Сириус экспериментирует - Дорис Лессинг

Мы с Клорати сидели в просторной уютной комнате, любуясь пейзажами, которые открывались из окон, и разговаривали.

В лучшие времена, когда Роанда была для меня почти родным домом, отсюда, из предгорий, была видна саванна — светлые леса перемежались с долинами и лугами, покрытыми сочной травой. Теперь все изменилось. Здесь вырос тропический лес. Резкие изменения климата привели к появлению огромных рек, и их многочисленные притоки журчали под пологом листвы, такой густой, что порой она превращалась в непроницаемую завесу. Мы смотрели на разросшийся лес, огромные, сочные листья, пышные кроны деревьев, которые блестели под ослепительно ярким, обжигающим солнцем. От природы былых времен, которая освежала и давала силы, не осталось и следа.

Теперь на этом континенте ждать хороших новостей не приходилось. Клорати зорко следил, чтобы я внимательно слушала его, давая понять, что это — моя обязанность. Он явно готовил меня к чему-то, и я внимала ему, стараясь не упустить ни крупицы истины. Лишь изредка я отворачивалась к окну и смотрела на зелень, окутанную горячими испарениями, и землю, пропитанную влагой теплых дождей, но по большей части я не сводила глаз с Клорати. Умение этого человека заставить прислушиваться к его советам при полном отсутствии авторитарности не переставало удивлять меня.

Ситуация на континенте была такова. Леланос превратился в тиранию и теперь контролировал не только территории, которые ранее делил с Гракконкранпатлом, но и перешеек, соединяющий Южный Континент с Северным Изолированным Континентом, что препятствовало свободному перемещению населения. На остальных территориях был распространен вид, предками которого являлись беглецы и мутанты, оставшиеся от наших многочисленных экспериментов (они скрещивались с местными видами приматов). По внешним признакам этот гибрид мало отличался от жителей Леланоса до того, как его население начало вырождаться. Это были высокие, гибкие, худощавые люди с разными цветами кожи — от светло-коричневого до почти черного, — прямыми черными волосами и темными глазами. Они занимались охотой и собирательством. Хотя среди их предков встречались племена, освоившие сельское хозяйство, эти навыки не сохранились в их генетической памяти, что было неудивительно, — они были немногочисленны, и у них не было необходимости выращивать продукты питания. Эти существа жили в гармонии с природой и в согласии с собой. Все, что они делали, повиновалось воле Великого Духа. Именно так учил их Назар на Втором Южном Континенте. Все это говорило о том, что их жизнь подчинялась Необходимости, о которой я с улыбкой вспомнила в разговоре с Клорати. Наши отношения были непростыми. Сейчас я понимаю, что иначе и быть не могло, ведь за нами стояли две совершенно разные империи. При том мы шутили и смеялись, и наше общение бывало легким и непринужденным. На мои, надо признаться, довольно неуклюжие шутки Клорати отвечал еле заметной улыбкой. Да, признал он, эти люди в самом деле подчиняются необходимости. Точнее сказать, так было в прошлом, поскольку теперь их земли оккупировали леланианцы, которые превратили все население континента в своих рабов. Они трудились в рудниках и на плантациях или становились жертвами ритуальных убийств, которых требовала религия Леланоса. Кроме того, они служили материалом для экспериментов. Клорати рассказал мне о том, что господствующая раса Леланоса постепенно превратилась в профессиональную элиту, которая рассматривала другие народы как гибкий и податливый материал, пригодный для достижения определенных социальных целей. Едва ли я была вправе осуждать такой подход, поскольку именно в нем Сирианская империя видела основу разумного управления. Но леланианцы пошли дальше, используя всех, кто оказался в их власти, как материал для более жестоких экспериментов. Хотя, слушая Клорати, который описывал происходящее в Леланосе, я временами испытывала дискомфорт, я могла твердо сказать, что Сириус никогда не проводил ненужных или жестоких экспериментов. Правда, наши эксперименты над физической природой отличались от биосоциологических исследований, но они проводились лишь в случае необходимости, даже если речь шла всего-навсего о нуждах локального характера… Слушая Клорати, я то и дело спорила сама с собой. Теперь я тоже воспринимала эти беседы как подготовку. Хорошо продуманную, сознательную подготовку к тому, что ожидало меня впереди. Канопус всегда рассчитывал каждый свой шаг. Он предусматривал, оценивал и взвешивал все до последней мелочи, даже когда план был таким долгосрочным, что… Я должна еще раз подчеркнуть, что нам — я имею в виду Сириус и сознаю, что рискую подвергнуться критике, — не дано до конца постичь канопианское понимание долгосрочной перспективы и способность Канопуса предвидеть будущее. Я утверждаю это со всей ответственностью и настаиваю на данной точке зрения… Если я не выскажу ее, мой отчет потеряет смысл.

