Тяжелые времена - Чарльз Диккенс

— Миссис Баундерби, — заговорил супруг Луизы, здороваясь с ней небрежным кивком головы, — надеюсь, я не помешал? Время несколько позднее для визитов, но эта женщина сделала заявление, вынудившее меня прийти. Том Грэдграйнд, поскольку ваш сын, Том-младший, из упрямства или еще почему-либо не желает ни подтвердить, ни оспорить это заявление, я должен свести ее с вашей дочерью.

— Вы меня уже видели один раз, сударыня? — сказала Рейчел, становясь перед Луизой.

Том кашлянул.

— Вы уже видели меня, сударыня? — повторила Рейчел, так как Луиза не отвечала.

Том снова кашлянул.

— Да, видела.

Рейчел с торжеством повела глазами на мистера Баундерби и сказала:

— Не откажите, сударыня, сообщить, где вы меня видели и кто еще был при этом.

— Я была в доме, где жил Стивен Блекпул, в тот вечер, когда его уволили с работы, и там я вас видела. Он тоже был в комнате; и еще в темном углу пряталась какая-то старая женщина, но она все время молчала, и я едва разглядела ее. Со мной приходил брат.

— А почему ты этого не мог сказать, Том? — спросил Баундерби.

— Я обещал Луизе молчать. (Сестра его поспешила подтвердить эти слова.)

— А кроме того, — сердито продолжал щенок, — она так превосходно рассказывает всю историю, с такими подробностями, что чего ради я стал бы ей мешать?

— Позвольте спросить вас, сударыня, — продолжала Рейчел, — зачем вы нам на горе пришли в тот вечер к Стивену?

— Мне было жаль его, — покраснев, отвечала Луиза. — Я хотела узнать, что он будет делать, и предложить ему помощь.

— Благодарю вас, сударыня, — сказал Баундерби, — весьма польщен и обязан.

— Вы хотели дать ему кредитку? — спросила Рейчел.

— Да. Но он отказался от нее и взял только два золотых по одному фунту.

Рейчел опять бросила взгляд на мистера Баундерби.

— Ну что ж! — сказал Баундерби. — Я вынужден признать, что ваше нелепое и более чем странное сообщение оказалось сущей правдой.

— Сударыня, — продолжала Рейчел, — нынче по всему городу, и кто знает, где еще! — расклеено уведомление, в котором Стивен Блекпул назван вором. Только сейчас кончилось собрание, где тоже не постыдились оклеветать его. Это Стивен-то вор! Когда честнее его, вернее, лучше человека на свете нет! — Гнев душил ее, и, не договорив, она разрыдалась.

— Я очень, очень вам сочувствую, — сказала Луиза.

— Ах, сударыня, — отвечала Рейчел, — надеюсь, что это так, но я не знаю! Откуда мне знать, что вы могли сделать. Вы нас не знаете, вам до нас дела нет, вы для нас чужие. Я не могу сказать, зачем вы приходили в тот вечер. Может быть, вы пришли с умыслом, а что из-за этого станется с бедным человеком, вот таким, как Стивен, — вам все равно. Я тогда сказала: «Благослови вас бог за то, что пришли», и сказала от чистого сердца, потому что поверила, что вы жалеете его; а теперь — я уж и не знаю. Нет, не знаю!

Луиза ничего не ответила на это несправедливое подозрение: слишком глубока была вера Рейчел в Стивена, слишком велико ее горе.

— И как я подумаю, — сквозь рыдания продолжала Рейчел, — что бедняга так был вам благодарен за вашу доброту, да вспомню, как он прикрыл рукой лицо, чтобы никто не видел, что у него слезы на глазах… Хорошо, сударыня, ежели вы вправду его жалеете и совесть у вас чиста, — но я ничего не знаю, ничего!

— Вот это мило, — проворчал щенок, переминаясь с ноги на ногу в своем темном углу. — Являетесь сюда с какими-то намеками! Выставить вас нужно за дверь, раз вы не умеете вести себя.

Рейчел не промолвила ни слова, и в наступившей тишине слышен был только ее тихий плач, пока молчание не прервал мистер Баундерби.

— Довольно! — сказал он. — Вы знаете, что вы обязались сделать. Вот и делайте, а остального не касайтесь.

— Мне и самой стыдно, что меня здесь видят такой, — сказала Рейчел, — но этого больше не будет. Сударыня, когда я прочла, что написано про Стивена, — а в том, что написано про него, столько же правды, как ежели бы это написали про вас, — я пошла прямо в банк, чтобы сказать, что я знаю, где Стивен, и могу поручиться, что через два дня он будет здесь. Но я не застала мистера Баундерби, а ваш брат выпроводил меня; тогда я стала искать вас, но не могла найти и воротилась на фабрику. А как кончилась работа, я побежала на собрание — послушать, что будут говорить про Стивена, — я-то ведь знаю, что он воротится и очистит себя! — а потом опять стала искать мистера Баундерби, и нашла его, и сказала ему все, что знала; а он ни одному моему слову не поверил и привел меня сюда.

