Симода - Николай Задорнов

Адамс не ждал ответа и сам сказал, что может взять копию русско-японского договора, если адмирал успеет заключить до отхода «Поухатана». Адамс брался переправить договор через русское посольство в Вашингтоне в Петербург.

– Вас, адмирал, и ваших офицеров и матросов мы могли бы принять охотно на свой корабль и доставить в нейтральный порт...

– Благодарю... Лучше доставьте нас на Амур.

– Это будет принято англичанами как недружественный жест.

«Да, нейтралитет их обязывает!» Путятин знал, что американцы не имеют еще тут порта, зависят от англичан. От их снабжения, от доков. Хотя близ Кантона на реке американец Дринкер из Макао построил док. Американцы рвутся в Японию, которая еще никем не занята. Богатая страна, развитая, с прекрасным, здоровым климатом. Путятин знал, что в прошлом году на «Поухатане» умер в эпидемию молодой лейтенант Адамс. Много матросов и офицеров перемерло на кораблях американской эскадры в китайских морях от поносов и лихорадки. В португальском Макао американцы пытались обосноваться, арендовали опустевший дворец португальского гранда и превратили в лазарет. Матросы и там мерли, как мухи. Вдобавок известно стало о крайнем раздражении китайцев против португальцев. Хозяева Макао настолько ослабли, что не могли держать в узде китайцев. Недавно убит китайцами португальский губернатор. При всей неприязни к англичанам, Перри и Адамсу пришлось отказаться от Макао, идти на поклон в Гонконг. Это единственное место, где есть порядок и надежная администрация. Английский губернатор – либерал, знаменитый литератор и ученый.

– Куда же предлагаете вы?

– В Шанхай...

Путятин предложил Де-Кастри.

– Де-Кастри? Такой же русский порт, как Петропавловск, адмирал. Если мы доставим на Амур шестьсот ваших молодцов, то в здешних условиях это целая армия. Мы усилим одну из воюющих сторон – такое обвинение предъявят нам. Шестьсот человек – это крупная сила... Мое судно военное, и это будет расценено как военное вмешательство.

Путятин насупился. Он не любил, когда начинали считать в его кармане.

Россия была рядом. Американцы – друзья. Корабль паровой, в силах взять, разместить и прокормить. Наши люди без дела сидеть не будут. Англичане пока не знают ничего. Одна тень их все приостанавливает. Путятин спросил, возможно ли будет прислать за ним торговое судно.

– Шкипер должен идти на риск.

– Мы, конечно, хорошо заплатим.

– Трудно будет сохранить все в секрете, адмирал. Я не хочу ручаться за своих людей. То, что было здесь, может стать от них известно англичанам. С приходом в любой порт Китая или в Гонконг они все расскажут... Что будет возможно, я возьму на себя, – сказал Адамс, как бы подчеркивая, что услуга за услугу.

Это он имел в виду, что люди его расскажут англичанам о ночной попытке напасть и захватить китобой. Конечно, немедленно англичане заявят, что Путятин и его моряки лишаются статута потерпевших кораблекрушение. Уже сейчас в команде некоторые говорят: это тигры, а не потерпевшие. Английские корабли получат распоряжение ловить их в море, брать в плен, как воюющих, а не терпящих бедствие.

Адамс сказал, что всегда будет готов вернуться к разговору о вывозке экипажа погибшей «Дианы».

Путятин видел, что Адамс убежден, что англичане не пропустят в Россию команду «Дианы», проще идти всем на «Поухатане», куда бы он нас ни брал. Услуга будет обоим воюющим сторонам! Две пташки одним камнем!

Казалось бы, к законченному разговору вернулись. Адамс все же не хотел отказывать Путятину, а Путятин не хотел преждевременно отказываться, оба по пословице «Не плюй в колодец...».

– Повторяю, что я всегда готов предложить свои услуги. Нет никакого смысла вам задерживаться в Японии. Капитан Лесовский не хочет идти в Шанхай...

Адамс развел руками, как бы показывая, что обстоятельства сильней его.

– Доставка такой многочисленной команды в любую из ваших крепостей будет принята союзниками как нарушение нейтралитета.

Он не зря повторялся!

Путятин мрачно моргал. Он не желал совсем отказываться, чтобы не сбиться с хороших отношений и со взятого им тона и чтобы не сбить с толку гостя. Предложение американца не лезло ни в какие ворота. В Шанхай? Лесовский прав. Это означало – быть переданными прямо в руки англичан, отдаться в плен. Американцы сами тут зависят во всем от англичан и боятся их. Какая путаница! А сколько забот! И всегда до последней, решительной минуты кажется, что нет выхода, сплошной тупик. Но Путятин полагал, что, может, еще уломает американцев. Хотя вряд ли – ведь тут замешаны их практические интересы.

