Автово - Андрей Портнов

Напрасно я ему твердил, что раз он ни разу даже не показывался в спортзале в этом семестре, то кросс ему ровным счётом ничего не даст — зачёта всё равно не будет.

— Лучше пойдём со мной добывать справку, — говорил я.

— А вдруг не дадут?

— Дадут, костьми ляжем! Делать-то больше нечего. В любом случае я не побегу. А справку уж как-нибудь добудем. Надо только улыбнуться пошире!

После недолгих колебаний Рудик согласился, но от кросса не отказался.

— Это будет мой запасной вариант, — сказал он мне, и по глазам его было видно, что он уже не передумает.

В день сдачи кросса мне нужно было ехать на «Ульянку», чтобы проставить в зачётке формальный экзамен по экологии. Наши с утра пораньше уже были там.

Сойдя с трамвая около «Ульянки», я с мстительной радостью заметил, что начинается дождь. Рядом по тропинкам бежали кучки потных студентов с цифровыми табличками на груди и спине. Наши ещё не бежали. Они сидели в вестибюле и ждали своей очереди.

— Вперёд, погода прекрасная! — прокричал я им на ходу и убежал вверх по лестнице. Экологиста не было на месте, и я повернул обратно.

Так было приятно стоять под раскрытым зонтом и злорадно наблюдать, как наши бегут под холодным питерским дождём, что только сильный голод заставил меня вернуться в общагу…

Несколько дней спустя мы с Рудиком репетировали сцену получения справки. Дима уже оклемался после кросса, и теперь справка стала для него предметом первой необходимости.

— Значит так, — учил я его. — Одеваемся поприличнее, причесываемся и всё такое. Я захожу первый. Там сидит медсестра, смотрит на меня, я ей ослепительно улыбаюсь и говорю заигрывающим тоном: «Здравствуйте! Мне нужна справка!». Пока она мне также заигрывающе улыбается, входишь ты с растянутым ртом. Продолжая ей улыбаться, я говорю: «А это со мной. Ему тоже нужна одна небольшая справка». Понятно?!

— Ага! — ответил Рудик. — А если она не будет улыбаться?

— Значит, ты недостаточно широко растянул рот. И, вообще, куда она от нас денется? Заулыбается как миленькая… А знаешь что, давай наоборот, ты притворишься туберкулезным дистрофиком… или ещё лучше — тебя внесут прямо в гробу, а ты из него как будто выпадешь и попросишь справку. Она не посмеет отказать в последней просьбе полупокойника!

— Да? — Рудик подумал несколько минут, — Нет, лучше вернемся к первой версии.

— Ну, как хочешь! Я же как лучше хотел. Так, надо это хорошенько отрепетировать. Владик! Сиди здесь, ты будешь медсестрой, а мы пошли за дверь.

Владичка, с нескрываемым интересом слушавший весь наш бред, с готовностью согласился нам помочь.

В коридоре я постарался расслабиться и мило улыбнулся. После чего постучал в дверь 215-ой.

— Да-да! — нежным сопрано произнёс потусторонний Владик.

Мне пора было заходить.

— Здравствуйте, — начал я, — мне нужна справка!

— Ха-ха-ха-ха-ха! — только и сказал Владик и зашёлся в истерике.

— Идиот! — набросился на него я. — Ты должен был просто улыбнуться, а не ржать как лошадь.

Тут по сценарию вошёл Дима с улыбкой Гуэмплена. Увидав его, у Владика начался приступ.

— Ой, не могу! Сейчас лопну! — сквозь смех кричал он.

— Видал идиота? — спросил я Рудика. — Всю репетицию нам испортил! Пошли лучше потренируемся где-нибудь в другом месте…

Наконец, настал решающий день. Я и Рудик, одевшись, причесавшись, и всё как полагается, с утра были уже на «Ульянке» и стояли перед дверью кафедры физкультуры. У врачихи уже был какой-то пациент, поэтому мы до сих пор нервно стояли перед дверью и ждали своей очереди.

— Что-то у меня какое-то мрачное предчувствие, — упадочно произнёс я.

— Ничего-ничего, — успокаивал меня Рудик, — ты главное не забудь всё время улыбаться.

— Сам не забудь!

Тут дверь отворилась, и из кабинета вылетел какой-то пацан мрачнее тучи.

— Мама! — произнёс я.

— Давай-давай, иди, — подтолкнул меня Рудик.

В спешке я натянул на себя улыбку Моны-Лизы и шагнул в кабинет.

— Здравствуйте, мне нужна… — начал я бодро и вдруг запнулся на полуслове. Представшая передо мной картина заставила меня напрочь забыть обо всех наших репетициях и повергла в настоящий шок.

— Здравствуйте, — послышался сзади голосок Рудика. Тот сначала удивился тому, что я ещё до сих пор стою у дверей, но потом посмотрел вперёд и тоже замер, ожидая последствия грядущей катастрофы. А она обязательно должна была произойти, ибо перед нами за столом в медицинском халате сидел… МУЖИК!!!