Клорати умело использовал ситуацию, сложившуюся на континенте, чтобы расширить и изменить мои представления. Поселившись на старой сирианской станции, я понимала: этот человек заранее знал, что мне понадобится время, чтобы перестроиться и усвоить уроки, которые он мне преподаст.

Узнав, что Клорати хочет взять меня в длительное и опасное путешествие, которое позволит мне своими глазами увидеть все, о чем он рассказывал, я воспротивилась. Меня не пугали опасности. В былые времена «смерть» в устаревшем понимании этого слова смущала меня главным образом тем, что она приведет к утрате опыта, который я успела накопить. Теперь я верила, что, если мне предстоит физическое уничтожение, моя глубинная сущность переживет смерть. Кроме того, я думала, что, если нас схватят эти отвратительные звери, леланианцы, со мной рядом будет Клорати, для которого «смерть» — это всего-навсего изменившиеся обстоятельства. Я сопротивлялась, потому что так и не получила то, чего мне так не хватало раньше. То, что мне причиталось. Когда-то я была глуха к словам Клорати, поскольку не могла завладеть его вниманием безраздельно. Теперь, когда все его внимание доставалось мне одной — хотя для Клорати я была всего лишь представителем Сириуса, — мне по-прежнему казалось, что мною пренебрегают, что меня недооценивают. Все что мне предлагалось — это отправиться туда, где живут роандианские дикари. Я предпочла бы остаться в домике у подножия гор, смотреть на заросли тропического леса, слушать Клорати — хотя он говорил только о Леланосе, его жителях и его обычаях и никогда не заговаривал о Канопусе, интересовавшем меня куда больше, — и впитывать знания, которые в то время была еще не готова усвоить. Слова Клорати всегда отражали точку зрения Канопуса и были пронизаны его духом, и я понимала это. Но он заранее определил срок для этих бесед, временами таких спокойных и неторопливых, и требовал, чтобы мы шли вперед и поднимались на новый уровень.

Мы могли путешествовать разными способами. Можно было вызвать мой космолет и отправиться в путь вдвоем. Местные жители не знали, какой силой и властью обладает Канопус, поэтому мы могли бы назваться представителями Сириуса и потребовать показать нам все, что нас интересует. Мы могли притвориться эмиссарами из другой части Роанды, прибывшими «из-за моря». Мы могли сказать, что явились с Северного Континента, и тот факт, что преодолеть перешеек между континентами было невозможно, добавил бы нам загадочности. Заявить, что мы прибыли из другого города Леланианской империи, было невозможно, поскольку это государство представляло собой целостную систему и его правителям было известно обо всем, что творится в ее самых отдаленных уголках.

Проблему создавала моя внешность, — мне было трудно остаться незамеченной.

Клорати предложил мне взвесить все варианты и представить на его рассмотрение тот, который я сочту предпочтительным. Я решила, что лучше всего облететь территорию на космолете. На мой взгляд, такое решение было самым простым. Клорати не отверг его сразу, но продолжал предлагать разные варианты, давая мне возможность обдумать их. Вскоре я поняла, что не стоит «появляться с небес» там, где местные жители успели отвыкнуть от того, что Сириус наблюдает за ними сверху. Такое появление могло полностью разрушить социальную систему, и нам следовало продумать и спланировать свою линию поведения до мелочей — так, как это принято на Канопусе. Неужели нужно взвешивать все столь тщательно, даже если приходится иметь дело с такими неприятными созданиями?

Да, именно так, и мне придется принять это. Выходит, я получила еще один урок от Канопуса, поскольку такой образ действий был очень далек от того, к чему привыкла я.

Нет, мы не искали легких путей. В конце концов было решено, что мы представимся гостями «из-за моря». С помощью Клорати я сумела оценить преимущества такого варианта, и все они были характерны для подхода Канопуса. Главный плюс заключался в том, что даже отвратительные тираны Леланоса прислушаются к нам, поскольку «живущие за морем» упоминались в их легендах. Без сомнения, к появлению таких легенд приложили руку сами канопианцы.