Любовники Камиллы - Виктория Янссен

Камилла улыбнулась, стараясь не показывать свою нервозность:

— Мне бы хотелось быть с тобой наедине, Максим.

— Не думаю, что ты понимаешь значение этих слов. Наедине ты бываешь только со своими евнухами.

В действительности это было не совсем так. Вернее, не в том смысле, которое он имел в виду. Приставленный к Камилле евнух Жермен на самом деле охранял ее, исполнял все желания и прихоти, кроме тех, которыми, как она слышала, остальные евнухи удовлетворяли своих господ. Да она бы никогда и не осмелилась попросить Жермена о чем-то подобном, хотя бы из-за страха перед отцом. Даже если бы сам Жермен ни о чем не сказал герцогу, служанки Камиллы незамедлительно доложили бы господину о недостойном поведении дочки. Вот когда состоится помолвка, тогда другое дело. И Жермен, и младший евнух Казимир были бы обязаны подготовить ее тело к супружеству. Но до той поры отец считал подобные занятия опасными для совсем юной девицы, поскольку в дальнейшем она не смогла бы полностью насладиться своим мужем.

— Ну, наверное, ты прав, и я ничего не понимаю, — сказала Камилла. — А ты, Максим, чего ты сам-то хочешь? Чтобы я ушла? Ты ждешь, что сюда придет кто-то другой? Или… другая? — И она чуть приподняла бровь, то есть сделала то, что часами репетировала перед зеркалом, думая, что достигла совершенства в соблазнении мужчин.

Максим удивленно воззрился на нее, покусывая губу.

— Да, когда-нибудь ты доставишь кому-то немало хлопот, — задумчиво произнес он. — К сожалению, это не будет твой отец.

— Пожалуйста, давай сейчас не будем говорить о нем, ладно?

— Не хочешь говорить? Хорошо, — согласился Максим и, взяв Камиллу за плечо, притянул ее к себе.

Жар пронзил все тело девушки, когда она ощутила горячие губы Максима на своих неопытных губах. Поцелуй оказался влажным и каким-то скользким, но Камилле все равно понравилось. Она непроизвольно открыла рот и невольно содрогнулась, когда язык Максима проник в него, вызывая странные ощущения у нее между ног.

Максим был такой большой и теплый, от него исходил такой приятный запах.

И этот запах был запретным, недопустимым.

Чтобы было удобнее целоваться, Камилла приподнялась на цыпочки и вцепилась пальцами в ворот его рубашки. Максим углубил еще поцелуй. Испытывая странные ощущения во влагалище, Камилла сомкнула бедра и негромко простонала. Когда рука Максима обхватила ее грудь, она удивленно дернулась и прижала ладонью его руку, чтобы он вдруг ее не убрал.

Максим принялся покрывать поцелуями ее шею и нежную впадинку под подбородком, пробуя кожу на вкус.

— Ты ведь уже стала влажная, не так ли? — пробормотал он. — Я могу просунуть в тебя палец и заставить кричать, как дикую хищницу в чащобе. Ты когда-нибудь делала это? Засовывала палец в свое влагалище?

Такого вопроса Камилла не ожидала. Он произнес то, о чем она даже не разрешала себе думать. Это было запретно. Запретно. И так волнующе, что подкашивались ноги. Издав громкий стон, она отпихнула его, но сил не хватило, и они вместе отлетели к стене ниши.

Не выпуская Камиллу из объятий, Максим снова поцеловал ее в шею, всосав нежную кожу и увлажняя ее языком. Руки его впились ей в ягодицы, стали судорожно поднимать тяжелые складки юбки, прижимая девушку все сильнее к чему-то длинному и жесткому.

