А потом я проснусь - Алайна Салах

Судя по шарканью ног за моей спиной, он молча ушел.

— Извини… — Потупив взгляд, шелестит Ярослава. Ее рука с устрицей безвольно шлепнулась на стол. — Я просто до сих пор себя такой виноватой чувствую… Я ведь даже с духом не собралась лично с ним поговорить после всего. Просто сообщение написала. Что не могу с ним быть, потому что он достоин лучшего отношения и лучшей девушки…

Тут я не удерживаюсь и фыркаю. Сойка достоин лучшего отношения? После того, как стал встречаться с ней мне назло?

— Не надо издеваться. Артем как-то сказал, что меня любит. Конечно, ему больно.

Внутренности будто полили кислотой. Каков урод, а? Ничего святого — так врать наивной девчонке о чувствах.

Я смотрю на ее расстроенное лицо, борясь с желанием рассказать ей правду, но понимаю, что не могу. Не могу я рассказать человеку, которого предали самые близкие люди, о существовании в этом мире очередного беспринципного ублюдка.

— Переживет, — наконец говорю я. — А теперь давай перейдем к сути сегодняшнего мероприятия.

Ярослава, кажется, забывает о Сойке и смотрит на меня вопросительно.

— Три дня выходных сможешь себе устроить? Слетаем к моим родителям на Кипр.

Да, определенно заданный вопрос помогает ей справиться с чувством вины. Ореховые глаза возбужденно вспыхивают, щеки розовеют.

— На Кипр? Это ведь там, где Турция? То есть заграница?

— Совершенно верно, — пряча улыбку, подтверждаю я. — Тот самый остров Кипр, находящийся в Средиземном море.

— Но… — ее взгляд начинает отчаянно метаться по столу, а пальцы — теребить несчастную устрицу. — У меня же загранпаспорта нет… Да и родителям я твоим не очень-то нравлюсь.

— С загранпаспортом Лелик поможет решить. А с моими родителями на месте разберемся.

_________

Полететь на Кипр она согласилась. Интерес к новым местам пересилил страх предстать перед родителями в качестве моей девушки, как и обнаружившуюся нелюбовь к перелетами. С Богданом проблем, конечно, тоже не возникло. Как сказал Лелик: за нашу с ней пару все болеют, и каждый счастлив выступить феей-крестной. Я на это только лишь усмехнулся, хотя в глубине души испытал громадное облегчение. Не хотелось, чтобы в нашей компании о Ярославе думали плохо из-за того, что она легкомысленно переметнулась от меня к Сойке и наоборот.

— Загляни в бардачок, — тоном заправского волшебника распоряжаюсь я, когда к концу рабочего дня она по традиции оказывается сидящей в моей машине.

С подозрением сощурившись, Ярослава отщелкивает пластиковую крышку и вытаскивает бордовую книжечку с вытесненным на ней золотым гербом.

— Это же… — закусив губу, она быстро пролистывает страницы, а потом с визгом кидается мне на шею. — Мой первый загранпаспорт! Офигеть-не встать! Ты реально это сделал… А мне на работе все в один голос говорили, что это невозможно. Зарина месяц назад документы подала, и ей еще до сих пор не пришел…

— Просто Зарина не дружит с Леликом — повелителем паспортных столов, — смеюсь я, поглаживая ее по спине. — Я купил билеты на четверг. На тебя ложится непростая миссия по сбору чемодана.

— А что туда нужно взять? — моментально начинает сыпать она вопросами. — Я смотрела погоду: плюс тридцать пять. Жарища. Купальник, да? А красивое что-то нужно брать? В смысле, я же там ничего не знаю… Что ты вообще задумал?

— Возьми что-нибудь удобное для прогулок, ну и пару платьев. Родители наверняка захотят вытащить нас на ужин. Ну и я сам хотел бы увидеться с Лукичами.

— А кто это такие?

— Увидишь. Очень приятные люди.

— Уф-ф… — Ярослава откидывается в кресле и вновь бережно раскрывает свой новый документ. — Ярослава Савицкая, теперь вам официально разрешен выезд заграницу.

Как и всегда, я улыбаюсь, подглядывая за ней. Она не умеет радоваться специально, а потому ее реакции вдвойне ценны. Каждый раз, делая что-то для нее, я чувствую себя Дедом Морозом, и это ощущение так сильно мне нравится, что останавливаться просто не предоставляется возможным.

— Купальник у тебя есть?

Она брезгливо морщится.

— Есть один страшный, но его я точно не буду с собой брать. Надо будет купить.

— Если хочешь, можем сейчас проехаться по магазинам, — великодушно предлагаю я, даже несмотря на то, что шоппинг, по моему мнению, едва ли не самое отвратительное из всех существующих занятий.

— Не, — отмахивается она. — Я сама. А то я тебя знаю: сразу захочешь за все заплатить, а мне потом переживать придется.

— А для чего тебе переживать? Я уж точно не обеднею от покупки пары купальников.

— Так ты же постоянно за меня платишь! — Ее голос звенит нешуточным обвинением. — И в кафе, и в кино, и в супермаркетах. Сейчас вот билеты на Кипр купишь… И за паспорт наверняка кучу денег отдал…

— Паспорт ты получила совершенно бесплатно благодаря Лелику, — поправляю я. — Что тебя смущает, не пойму? Зарабатываю я хорошо и уж точно не позволил бы тебе делить со мной счет в ресторанах. Сам ведь тебя приглашаю. Логично, что я плачу.

— Просто меня никак не покидает ощущение, что все это неправильно, — вдруг тихо признается она, отвернувшись в окну. — Будто все как-то слишком хорошо, и долго так продолжаться не сможет.

— Так-так, — шутливо тяну я. — В мою машину прокрался пессимист. — И спрашиваю уже серьезнее: — Что за глупости, а? Я думал, что твой девиз: если сегодня хорошо, значит, завтра будет еще лучше.

— Я тоже так думала. А сейчас все чаще ловлю себя на мысли, что боюсь все потерять.

Она резко поворачивается, и в ее глазах проступает неподдельное отчаяние.

— Я даже мечтать не могла, что моя жизнь когда-нибудь будет такой… Что я буду работать в офисе за компьютером, в обед пить капучино из кофемашины, кушать в ресторанах, и что появится такой парень, как ты… Умнее меня в тысячу раз и такой красивый… И что у меня будет собственный заграничный паспорт, и мы вместе отправимся путешествовать…

Она в очередной обескураживает и сбивает меня с ног своей искренностью. Даже если речь идет о ее страхах.

— Мне приятно, что ты считаешь меня умным и красивым… — пытаюсь пошутить я, чтобы хотя бы немного снизить возникший градус сентиментальности.

— Я