Война двух королев. Третий Рим - Дмитрий Чайка

их, очень скоро стал известен всему войску. В Аравии было совсем мало евнухов. А если быть точным, то он был один. До этих суровых мест пока не добрались утонченные имперские изыски. Да и певцы в церковные хоры тут не требовались. Их здесь попросту не было. И, так уж получилось, что уже совсем скоро все войско мусульман знало, что этот нескладный чудак с бабским голосом ищет своего брата, потерянного в далеком детстве. Воины копались в своей безразмерной памяти, но ничего подходящего вспомнить так и не могли. Они, знавшие свою родословную до самого Адама, не забыли бы светловолосого чужака. Стефан потерял уже было всякую надежду, как вдруг к нему подошел сам Аль-Каака.

— Я помню желтолицего раба подходящего возраста, — сказал он. — Он жил в моем роду и принял ислам лет семь назад. Его звали Надир, что значит особый, редкий или дорогой.

— И где он сейчас? — подался вперед Стефан.

— Я не знаю, — равнодушно пожал плечами воин. — Мусульманин не может быть рабом, поэтому он получил волю и жил среди нас. Он ходил с нами в походы, и воевал достойно. Надир не был трусом. Мы приняли его как младшего родственника, а он просто ушел. Правда, при этом он украл верблюда и еду. Он оправдал свое имя и обошелся нам недешево.

— А почему он сбежал? — удивился Стефан. — Ведь он получил свободу.

— Он стал мавали, — пояснил воин. — Он отпущенный на волю раб. Он больше не вещь, но он обязан службой моему роду. А этот шакал не стал исполнять свой долг, обворовал нас и сбежал. Он совершил хадж в Мекку и его словно подменили. Все хвастался, что ему суждено великое будущее. И с чего он это взял? Скотина неблагодарная! Мы же кормили его столько лет!

— Я отдам выкуп за него, — с каменным лицом ответил Стефан. — Если этот человек окажется моим братом, и я все-таки найду его, то заплачу твоему племени справедливую цену за его проступок.

— Ты хороший человек, Стефан, — хлопнул его по плечу Аль-Каака. — И свои истории рассказываешь интересно. Жаль, что ты неверный. Я слышал, ты храбро бился в Ямаме, и твои слова — слова достойного человека. Я приму этот выкуп, но если мне попадется твой брат, то клянусь Аллахом, я спущу с него шкуру кнутом. Так и передай ему.

— Куда бы он мог пойти, о почтенный Аль-Каака ибн Амр? — с замиранием сердца спросил Стефан. — С нами идут воины из многих племен, и они никогда не слышали о нем.

— Все отребье бежит к племени Абд-аль-Кайс, — пожал плечами воин. — Если он не подох в песках, то уж точно прибился к ним. Никто, кроме Абд-аль-Кайс не примет беглого мавали. Он же будет заметен в любом роду, словно слон в стаде верблюдов. Только кажется, что Аравия бескрайняя. Тут люди знают свою родню до пятого колена, а встретив любой караван, ты обязательно найдешь общих знакомых. Так что он ушел к таким же бродягам и изгоям. Среди людей племени Абд-аль-Кайс есть те, кто живет на островах. Туда-то, скорее всего и побежал твой брат.

— А что это за острова такие? — вытянул шею Стефан.

— Жемчужные острова у берегов Бахрейна, — пояснил Аль-Каака. — Там они и живут. Ловят жемчуг и разбойничают на своих лодках. Они не пасут скот, как приличествует уважаемым людям, ведь у них слишком мало земли. Они питаются дарами моря. Кстати, купцов они тоже считают такими дарами. Поганый народ, не любят их тут.

— Как же мне туда попасть? — задумался Стефан.

— Пошли с нами на север, — сказал Аль-Каака. — Там, на берегу моря стоит город Казима[433]. Это порт. Ты обязательно договоришься там с кем-нибудь из купцов и доплывешь до Жемчужных островов. Есть те, кто ведет с ними дела. Должны же они там что-то жрать, кроме рыбы.

* * *

Двумя неделями позже. Окрестности города Казима (совр. Кувейт).

Уплыть Стефану так и не удалось, потому что армия мусульман, словно издеваясь, непрерывно убегала от персов, измотав их вконец. Тяжелая кавалерия на породистых конях и пехота сасанидов безумно устали, целыми днями шагая по безводной пустыне, пока, наконец, Халид ибн аль-Валид не решил, что пора. Именно здесь, в окрестностях Казимы, небольшого бойкого порта, окруженного плодородными полями, он и решил дать бой.

Войско мусульман стало спиной к пустыне, чтобы уйти туда в тяжелой ситуации, а вот персы, наоборот, никуда бежать не собирались. И прямо сейчас Стефан, выпучив глаза, смотрел на первый ряд пехоты, скованный вместо пояса цепью[434].

— Вы сковываете себя для врага. Не делайте этого! — говорили арабы, служившие шахиншаху.

— Нам ясно, что вы хотите остаться свободными, чтобы сбежать с поля боя! — отвечали им персы.

— Что я делаю! — бурчал себе под нос Стефан, сжимая побелевшими пальцами взведенный арбалет. — Господи боже, как я мог сотворить такую глупость!

Он стоял в ряду лучников-мусульман, резко выделяясь среди них своим роскошным облачением. Слабосильный евнух был в короткой кольчуге поверх толстого халата, а на голове его была надета словенская железная шляпа с широкими полями. Ну, и длинный нож на поясе, как без этого. Как его сюда занесло? Да очень просто! Когда к тебе подходит десятый человек подряд и с гаденькой усмешкой просит посторожить вещи, пока они там будут умирать, даже такой, как Стефан, совершает необдуманные поступки, ведомый ложной гордостью. То, что это была безумная глупость, он понял, когда Халид и Аль-Каака захохотали в голос, увидев его нелепую фигуру в дурацком шлеме. Они плакали от смеха и колотили себя по ляжкам, но потом, утерев слезы, одобрительно похлопали его по плечу, сказав что-то про глубоко спрятанные яйца. Вожди посмеялись, а он стоял в первом ряду, в самом центре войска, проклиная тот день, когда решил прийти в эти пески.

— Я же в ссылке, — поскуливал он про себя. — Зачем меня понесло сюда? Сидел бы сейчас в Кесарии, пил бы вино и заедал устрицами. Где была моя голова? Бедный я, бедный!

А из рядов персидского войска на великолепном жеребце выехал широкоплечий воин, у которого пояс, шлем, конская упряжь и даже доспехи сияли нестерпимым блеском. Персидские вельможи на войне несли на себе столько золота, что