Гражданская война уже началась - Илья Фальковский

В раннем детстве Илья попал в ДТП, из—за травмы пропустил почти все младшие классы, потом пошел в третий кадетский корпус. Оттуда пришлось уйти из—за слабого здоровья. Потом Илья перешел в морской корпус, там было полегче. Года два назад переехали жить в другой район, и мама уговорила его пойти в обычную школу: Илья поначалу не очень хотел, ему, в общем, нравилось в кадетском. Особенно нравилась форма, он ходил в ней все время.

Класса с седьмого начал иногда прогуливать школу, в двенадцать лет обычное дело: «Зачем мне учиться, если я буду музыкантом?»

«Если ему интересно, то он усидчив, он пять получит, башка—то работает, а если не хочет, точно будет двойка», — говорит мама. Из—за трудностей в учебе (сказался здесь и пропуск младших классов) перешел в экономический колледж, начал ходить туда с сентября.

«Музыка у него одна в башке была, только музыка. Как тепло наступает, он с гитарой сидит на скамеечке», — продолжает Любовь Кубракова.

«Илья со всеми общался, но так вот, чтобы прирасти к какому—то другу… Ни к кому он особо не привязывался. Самые близкие друзья у него, получается, Алексей, одноклассник, и Виктор, знакомый гитарист. Вот два человека. Они ему все время были интересны.

Вот у нас компания собирается где—то позади дома на лавочках, его ровесники. Я говорю ему иногда: «Илюш, сходи пообщайся, ты же их всех знаешь». И чего, говорит он, мне с ними делать? Они там просто сидят, пьют, курят, и что? Я не хочу.

У него постоянно любовь на любови. То одна, то вторая, то Лиза, то Маша. Все время девочки, девочки, девочки. Со мной Илья всем почти делился. У меня телефоны были всех его друзей, и девочкам я могла спокойно позвонить, узнать, где он и как.

Когда я на работе, для него это плохо. «Мам, когда у тебя выходной?» Пойдем туда, пойдем сюда, его никогда это не смущало. Он, может быть, знаете, не считает меня старухой… Я и на дерево могу залезть, побегать, попрыгать — запросто. Для него я мама, но еще и друг, что ли.

Иногда ходил на футбол, болел за ЦСКА. Все подростки ходят. Мне кажется, что это чисто, знаете, стадное чувство. «Олеолеоле!» — вот это вот. Его сам футбол не интересовал. По телевизору — нет, неинтересно. Все на эмоциях.

Он меня с собой звал, но я не ходила. Я так говорила: «Илюш, там как—то все подростки, все орут непонятно, мне не очень интересно». Вот если бы ему хотелось там поозоровать, ведь он бы никогда меня не приглашал? А он меня всегда звал: «Мам, я познакомлю тебя со своими друзьями, я тебя прошу, пойдем». Ну, я ему все время обещала, но ни разу не сходила. Отмазывалась.

Знакомства у него были самые разные, все время новые компании какие—то — знакомится, уходит, знакомится, уходит. Постоянно изучал каких—то новых людей, все ему было интересно. Он их выучил — и раз, до свидания. Следующие пошли.

В общем, ему было интересно, что происходит вокруг, он пытался вообще узнать все, как—то разобраться.

Идем раз с ним по Пушкинской. Илья увидел еврея, такого прям, с пейсами, с бородой, в шляпе: «Мам, посмотри, какой человек, я к нему сейчас подойду, узнаю все». Я говорю: «Илья, не ходи, не надо». Нет, он поперся и с ним беседовал, задавал вопросы, тот отвечал.

Вообще, как Илью мотало, я больше такого среди детей даже и не встречала. Вот начиная с инструментов музыкальных, я уже раздражалась на это, конечно. То хочу быть пианистом, то хочу быть гитаристом, тут ты мне купи гитару такую, потом такую, потом мне купи барабан, потом мне еще баян, а вообще, мне, мам, фортепьяно нужно, можно, я фортепьяно в дом притащу?

С людьми Илья сходился легко очень. И меня всегда это пугало. Мне это никогда не нравилось. Я говорю ему: Илюш, ты будешь с людьми общаться, думая, что они все хорошие, а среди них есть ведь и те, которые воспользуются твоей добротой и твоей искренностью. Могут подставить, обмануть, втянуть — все, что угодно. Илюш, а ты даже драться не умеешь, даже себя защитить не можешь.

Он с детства такой, тощий практически. Вон посмотрите на фотографии. Да я его рукой борола всегда спокойно…» Действительно, на всех снимках Илья довольно высокий и худой мальчик.

Арест

Насколько можно верить матери задержанного за убийство подростка? Сложный вопрос. Но у нас за три часа трудного с ней разговора не было ощущения, что Любовь Кубракова неискренна. Нам показалось подругому. Она может что—то путать, чего—то не знать, но мы не заметили в ней желания что—то сознательно скрыть.