— Боже! — пронеслось у меня в голове. — Ради чего тогда были все наши подготовки, эти расфуфыривания, улыбочки, ради чего? Теперь всё коту под хвост!

Спасти положение мог лишь тот факт, если бы мужик оказался геем. К сожалению, он таковым не являлся.

— Так чего же вам нужно? — зловещим басом произнёс он.

Преодолевая дрожь во всём теле, я подошёл к его столу и сел на первый попавшийся стул. Рудик сделал тоже самое.

— Справку, — отчуждённо начал я, — нам нужно справку.

— Все хотят справку, — ответил мужик, после чего резко встал и произнёс:

— Раздевайтесь!

В голове снова мелькнула мысль о гее, но раздеться всё же пришлось.

Пощупав и постучав по всему что можно, мужик вынес вердикт, что на нас пахать можно, велел нам одеться, после чего произнёс:

— Никаких оснований для справок у меня и у вас нет. Ничего не получите. Идите к своему физруку и договаривайтесь, как хотите. До свидания.

С похоронными лицами мы вышли за дверь.

— Наверное, версия с гробом была лучше, — сказал Рудик.

— Теперь уже поздно что-либо говорить, — ответил я. — Остаётся только один выход — Алиса.

— С миелафоном?[1]

— Дурак! А то не знаешь? Поехали к ней. Это наш последний шанс.

Алисой была Алиса Петровна — врачиха нашей общаги, которую теперь перевели работать в студенческую поликлинику. Классная бабуся, всегда готовая прийти на помощь студентам.

— Чёрт побери, — ругался я по пути в поликлинику, — это надо же — мужик! И откуда он там взялся? Всю малину нам испортил! Ну, разве мог я подумать, что это будет мужик, а не баба? Да у меня такого даже в мыслях не было!

В поликлинике Алисы не было, и никто не знал, будет ли вообще, хотя некоторые утверждали, что возможно она подойдёт где-то через час. У нас с Рудиком не было иного выхода, и мы уселись её ждать, уповая на судьбу.

И вот чудо — минут через сорок на горизонте замаячила знакомая фигура. Мы бросились к ней, нисколько не заботясь о том, что она нас, скорее всего, даже не помнит.

— Алиса Петровна, — заорали мы, поравнявшись с ней, — здравствуйте! Мы из общежития «Корабелки». У нас к вам огромная просьба! Понимаете, мы целый семестр не ходили на физкультуру, думали, что наши астраханские справки здесь в силе (замечу, что у меня, действительно, была кое-какая справка, хотя и негодная — но, всё-таки, здесь я не соврал), а физруки…

— Так вам справки дать надо? — как-то так спокойно и ласково сказала Алиса.

— Да… — от неожиданности мы потеряли своё красноречие и не знали, что делать.

— Да пожалуйста, — ответила она, — не волнуйтесь вы так. Всё я вам сделаю. Только не сегодня, приходите завтра к девяти утра.

— Спасибо, большое вам спасибо! — наперебой затараторили мы и повернули домой.

Святая женщина! Ей ноги целовать надо! Только сейчас я понял, какой огромный камень лежал у меня на душе. А теперь вдруг стало так легко, что даже захотелось петь.

— Эх, — хлопнул я Рудика по плечу, — а ты боялся. Всё ништяк!

На следующий день рано утром мы уже стояли перед Алисой. И тут случилось нечто неожиданное. Выписывая справки, Алиса дала мне полное освобождение, а вот Рудику почему-то дала направление в спецгруппу, сказав при этом, что и на этом основании зачёт ему гарантируется. Тот несколько опешил от такого поворота событий, но возражать не стал. Поблагодарив Алису, мы вернулись в общагу.

Теперь дело было за малым — взять очередную справку у того самого мужика и поставить зачёт у физрука. С мужиком всё вышло теперь на загляденье легко. Ничего не спрашивая, смотря в Алисины записи, он выдал нам новые справки и отослал нас подальше. Мы вышли на финишную прямую!

Насчёт физрука, а точнее, как потом выяснилось, физручки мы всё досконально выяснили у Владика.

— О! Это замечательная женщина, — захлёбываясь от восторга, экстазировал он. — Вам она непременно понравится! Она такая рыженькая с косой. Я, между прочим, её любимчик. Она со мной всегда в теннис играет!

— В теннис или в пенис? — решил уточнить я, впрочем, не особо надеясь услышать ответ.

Вдоволь наслушавшись массу других хвалебных эпитетов и выяснив часы работы рыжей физручки, мы одним прекрасным днём ломанулись на Лоцманскую.

На местной кафедре физкультуры сидела рыжая худющая баба в спортивном костюме. Уткнувшись в какую-то книжонку, должно быть «Радость извращения» или «Как достичь оргазма при лазанье по канату», судя по её садомазохистскому выражению лица, она не обращала ни малейшего внимания на происходящее вокруг.