описан воинственный и надменный польский король Стефан Баторий, «неистовый зверь и неутолимый аспид», всегда ищущий кровопролития. Иван Васильевич показан в повести как благочестивый и смиренный царь. В традиционно церковном стиле царь часто молится, «слезами царское лицо свое омокаеше», миролюбив и разумно умерен в переговорах. Все же в псковской повести Иван Грозный не является главным героем. Героями являются русские воины и псковские граждане, мужчины и женщины, бившиеся наравне с мужчинами. Все они «готовы умереть за святую Христову веру и за православного государя, царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси и за его государевых детей».

Нетрудно понять, что столь мощные литературные произведения, как «Казанская история», «Псковская повесть» и «Троицкая повесть», успешно противостояли мрачному образу Грозного из «Истории» Курбского и новгородско-псковских летописей во мнении читателей, не пострадавших от террора опричнины. Для многих же существовало и то и другое. Был молодой красивый царь, покоритель татарских царств, освободитель десятков тысяч православных из рабства, правитель праведный и справедливый. Был и лысый, покрытый струпьями похотливый старик, побивший лучших воевод, разоривший Новгород, разведший кромешников с собачьими головами, сгубивший игумена Корнилия и митрополита Филиппа. Эти представления существовали одновременно и не могли не внести духовный разлад в среду грамотных людей — духовенства, бояр, дьяков и приказных, в меньшей степени дворянства и купечества. Семена смуты в умах, о чём писал Карамзин, были посеяны.

Отношение народа к Ивану Грозному. Карамзин завершает описание царствования Ивана IV замечательными словами: «В заключение скажем, что добрая слава Иоаннова пережила его худую славу в народной памяти: стенания умолкли, жертвы истлели, и старые предания затмились новейшими... История злопамятнее народа!»

Но в русской ли отходчивости дело? Ведь народ чтил и любил Грозного Царя не только за покорение Казани, Астрахани и Сибири. В народе Иван IV запомнился как грозный, но справедливый царь, защитник простых людей от гонителей бояр. За 37 лет царствования Иван Грозный ни разу публично не сказал плохого слова против простых людей. Карамзин рассказывает о выступлении царя в феврале 1549 г. перед выборными «из городов всякого чину», собравшимися у Лобного места. Юный царь укорял бояр за притеснение народа: «Вельможи... богатели неправдою, теснили народ... Вы, вы делали что хотели, злые крамольники, судии неправедные! Какой ответ дадите нам ныне? Сколько слез, сколько крови от вас пролилося?» И обещал впредь быть народным защитником: «Люди Божий и нам Богом дарованные! Молю вашу Веру к Нему и любовь ко мне: будьте великодушны! Нельзя исправить минувшего зла: могу только впредь спасать вас от подобных притеснений и грабительств. ...Отныне я судия ваш и защитник».

После этих слов, как пишет Карамзин, народ и царь заплакали. Эта красивая речь взята из вклеенного в «Степенную книгу» анонимного памфлета XVII в. Карамзин принял его за запись в «Степенной книге», и речь Ивана Грозного до сих пор цитируют как подлинную. Но нет доказательств, что юный царь не держал такую речь перед народом. Само появление памфлета свидетельствует, что люди думали, что Иван Васильевич говорил нечто подобное. Люди хотели верить царю; они слишком устали от неурядиц боярского междувластия. Иван их надежды подтверждал. Он любил судить и судил справедливо. Вскоре вышел его «Судебник», где были учтены интересы всех сословий, в том числе простых людей. Царь отменил кормления, прогнал «лютых волков»-кормленщиков, и это народу опять было по душе. Но самое главное, молодой царь заставил казанских татар отпустить из рабства 100 тысяч православных людей. Тут радовался весь 10-миллионный русский народ. А затем было славное взятие Казани; освобождение из рабства ещё 60 тысяч христиан. За Казанью последовала Астрахань — два царства покорились русскому царю: такого на Руси ещё не бывало. Иван Васильевич воссиял истинным самодержцем, избранником Божиим, ведущим русский народ к величию и спасающим «изрушившийся» православный мир.