Любовь Кубракова: «Это все (убийство на Судостроительной. — OS) случилось 12го числа, а Илюшеньку задержали 15 декабря. Как я поняла, сначала задержали Михаила Кузнецова, не знаю, когда и как именно. А уже Михаил 15го числа вызвонил Илюшу, позвал погулять. Илья согласился. Он мне потом рассказывал: «Я еще не понял, зачем мы идем к колледжу гулять, как—то странно». А там его уже ждали.

Илью где—то в час дня задержали, мне позвонили только в девятом часу вечера. Соответственно, его, несовершеннолетнего, допрашивали и без меня, и без адвоката. Я приехала, а они уже камеры включили: «Сейчас он чистосердечное признание будет давать на камеру». Илья начинает говорить, а я смотрю…

Я  сначала думала, что это действительно он все сделал. Меня ошарашили этим сообщением, я сижу вот такая и думаю: «Как?! Ну как?» Я была очень зла на него, я его хотела разорвать, сижу, себя сдерживаю едва. И вот он начинает говорить — дурацкий детский лепет.

Я говорю: «Постой, Илья. Ты чего говоришь—то?» И я ему даю понять: Илья, вот это грань взрослой жизни. Это не мама тебе. Я говорю: «Илюша, если ты кого—то прикрываешь, если скрываешь, ты не бойся, говори, кто это. Но если это ты сделал, тоже не скрывай».

Он такой — раз, глаза в пол. Уже подругому: ну да, говорит, мы договорились. И потом он начинает рассказывать, как было все на самом деле. Это вообще не похоже на тот путаный лепет «чистосердечного признания», настолько он все ровно рассказывает.

Когда его взяли возле колледжа, товарищи милиционеры посадили Илюшу в машину и говорят: «Человек погиб». Илья рассказывает, что вообще не понял, о чем они, какой человек. Милиционеры начали объяснять. Илья говорит: «Я никого не убивал, я ничего не делал». Они отвечают: «Нам все равно, делал ты, не делал. Но из вашей компании кто—то сядет. Это на уровне президента. А твой друг говорит, что это ты».

Илюша рассказывал мне: «Я отпиралсяотпирался, у меня ведь ножа не было никакого». А ему на это: «Нет, говори, что это ты, пойдешь домой». То есть представляете? Дяденьки милиционеры прямо говорят ему: «Напиши чистосердечное — и домой пойдешь. А вот если не напиишешь… Все равно ты будешь виноватым, но мы посадим тебя в “Матроску”, там педика из тебя сделают». Он и подписал. Это чистосердечное признание, оно написано даже с ошибками, там страшная путаница, кто у кого якобы нож забрал и так далее.

Я спрашиваю его: «Откуда ты узнал, что ножевое ранение было в область груди?» Он отвечает: «А мне следователи сказали».

Вот когда Илья рассказывает, что было, речь просто льется, а когда он рассказывал «чистосердечное», то оно какое—то дурацкое, все скомканное, какая—то несуразица. Сидите, слушаете — детский лепет».

Убийство

Сообщения, которые попадали в СМИ от источников в правоохранительных органах, путаны и противоречивы. Илью Кубракова называют то восьмиклассником, то вообще 19летним студентом МАМИ. Якобы он является фанатом «Спартака» и причисляет себя к наци—скинхедам. Количество участников убийства колеблется от 8 до 15 человек. Количество задержанных — от 4 до 8. Их возраст — от 14 до 23 лет. Якобы дворника долго избивали, нанеся множество ножевых ранений, а Илье Кубракову грозит наказание вплоть до пожизненного лишения свободы.

Достоверно известно только два факта. Вопервых, 12 декабря на Судостроительной улице проникающим ножевым ранением в сердце убит гражданин Киргизии Алишер Шамшиев, 1973 года рождения. Во—вторых, вместе с Ильей под арест помещены Владислав Гурьянов, 1994 года рождения, Михаил Кузнецов, 1993 года рождения, и Роман Логвин (возраст не сообщался). Они обвиняются в нанесении побоев, а также в «хулиганстве по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды».

Что это за ребята, с которыми Илья оказался на месте убийства? Вот что рассказывает Любовь Сергеевна.

«Все лето Илья пробыл дома, почти не ходил ни гулять, ничего. В основном общался с людьми из нашего подъезда. Со взрослыми, с детьми, с консьержкой постоянно, лето просидел на лавочке. У нас очень дружный подъезд, все друг друга знают, друг другу помогают.

Лето провел здесь, в сентябре пошел в колледж, в конце сентября я почувствовала, что появились какие—то очередные новые ребята. Я говорю: «Илья, у тебя друзья появились, и они старше тебя».

И  однажды я их видела, этих пацанов. Мне их лица вообще не понравились, они недобрые. Остервенелые лица какие—то. Но он с ними особо не общался, знаете как — позвонят, пригласят, он идет. Не пригласят, так он сам не звонит».