Любовь как закладная жизни (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна

— Вы приглашение так и не взяли. — Донеслось до него уже из коридора. — Забудете, ведь.

О-па.

Боров не собирался спускать все на тормоза. И очень даже хотел выяснить, что же это все значило, и имело ли смысл быть настолько довольным, как он сейчас себя ощущал.

Только вот человек, которого давно следовало прибить, опять влез не вовремя. И пусть Федот даже не представлял, как неудачно решил позвонить, настроения Борову это не добавило. Тем более, когда выяснилось, что ему надо уходить от девчонки и ехать решать дела.

Добравшись до кухни уже совсем с другим настроением, Боров забрал-таки бумажку и тяжело глянул в спину девчонки, которая стояла у раковины и очень уж тщательно терла его чашку. Будто он той глину черпал, а не чай пил.

— Пошли. Я отвезу тебя в ресторан. Мне по делам надо. — Тоном, не оставляющим пространства для споров, велел Боров. И вышел.

Ему сейчас холодный и ясный мозг нужен. А с ней в этом плане вечно прокол выходил.

И все-таки, спокойно уехать не удалось. И снова всплыла тема денег, как только он к сапогам ее присмотрелся, когда она в машину села.

Боров даже по рулю саданул от злости. И все-таки закурил, не выдержал, хоть и открыл окно. Достали его эти «качели», ей-Богу. Сил уже никаких не было. Сапоги, как сапоги, конечно. Нормальные. В таких вон, толпы по улицам ходят. Только он же не лох, и сто гривен — «красная» цена для такой обуви. Хорошо, если она зиму в них выходит и пальцы себе не отморозит при этом.

— Ты на вот «это» все бабки выкинула? — Едва сдерживаясь, чтобы снова не начать орать, спросил он, пытаясь смотреть на дорогу.

Бусинка молча уставилась на свои ладони.

— Бл…! Еще раз соврешь — пожалеешь. И в этот раз я серьезно. — Совершенно искренне уведомил он девчонку, притормозив на светофоре.

Совсем страх потеряла. И мозг, по ходу.

— Куда ты деньги спустила, а?

Девчонка молчала.

Боруцкий выхватил сигарету изо рта и стряхнул пепел в окно. И так рванул с места, что шины завизжали по асфальту.

— Слушай, Бусинка, ну ты чего морозишься, а? — Попытался он взять себя в руки и ее расколоть одновременно. — Я ж не враг тебе. Если влезла куда — скажи. Ну, кто не делал глупости по молодости? Я же, реально, помочь могу. Если давит кто-то, или втянули тебя в аферу…

— Вячеслав Генрихович, все хорошо, правда. — Она повернулась к нему впервые с того момента, как села в машину. Даже руку протянула и коснулась его ладони, лежащей на рычаге переключения скорости. — Я ничего не сделала. И не влезла никуда. Все нормально.

Он ухватил пальцами ее руку и, отвернувшись от дороги на минуту, глянул малышке в глаза.

Вроде не врала. Но Боров все равно не верил. Не чисто тут что-то было. Ну не могла она столько потратить за месяц. В прошлом все еще нормально было, вроде. А сейчас… И была бы парнем, еще бы как-то объяснить можно было, на баб, там, списать. На попойки…

Но Бусинка? Ну, куда она столько бухнула, что теперь голодная сидит?

Он остановил машину на парковке перед рестораном.

— Так, ладно. — Боров достал бумажник и вытащил несколько сотенных купюр. — Держи…

— Нет. — Агния отпрянула. — Не надо. Я сегодня зарплату получу, Вячеслав Генрихович.

Он снова выругался.

— Бери, говорю тебе! А если Семен не подбил баланс и не просчитал? Если завтра выдаст? Или через два дня? С голоду подохнешь? — Раздраженно рыкнул Вячеслав.

Но это дура только упрямо покачала головой.

— Я не возьму у вас денег, Вячеслав Генрихович.

— Твою ж… — Он выскочил на улицу. — А так тебе кто, Дед Мороз платит?! — Зло спросил Боров.

— Я получаю зарплату, Вячеслав Генрихович. То, что сама заработала. Это правильно и честно. Я потратила деньги. Я знала, на что иду, и чем это может мне грозить. А вот это, — девчонка кивнула на деньги, что он пытался ей дать. — Я не возьму. Я этого не заработала. И это не мое.

Он сжал кулак до хруста в костях. Даже попытался сосчитать до десяти. Напомнил себе, что она — дите.

