Космические волки: Омнибус - Уильям Кинг

Полковник отдает приказ, танки со скрежетом останавливаются, взрыхляют песок и покачиваются по инерции, но стрелки уже наводят длинноствольные орудия. Вычисления производятся быстро, поскольку многое было рассчитано заранее. До оборонительных линий орков вдоль русла реки меньше километра, а сами чужаки, сбившиеся в толпу на открытом месте, уязвимы для плотного огня. За ними возвышается скалистый хребет, затуманенный клубами пыли.

Артиллерийские танки открывают огонь, посылая кассетные бомбы, мины и противопехотные осколочные фугасы по высоким дугам, оканчивающимся на позициях зеленокожих. Небо чернеет от залпов, затмевающих алый свет злобной звезды Армагеддона. Новые колонны 172-го подходят в предписанные координаты, и обстрел становится опустошительным; снаряды рушатся с высоты, сотрясая пустыню, изничтожая всё, что оказывается под гибельным покрывалом.

Под прикрытием артудара выдвигаются мотопехотинцы, зная, что корректировщики будут направлять огненный поток достаточно далеко от них. Вергион, приказав экипажу «Красса» следовать за бронетранспортёрами, взбирается по лесенке к смотровому люку, отпирает его и, подтянувшись, выглядывает наружу. Хотя на полковнике дыхательная маска и шлем, полностью закрывающий лицо, жара и шум беспощадно атакуют его. Пошатнувшись, Хольт хватается за края отверстия и приходит в себя.

Весь мир воняет кордитом и прометием. Небо исчезло, сменившись прочерками трасс ревущих снарядов. Снаряды врезаются в берега высохшей реки, по-прежнему вдали от господствующей высоты; артиллеристы дисциплинированно и беспощадно переносят огневой вал к западу.

Заметив, что «Саламандра» Нагро устремляется вперед на самом острие атаки, полковник улыбается — комиссар просто не мог оказаться в другом месте. За облаченной в чёрное бронемашиной следуют передовые «Химеры», почти достигшие предписанных координат. На глазах Вергиона бронетранспортеры останавливаются, c грохотом откидываются десантные люки, и бойцы 172-го выпрыгивают на песок. Они строятся по отделениям, основные штурмовые отряды лазстрелков выдвигаются к цели, а несколько мгновений спустя за ними следуют расчеты тяжелых вооружений. Солдаты разгружают, устанавливают и заряжают миномёты, готовясь присоединиться к залпам боевых танков. Наступление ведется в лучших традициях Стального Легиона — быстрое и сокрушительное, оно стремительно расширяется по мере того, как всё новые силы прибывают на расчётные огневые позиции. Ряды бойцов, высадившихся из бронемашин, продвигаются по задымленной земле, выпуская резко фыркающие очереди лазлучей, пробивающих мрак; нашлемные люмены сияют в рукотворных сумерках.

Орки — разумеется! — бросаются на них, поскольку даже этот артобстрел не прикончил всех чужаков. Наполовину ослепшие, они ковыляют из огненной бури, способной сокрушить любой боевой дух. Яростная контратака переходит в ближний бой — огромных зеленокожих воинов разрывают в клочья взрывы гранат, рассекают на кровавые куски очереди концентрированного лазогня и стирают в порошок прямые попадания мин, но всё новые ксеносы прорываются к солдатам Легиона. Твари ошеломлены мощью атаки, но, даже впав в бессмысленную звериную ярость, продолжают делать то, что в их природе: сражаться, сражаться и ещё раз сражаться.

Продвигается вперед вторая волна бронетранспортеров, цель которых — достичь русла реки прежде, чем орки сумеют организовать полноценное сопротивление. Ливень снарядов окатывает землю перед ними, катящийся огненный вал крушит траншеи и баррикады.

Хольт наблюдает за всем этим.

— Где он? — требовательно спрашивает полковник у своего авгур-оператора.

Из комм-модуля доносится ответ, искаженный треском помех.

— Отслеживаю движение к вершине гряды. Он все ещё сражается.

— Трон Земли, — облегченно выдыхает Вергион. — Тогда вперед, вперед!

Воздух, наполненный резкой вонью разлитого прометия, обжигает легкие. Всё вокруг отмечено смертью — запахи, звуки, дрожащая земля. Хольт находится в эпицентре сражения, управляя спрессованной яростью своего полка.

Бойцы подступают к реке, а на западе, полускрытая за клубами дыма, по-прежнему виднеется расколотая скалистая гряда, охваченная яростной битвой.

Свейн едва не погибает, добираясь до вершины пика, изогнутого, словно рог. Орки вновь открывают огонь, выпуская по нему примитивные снаряды из наплечных установок в надежде, что взрывы сбросят космодесантника со скалы. Зеленокожие жаждут стащить Волка вниз и порубить на мелкие кусочки.