Казни бояр и их прислужников народ встретил с одобрением — значит, строят они ковы царю, крамолу заводят. Царь же приводил доказательства в виде разбирательств и решений Боярской думы. Когда Иван Васильевич с семьёй и приближенными уехал в Александровскую слободу, народ пришел в уныние — остаться без такого царя было хуже, чем осиротеть. Через месяц пришли в Москву послания: царь писал, что решил оставить царство из-за боярских ослушаний, измен, потакания духовенства виновным и при том уверял добрых москвитян в своей милости, сказывая, что опала и гнев их не касаются. Москва пришла в ужас. «Государь нас оставил! — вопил народ. — Мы гибнем! Кто будет нашим защитником в войнах с иноплеменными? Как могут быть овцы без пастыря?» В Александровскую слободу поехало посольство из всех сословий — духовенства, бояр, дворян, приказных, купцов, мещан — «бить целом Государю и плакаться». Иван Грозный получил полномочия на введение опричнины.

Опричнина и особенно опричники народ порадовать не могли. Недовольство вызывали не казни изменников, с этим как раз все были согласны, а грабеж городов, отданных в опричнину, и три шкуры с крестьян в новых опричных поместьях. Но не царь, а «кромешники» оказались виновными в глазах народа. Слово кроме, как и опричъ, смысл имеет наособицу. А ещё есть «тьма кромешная», место душ грешных, ад. «Кромешники», по делам их, стали созданиями адскими, бесами. Не следует преувеличивать безгласие народа. В окрестностях Новгорода опричникам, разорявшим новгородскую землю, было оказано вооруженное сопротивление. Царя всё это коснулось незначительно. Популярность Грозного пострадала лишь при сожжении Москвы татарами. Когда через год князь Воротынский разбил татар под Молодями, спасителя в Москве встретили торжественнее, чем царя. За такой прием Воротынский через год заплатил пытками и жизнью. После пожара Москвы царь распустил ненавистную народу опричнину, но тут пришла другая беда — голод и мор. Всё же народ не стал роптать на царя, а увидел в несчастьях «Гнев Божий по грехам нашим».

В последние годы царствования Ивана IV стала сказываться общая усталость. Крестьяне бежали от поборов и помещиков, покидали разорённые центральные и западные области России. Уходили на юг, распахивать Дикое поле, и на восток — в ещё неспокойное Поволжье, бежали к казакам. Разбегались из городов задавленные податями мещане, дворяне бросали службу и спешили домой. Народ страдал, но открытого мятежа, озлобления против царя не было. Слишком велик был запас любви и почтения к Ивану Васильевичу. Известно было народу о благочестии царя, и что милостыню бедным он раздает без счёта. Но не помогли царю молитвы: гибнет царский наследник — Иван. Ходят слухи, что отец сам приложил руку к гибели сына. Народ впал в отчаяние. Тут и случилось чудо — «Новое царство Бог послал России». Ермак Тимофеевич покорил Сибирское царство. Был это последний знак милости Господа к Грозному Царю. Явилась комета с крестообразным небесным знамением между «церковию Иоанна Великого и Благовещения». Вскоре царь занемог. О выздоровлении царя молились граждане в церквах Москвы. Молились даже те, чьих близких он сгубил. Карамзин живописует развязку: «Когда же решительное слово: "не стало Государя!" раздалося в Кремле, народ завопил громогласно».

Народ печалился не зря, если после смерти царя Ивана стало лучше боярам, то простых людей это не коснулось. Был принят указ о беглых крестьянах — крестьян теперь ловили и возвращали помещикам. Царь Фёдор заслужил лишь имя «дурак» (по-русски) от шведского короля. В Угличе как бы случайно зарезался 9-летний Дмитрий, младший сын Ивана IV. Народ знал, что древний род Ивана Васильевича пресек хитрый татарин, метивший в цари. Вскоре Борис Годунов против воли народа стал русским царем. Потом «за грехи наши» пришел страшный голод и мор, появился Самозванец, и наступила Смута. Святая Русь опустела и гибла. Вот с той поры, как считают историки, и берут начало прозвание Грозный и народный фольклор о грозном, но справедливом царе. В разоренной и опозоренной России, где хозяйничали шайки разбойников и поляков, народ с тоской вспоминал царствование Ивана IV как время славы и процветания Русской державы. Иван Грозный остался в народной памяти как защитник простых людей от злых бояр.