Его выдержки хватило только до пяти.

Сплюнув на землю и вдавив окурок в асфальт, он схватил ее за руку и потащил к ресторану, не в состоянии заботиться сейчас о том, чтоб Бусинка за ним успевала. Силы уходили на то, чтоб молчать. Потому как, если он сейчас откроет рот и она узнает, что именно он думает о ее мнении…

Буквально влетев в холл, Боров отыскал глазами удивленного Семена, которому, видно, уже сообщили, что автомобиль Боруцкого появился на стоянке. Администратор торопился в его сторону.

— Ты сегодня им зарплату даешь? — Рыкнул Боров, цедя слова сквозь зубы.

Семен кивнул.

— Накормишь перед выступлением. — Отпустив Бусинку, он сурово глянул на Семена. — И с собой чего-то дашь, даже если отказываться будет.

Тот снова кивнул, ничего не спрашивая.

Вячеслав развернулся. Поглядел на ее растерянное, но упрямое лицо. Еще и застыдилась, похоже. Вон, глаза спрятала.

Он хмыкнул и пошел от греха подальше. Точно ведь выпорет. Во всяком случае, руки так и чесались задать трепку. Только, Бог знает, чем бы это могло в итоге закончиться.

Лысому он велел прийти на следующий день. Так или иначе, а этот пацан проводил больше всех времени около его Бусинки. Нет, Боров не боялся конкуренции со стороны Лысого. Насчет того, что можно и что нельзя делать Лысому около малышки, Боров потолковал с парнем еще год назад, впервые услышав, как она называет того «Вова». И тогда он вразумительно донес, как ходить, смотреть, говорить и даже дышать около его «крестницы». И у Вячеслава не было ни одного сомнения, что тот не просто все запомнил, но и не посмеет ослушаться. В конце концов, Боруцкий не спичками в киоске торговал. И о том, на что и в какой форме он способен, его люди были осведомлены прекрасно.

Так вот, сегодня он позвал Лысого для того, чтобы разобраться все-таки с этими долбаными деньгами.

Как он себе это представлял, если вчера малышка получила-таки свою зарплату (а у него не было повода считать иначе), вряд ли, чтоб Бусинка понеслась ту тратить сразу же после ресторана. Вечер, поздно, и Лысый под боком. А вот дальше … для того он и вызвал Вовку.

И сейчас Боров хмуро смотрел на парня, который точно очковал из-за этого «приглашения»

— Я все делаю, как вы говорили, Вячеслав Генрихович. — Лысый не выдержал-таки, начал его убеждать.

И нервно ерзать на своем стуле.

— Цить. — Боров откинулся на спинку своего кресла. — Бить не буду. Пока.

Лысый немного успокоился, похоже.

— Ты мне лучше скажи, куда она ходит и не встревала ли в последнее время в какие-то компании или дела?

Лысый даже сделал вид, что думает. Ну, молодец, парень. Растет над собой. Выслужиться хочет.

— Да, не, Вячеслав Генрихович. У нее каждый день одно и то же: консерватория — дом — ресторан — дом. Все. Ну, иногда еще в церковь ходит. И все.

— Церковь? — Боров прищурился. — Секта какая-то? — Эти выманивали деньги не хуже самых крутых вымогателей.

— Да, не, простая. Наша. У нее в нескольких кварталах от дома. Агния туда раз в неделю ходит. Когда чаще, когда реже.

Тут дверь кабинета открылась, и в комнату ввалился вовсе незваный Федот.

— Слышь, Боров, насчет вчерашнего и Соболя…

Вячеслав хмуро глянул на друга и кивком головы велел умолкнуть. Впрочем, тот и сам уже замолчал, увидев Вовку.

— И что? — Вячеслав снова глянул на притихшего пацана.

— Че — че? — Нет, рано Боров обрадовался. Не прыгнуть Лысому выше головы.

— Что она делает там?

— А… В церкви? — Лысый нахмурился и почесал лоб. — Ну, я не знаю точно. Я ж за ней туда не хожу. Так, звонил пару раз, или она упоминала, что в церковь ходила. Раз я ее встречал оттуда, перед работой, она вроде за родных своих свечки ставить ходила.

— Ясно.

Федот, кажется, тут же просекший о ком речь, красноречиво скривил морду и сел на диван в углу. Закинул ногу на ноги и щелкнул зажигалкой.

Игнорируя того Боров принялся постукивать пальцами по столу.