– На днях я подпишу договор с японскими послами, – сказал Путятин. – Обещание дано мне японским правительством еще в пятьдесят третьем году в Нагасаки, но война призвала мою эскадру к нашим берегам, и только туда мы можем идти, закончив дело.

Адмирал, казалось, упрямствовал. Усталости у Адамса убыло. Американец слушал внимательно.

– Вам нет никакого смысла задерживаться в Японии после заключения договора.

Путятин еще в начале разговора не скрыл, что строит небольшую шхуну, но о подробностях не распространялся. Он мог обойтись без американцев. Но он хотел бы знать, далеко ли могут идти они в дружбе и как судят о событиях. Никогда не надо отказываться от предложенных услуг прежде времени. Как они не хотят нас разочаровать, так и мы их.

На дворе раздался взрыв хохота, как бывает, когда в обществе молодых людей кто-нибудь скажет что-то остроумное.

Адамс достал платок и вытер вспотевший лоб.

– За все, что мы получили от вас, я расплачусь, – сказал Путятин. – У меня в сохранности золотые монеты. Их достаточно для оплаты.

– Благодарю, адмирал, но вам нельзя оставаться без средств. Никакой оплаты не возьму.

– У меня есть векселя на банк Ротшильда в Шанхае.

– И векселя и золото вам еще пригодятся. И я не возьму от вас ни цента. Секретарь флота, надеюсь, утвердит расход, и все пойдет как следует. Сейчас вы не должны беспокоиться...

– Говорят, монеты Ротшильда приносят счастье... – осклабясь, пробормотал клерк, прибывший с коммодором.

Подали самовар, и Адамсу предложили еще раз чай.

Адамс едва прикоснулся к чашке. С оплывшим лицом, он смотрел невесело, но с доверием и, кажется, не выходил из озабоченного состояния.

Путятин знал этих людей. Настроения бывают и у них. Как знать, может быть, кто-то из наших офицеров напомнил ему лейтенанта Адамса, как японские дети напоминали Путятину своих. Или только здесь он мог посидеть спокойно. А конечно, человек дела, и он себя японцам еще покажет!

– Мои молодые офицеры сдружились с вашими молодыми офицерами, адмирал, – сказал Адамс, подвинул чашку к себе и стал пить.

Путятин вздрогнул. «Friendly relations»[36], – повторил он мысленно.

– На «Поухатане» они освободили часть кают для ваших офицеров и просили меня обратиться к вам с просьбой пригласить ваших офицеров на все время, которое они пробудут в Симода. Сколько они сочтут возможным, со всеми правами в нашей кают-компании.

Большие уши Путятина насторожились. Но тут он вспомнил, что сам женат на англичанке и что не стал притчей во языцех лишь благодаря Нессельроде, который выше предрассудков. Как и государь, конечно.

Новые знакомые начали заинтересовывать Адамса из разных соображений. Вчера на «Поухатане» был десяток их людей. Как опытный военный, он полагал, что узнавать страну, флот, армию надо по рядовому человеку, а не по привилегированным классам, которые бывают сбродом в Европе, в Америке это еще незаметно. Сегодня на погрузку прибыло сразу восемьдесят русских матросов, и оказалось, что вчерашние десять не были отобраны.

Адамс, как и все американцы, знал, конечно, что в России абсолютная монархия, нет парламента, народ в правах ограничен. Но странно – оказывалось, что матросы все здоровяки. Как и многие американцы, Адамс полагал, что с Россией, несмотря на ее особенности, может быть, станут развиваться самые дружественные отношения. Это большая, кажется, пока небогатая страна, но надо как-то дружбу объяснить себе и оправдать не только выгодами. Монархи России представляются в таком случае подлинными потомками Петра Великого, из столетия в столетие они, как уверяют некоторые знатоки в Англии, стараются развить свою страну. Их государь укрывается по ночам солдатской шинелью и вечно в движении... Он упорно расспрашивал Перри около двадцати лет тому назад об американских мониторах и видел в бронированных кораблях будущее. Но он послал Путятина в Японию на «Палладе». Многое было не совсем ясно. В Америке сочувствовали русским революционерам – врагам царя. Но чтобы дружить, надо знать, так рассуждал Адамс. Правительство никого не заставляло дружить с Россией. Лесовский и Посьет достойны их адмирала. Сам Путятин действительно человек могущества. Он был бы знаменитостью, служа в другой стране.