Предупрежденный сверхъестественным охотничьим чутьем, Свейн прыгает в сторону, а участок склона, на который он только что нацеливался, исчезает, превратившись в лавину камней. Разлетающиеся булыжники врезаются в доспех, воин пошатывается, руки почти соскальзывают с зацепов, но ему удается удержаться и продолжить восхождение. Все больше пуль попадает в спину космодесантника, врезаясь в истерзанный керамит.

Добравшись до уступа под самой вершиной, Космический Волк хватается за него обеими руками и перелезает через край. Перед ним лежит ровная красно-коричневая площадка, отшлифованная пыльными ветрами; высшая точка гряды вздымается над нею.

Словно крысы, бегущие по швартовам, чужаки догоняют Свейна и набрасываются на него плотной массой зеленых тел, облаченных в разномастную броню. Дюжина, затем две, всё больше и больше ксеносов, держащих в руках самодельное оружие, бешено атакуют космодесантника.

Он отражает удары, не уступая врагам в свирепой жестокости. Держа топор двуручным хватом, Свейн неистово размахивает им, сносит голову чудищу со сломанными клыками, рассекает надвое грудь рычащего противника. Брызги, струи и потоки крови словно зависают вокруг Космического Волка, могучими пинками он ломает кости чужаков. Один из ксеносов подбирается вплотную, и воин бьет его головой, проламывая толстый лоб, а затем приканчивает лезвием топора.

Зеленокожие отвечают собственными ударами. Поножи Свейна покрыты трещинами, наполовину расколоты твердотельными зарядами, которыми орки постоянно обстреливают космодесантника. Правая ладонь кровоточит под перчаткой, и нет времени, чтобы исцелить её. Покрытый выбоинами нагрудник прижат к тяжело вздымающейся груди, в руках пылает яркая боль перенапряжения. Всё индикаторы на линзах шлема сверкают кроваво-красным цветом, истошно требуя от воина остановиться, выйти из боя и отступить.

Он не может, и не будет этого делать. Он — Свейн, Последний-из-Восьми, Одинокий Волк, и у него есть задание, которое необходимо выполнить.

Чужаки наступают снова, и топор врезается в них, отрубая горячие куски зеленой плоти. Перехватывая оружие одной рукой, космодесантник широко взмахивает смертоносным лезвием и тут же бьёт свободным кулаком, ломая кости и разрывая мышцы. Морды ксеносов сливаются в смазанное пятно крови и ярости; враги окружают Свейна, нависают над ним, словно волны бело-серых морей родного мира, грозящие сорвать Волка со скалы и низвергнуть в бездну забытья.

Воин не помнит ничего, кроме битвы. Он забыл прежнюю стаю, давние миссии и приказы, что привели фенрисийца на Армагеддон. Всё, что остается ему — испытание сил, безжалостное, яростное и незамутненное. Будь у Свейна хоть немного лишнего воздуха в лёгких, он вскричал бы от наслаждения и гордости: ведь именно о таком, неодолимо стихийном и необузданном сражении всегда мечтал Космический Волк. Он больше не личность, но сила природы, столь же неудержимая, как Адская Зима.

Гибельное лезвие описывает дугу, очищая пространство перед воином. Красноглазый ксенос валится на спину в агонии, увлекая за собой остальных, нарушая единство орды, накатывающей на космодесантника. На долю секунды Свейн поднимает глаза и окидывает взглядом равнины, мир, лежащий за пределами досягаемости его топора.

Далеко внизу Волк видит пересохшее русло реки, огибающее восточный край гряды и уходящее изгибами в пепельные пустоши. Он видит дым, поднимающийся над валом артобстрела, и боевые машины, прорывающиеся к цели. Вергион явился вовремя; смертный сдержал обещание.

Свейн улыбается, но больше у него не будет на это времени. За эту кратчайшую передышку космодесантник успевает осознать, как сильно он изранен. Каждый мускул улучшенного тела кричит, изнемогая. Чёрный панцирь пробит в трех местах. Кости левой ладони сломаны, в черепе трещина, плоть над сросшимися ребрами изодрана, а правый сабатон залит кровью.

И ревущие орки вновь беспорядочно бросаются на него, лишь немного спаянные общим безумием.

Сжимая топор, Космический Волк выбирает, куда ударить сначала, и жестоко отвечает врагу.

Накатываясь волнами жесткой, дисциплинированной силы, 172-й с боем прорывается через позиции орков на дальнем берегу сухой реки. Стальной Легион захватывает вражеские укрытия одно за другим — солдаты забрасывают их гранатами, пускают огнемётные струи в смотровые щели, а затем, взрывая двери, вламываются внутрь. Ксеносы давно занимали этот участок и хорошо окопались, но это их не спасает: атака имперцев сокрушительна, численный перевес огромен, и всё происходит слишком быстро.