RocknRoll. Грязь и величие - Джон Харрис

«Гретель унд Альфонс», Große Freiheit 29

Бар-ресторан, куда нередко захаживали The Beatles и многие другие британские музыканты. Здесь мало что изменилось с тех пор: если попросить, вам поставят что-то из пластинок того периода (к примеру, Please Please Me или With The Beatles). Когда Пол вернулся сюда в 1989 году, он расплатился по всем своим долгам, с процентами.

Клуб «Топ Тен», Reeperbahn 136

Сейчас здесь находится «Пицца-хат», а раньше располагался клуб, владельцем которого был некто Петер Экхорн и где выступали (и жили) The Beatles во время своего второго приезда в Гамбург в апреле 1961 года. Обычно концерты продолжались с 7 вечера и допоздна, и именно в те дни они записали для немецкого продюсера Берта Кемпферта шотландскую песню My Bonnie, аккомпанируя лондонскому певцу Тони Шеридану – и тогда же ухитрились записать Ain’t She Sweet в исполнении Джона и инструментальную композицию в исполнении Харрисона и Леннона под названием Cry For A Shadow.

«Егерпассаж»: та самая дверь со снимка

Битлзплац, пересечение Reeperbahn и Große Freheit

Маленькая площадь, похожая на 12-дюймовую пластинку, названная в честь грппы – с пятью статуями странного вида (больше похожих на формочки для печенья), включая гибрид Пита Беста и Ринго. Площадь была открыта в сентябре 2008 года.

Когда для меня наступают нелегкие времена

Дурные предзнаменования, оставшиеся на пленке; с участием Питера Селлерса…

2 января 1969 года The Beatles начали работу над фильмом и альбомом под названием Let It Be на студии Твикенхэм. Они собирались написать пару новых песен и в конце фильма устроить зрелищный концерт (в качестве сцены предлагался океанский лайнер или римский амфитеатр в Тунисе). Все получилось, однако, не совсем так, как было задумано, и нам остались пленки (многократно размноженные с тех пор) с записями бесконечных разговоров четверых людей – и Йоко Оно – на пороге развода…

Пол и Джордж

6 января

Во время написания песни Two Of Us, переименованной затем в On Our Way Home, Джордж и Пол прерываются, чтобы обсудить, как идет работа…

Пол: Мы ходим кругами уже битый час, а в голове пусто.

Джордж: Не хватает риффов.

ПМ: Ты и я… мы не вместе, поэтому звук не складывается…

ДжХ: Мы можем играть только до тех пор, пока…

ПМ: Или мы можем прекратить и сказать: «Не складывается».

ДжХ: Если бы у нас был сейчас магнитофон и мы поставили бы эту запись, мы бы это [аранжировку] выкинули сразу.

ПМ: Все сейчас сложно. То есть если у нас получится упростить, а потом усложнить там, где должно быть сложно…

ДжХ: [Резко] Это не сложно.

ПМ: Ты вечно раздражаешься… Я же просто пытаюсь помочь. Но я же слышу, что я тебя раздражаю.

ДжХ: Ты меня не раздражаешь. Ты меня больше не раздражаешь.

ПМ: Я не пытаюсь тебя доставать. Я хочу сказать только одно: «Слушайте, парни – группа. Давайте попробуем вот так, хорошо?» И сейчас я типа предлагаю: «Давайте сделаем гитару как в Hey Jude?» [напоминание о предложении, которое Джордж отверг] «Нет, думаю, не стоит».

ДжХ: Ладно. Я не против. Я сыграю все, как ты хочешь. Все, чего тебе хочется, я так и сделаю.

Пол и трое других

7 января

ПМ: Мы все очень не в себе с тех пор, как умер мистер Эпштейн [Брайан, менеджер Beatles]. Мы перестали смотреть на вещи позитивно. Поэтому все по очереди мы чувствуем, что устали от группы… В этом нет позитива. Все это тянется и тянется. И единственный способ, как сделать, чтобы это не тянулось, – это нам четверым решить: нам сделать из этого что-то позитивное или просто плюнуть? Нам нужна дисциплина. Во всем, что вы делаете, всегда нужна дисциплина.

Через некоторое время…

Майкл Линндсей-Хогг (режиссер Let It Be): Вы хотите выступать перед слушателями или вы себя видите группой, делающей запись?

ПМ: Я думаю, выступление – в этом что-то есть.

ДжХ: Не хочу, чтобы мои песни были на концерте, это выйдет дерьмово. Они будут звучать как компромисс.

ПМ: Слушай, в прошлом году ты мне сам говорил: «Делай, что сочтешь нужным»… Мне кажется, у нас все в порядке. Мы можем собраться и написать отличные песни, если решим, что мы этого хотим. [к Джону] Что скажешь?

Джон: [Рассеянно] О чем?

ДжХ [Указывая на Пола, Джона и Ринго]: Не слышу зла, не говорю зла, не вижу зла.

Ринго: Меня это не касается.

ПМ: Не понимаю, почему если вас это не касается, вы вообще в это встряли. Зачем? Это же не ради денег. Зачем вы здесь? Я – потому что я хочу сделать шоу, но я что-то не ощущаю от вас поддержки.

Спустя еще пару минут…

ПМ: Есть только два варианта: либо мы это [шоу] делаем, либо нет. И я хочу услышать решение – потому что не собираюсь сидеть тут как идиот и портить воздух впустую, пока остальные думают, хотят они этого или нет. Если всех все устраивает – отлично. Но я тут торчать не обязан.

Пол и Джон

8 января

ПМ: Ты ничего не написал?

ДжЛ: Нет.

ПМ: У нас скоро будут проблемы, ты понимаешь?

ДжЛ: Ты же знаешь, Пол, у меня лучше всего получается, когда я спиной к стене.

ПМ: Да, я знаю – мне просто хочется, чтобы ты выдал что-нибудь годное.

ДжЛ: Слушай, у меня же в воскресенье выходной.

ПМ: Ага, надеюсь, ты что-то выдашь.

ДжЛ: Хотелось бы чего-то рок-н-рольного… «Сэмми любит маму».

Питер Селлерс приходит в гости

14 января

Джордж на время выпал из обоймы с 10 января и вернулся с условием, что никакого большого концерта вживую не будет, после чего съемки были перенесены в офис группы (см. стр. 146). Тем временем трое оставшихся битлов продолжили работу в студии Твикенхэм, где к ним присоединился Питер Селлерс, вместе с которым Ринго в скором времени будет сниматься в фильме «Волшебный христианин». Далее следует нечто вроде комической импровизации…

ДжЛ: Помнишь, я давал тебе травку на Пикадилли?

ПС: Еще бы – я тебе так скажу, чувак, у меня реально крыша поехала. «Золото Акапулько», да? Это была фантастика. Но сейчас у меня с собой нет, извини.