— Да, да, — шептал Максим, — хорошо. Ты чувствуешь, какой я твердый? Я хочу засунуть это в тебя, в самую глубь. Тебе будет очень приятно, обещаю. Ты будешь стонать, и извиваться в моих руках, и просить, умолять делать так еще и еще. А я буду толкать и пихать, пока ты не закричишь во весь голос. — Он сделал движение бедрами вперед и, ловя на себе ее горячее дыхание, заключил: — Ты спрашивала, чего я хочу, так вот, я хочу войти в тебя.

— Пожалуйста!

— Пожалуйста — нет или пожалуйста — да?

— Пожалуйста, войди в меня! — Тяжело дыша, Камилла откинулась назад. Она только что произнесла слова, которые не говорила ни разу в жизни. Соски ее горели, груди набухли, влагалище исходило соками. — Нет! Нет, так нельзя. Мы не должны делать это.

Скрежетнув зубами, Максим выпустил ее из объятий.

— Черт побери, — пробормотал он и отвернулся, но Камилла успела заметить его мужское достоинство.

Когда он успел расстегнуть штаны? — была первая ее мысль. И тут же последовала вторая: и вот эту огромную блестящую штуку он намеревался засунуть в нее?

— Подожди, Максим, я не хотела…

Максим снова повернулся к ней, опершись одной рукой о стену. Лицо его было красным.

— Дьявольщина, Камилла, я не могу больше терпеть. — С этими словами он расстегнул последнюю пуговицу на штанах так быстро, что напряженный член с глухим стуком хлопнулся о его живот, курчавившийся черными волосами. — Придется тебе понаблюдать, Камилла. Ты не против?

Не отрывая глаз от огромного стержня, Камилла быстро облизнула нижнюю губу.

— Но… но ты не понимаешь… Я ведь еще никогда… совсем никогда…

— Правда? — Максим взял правой рукой свой половой член и резко дернул его вверх-вниз. — Старый развратник не позволяет тебе развлекаться, не так ли, девочка? — Он сделал еще два движения сомкнутой ладонью. — Ну что ж, наслаждайся, настал твой час. А решать только тебе — либо беги отсюда со всех ног, либо оставайся.

О том, чтобы куда-то бежать, и речи быть не могло. Камилле хотелось одного: потрогать этот прекрасный напрягшийся орган, провести пальцем по выступающей вене, хотелось наблюдать за тем, что будет дальше. Рядом с собой она заметила кучу соломы, на которую тут же и села, после чего обратилась к Максиму:

— Никуда я не побегу. Я хочу смотреть, Максим. То, чем мы занимаемся с тобой, мне так нравится… поцелуи, объятия и… все остальное, что ты делаешь. Я даже не представляла, что все это может быть так прекрасно, но… Просто сейчас я… немножко не готова. Все будет, только потом, попозже, а пока… ты ведь научишь меня всяким премудростям, да?

— Хорошо, пусть сейчас это станет нашим небольшим развлечением, — согласился Максим, не убирая руки с подрагивающего члена, из отверстия которого начала сочиться прозрачная жидкость. — У нас впереди целая зима, — добавил он, размазывая эту жидкость пальцем по головке члена. — Наблюдай за мной, учись, и ты сможешь сама делать это для меня — рукой или же ртом.

Камилла сложила ладони, стиснутые в кулаки, на коленях и во все глаза уставилась на Максима. Перед ее мысленным взором за одно мгновение промелькнуло множество соблазнительных картинок, иллюстрировавших то, о чем он только что сказал. Внизу живота стало горячо, и она, расставив колени, плотнее прижала кулаки к промежности. А Максим тем временем все поглаживал пальцем головку члена, а потом снова возобновил движения сомкнутой рукой, действуя все быстрее и быстрее, отводя член от себя и отпуская, позволяя ему шлепнуться по животу. На его лбу выступили капельки пота. У Камиллы от такого зрелища перехватило дыхание, тело само по себе стало ерзать по сену и тереться о кулаки самым чувствительным местечком. Внезапно Максим напрягся, и его член изверг длинную густую белую струю.