— Все это сущая правда, — подтвердил Баундерби, который как вошел, так и стоял посреди комнаты, не сняв шляпы и засунув руки в карманы. — Но я не со вчерашнего дня знаком с такими, как вы, и хорошо знаю, что поговорить вы всегда готовы. Так вот, советую вам поменьше разговаривать, а лучше дело делать. Вы взяли на себя поручение; стало быть, исполняйте его, и больше мне пока сказать нечего!

— Я послала Стивену письмо нынче с дневной почтой, — отвечала Рейчел, — и я уже писала ему один раз на этот адрес. Он будет здесь самое позднее через два дня.

— А я вот что вам скажу: вы небось и не догадались, что за вами тоже немного приглядывают, — возразил мистер Баундерби, — ведь и на вас отчасти падает подозрение. Уж так повелось, что людей судят по тому, с кем они знаются. И про почту тоже не забыли. И могу вам сообщить, что ни единого письма Стивену Блекпулу послано не было. Что сталось с вашими письмами, сообразите сами. Может быть, вам только померещилось, что вы их написали.

— Сударыня, — сказала Рейчел, обращаясь к Луизе, — я получила от него одно-единственное письмо неделю спустя после его ухода. И в этом письме он написал мне, что ему пришлось искать работу под чужим именем.

— Ах, вот оно что! — вскричал Баундерби, мотая головой, и даже присвистнул. — Под чужим именем, да? Это, знаете ли, не очень ловко для такой невинной овечки. Суд не слишком доверяет ни в чем не повинным людям, ежели у них много имен.

— А что же ему, бедняге, оставалось делать? — сказала Рейчел со слезами на глазах, по-прежнему обращаясь к Луизе. — И хозяева против него и рабочие против него, — а он только хотел тихо и мирно работать, и жить, как велит совесть. Неужто нельзя человеку иметь свой ум и свое сердце? Неужто он непременно должен повторять все ошибки одной стороны или все ошибки другой, а иначе его затравят, как зайца?

— Поверьте, я от всей души жалею его, — отвечала Луиза, — и я надеюсь, что он оправдается.

— Об этом, сударыня, не тревожьтесь. Он человек верный.

— Уж такой верный, — сказал мистер Баундерби, — что вы отказываетесь сообщить, где он находится?

— Я не хочу, чтобы от меня узнали, где он. Я не хочу, чтобы ему ставили в вину, что его воротили силой. Он сам, своей волей, придет и оправдается, и посрамит всех, кто порочил его доброе имя, когда он даже не мог защитить себя. Я написала ему, что против него затеяли, и через два дня он будет здесь, — повторила Рейчел. Все попытки очернить Стивена разбивались о ее веру в него, как волны морские разбиваются о прибрежный утес.

— И однако, — присовокупил мистер Баундерби, — ежели удастся изловить его раньше двух дней, то он пораньше и оправдается. А против вас лично я ничего не имею. Все, что вы мне сообщили, подтвердилось, я предоставил вам возможность доказать, что вы говорите правду, — и дело с концом. А теперь — спокойной ночи! Мне еще нужно кое в чем разобраться.

Как только мистер Баундерби повернул к двери, Том двинулся из своего темного угла, последовал за ним по пятам и вместе с ним вышел из комнаты. На прощанье он только угрюмо пробормотал: «Спокойной ночи, отец!» — и бросил в сторону Луизы исполненный злобы взгляд.

После крушения своих надежд мистер Грэдграйнд стал очень молчалив. Он не проронил ни слова и теперь, когда Луиза приветливо сказала Рейчел:

— Если вы ближе узнаете меня, вы перестанете относиться ко мне с недоверием.

— Я вообще не такая, чтобы людям не верить, — отвечала Рейчел, смягчаясь. — Но когда мне самой — никому из нас — не хотят верить, поневоле всякие мысли приходят на ум. Простите, ежели я вас понапрасну обидела. Сейчас я по-другому думаю. Но кто знает, может, и опять подумаю, — не могу я видеть, как беднягу шельмуют ни за что, ни про что.

— А вы написали ему, — спросила Сесси, подходя к Рейчел, — что подозрение пало на него главным образом потому, что его по вечерам видели возле банка? Лучше, чтобы он заранее знал, что ему нужно объяснить, тогда у него уже будет готов ответ.

— Написала, милая, — отвечала Рейчел. — Просто ума не приложу, зачем он туда наведывался. Никогда этого не бывало. И не по пути ему вовсе. Мы жили почти рядом, в другой стороне, и к банку и близко не подходили.

Сесси попросила Рейчел сказать, где она живет, — и можно ли ей прийти завтра вечером узнать, нет ли вестей от Стивена?

— Вряд ли он будет здесь раньше чем послезавтра, — отвечала Рейчел.