Целуй и танцуй: в поисках любви в Буэнос-Айресе - Марина Палмер

Итак, фактически существует даже не четыре, а пять причин, по которым я не должна ложиться с ним в постель, что делает искушение еще более сильным.

30 апреля 2000 года

Было пять утра, когда мы покинули «Кафедрал». «Мы» — это Хорхе, Панчо и я. Хавьер пропал без вести. Должно быть, трахался с кем-то.

Какое-то время мы погуляли по Буэнос-Айресу, встречая рассвет. Казалось, в воздухе витало что-то неуловимое. Я шла в серединке, взяв под руку Хавьера и Панчо, и мы куда-то стремились, хотя я и не была полностью уверена, что мне туда надо. Я заметила, как мужчины обменялись понимающими взглядами и на их лицах появились ухмылки.

Происходящее напоминало мне один из тех снов, в котором вы сидите за рулем гоночный машины, а прав у вас пока еще нет. И, что значительно хуже, вы не достаете до педали тормоза. Машина виляет из стороны в сторону, в любую минуту ее может занести и она разобьется вдребезги. Но когда я теперь думаю об этом, то понимаю: не стоило так волноваться. Однако тогда я не могла знать, как же чудесно вести машину, когда (а) вы не знаете, как это делается, и (б) ваши ноги не могут нащупать педаль тормоза.

— Давайте пойдем вниз, к реке, — сказал Хорхе.

— Ладно, — сказала я.

— Ладно! — сказал «пирог ни с чем», иначе — зануда, иначе — флан, сладкая ватрушка.

Когда Хорхе предложил нам пойти к реке, это вызвало в моем воображении безмятежную картину: деревья, звезды, роса на траве. Мое представление о реках не исключало покрытые сажей фабрики, заброшенные склады, любопытствующую малышню и еще более любопытствующих полицейских. «Безмятежный» — весьма относительное понятие, если описывать с его помощью то местечко, что мы избрали для отдыха. Но зато оно оказалось полностью в нашем распоряжении.

Не понимаю, что на меня нашло, но в какой-то момент я перестала тревожиться (может, виной тому косячок: Хорхе раздобыл первоклассную травку через своего двоюродного брата, работающего в полиции). Я откинулась назад и принялась смотреть на звездное небо, всего лишь на три четверти закрытое фабричными трубами. Следующая затяжка наполнила меня умиротворением: мне казалось, все вокруг в полном порядке.

Должно быть, мои мысли были услышаны Вселенной, ибо я почувствовала, как чья-то ласковая рука начала трогать меня сквозь платье. Рука описывала обширные, продуманные круги. Она принадлежала… Хорхе? Или Панчо? Но разве это имело хоть какое-то значение? Потом к ней присоединилась другая — ласкавшая меня так сильно, что это граничило почти с резкостью. Рука была нетерпеливой и спешила исследовать каждый кусочек кожи под моим платьем. Найдя то, что искала, она начала двигаться свободней, все более расширяя круги, пока они не покрыли огромную область, иначе известную как мой животик. А затем на сцене появилась третья рука. Точнее, на моем бедре. Так, это уже становится интересным! Давление все нарастало. А потом и четвертая рука, не желая пропустить веселье, присоединилась к остальным, уделяя внимание моей груди: поглаживая, пощипывая, дразня, втягивая, щекоча — в общем, явно замышляя недоброе.

Наконец к рукам добавились губы. И затем еще одни. Поцелуи замечательно дополняли друг друга, и я даже подумала, не тренируются ли ребята таким образом постоянно. Наконец-то я поняла значение термина «собрат по оружию». И, в конце концов, я потеряла представление о том, где сейчас чья рука. И какой рот кому принадлежит.

Как правило, я не слишком люблю долгие прелюдии; случалось даже, я вообще обходилась без них. Причина в том, что я слишком нетерпелива и желаю быстрее получить основное блюдо. Но секс втроем, как я обнаружила, абсолютно другое дело… Я совсем не возражала, чтобы любовная игра продолжалась всю ночь. Ведь это действительно правда: один рот хорошо, а два лучше.

4 мая 2000 года

— Я больше не могу, — сказал Хорхе, снимая использованный презерватив. Пустой, как всегда. Это случилось в четверг.

— Что не можешь? — спросила я, притворяясь, будто бы не знаю ответ.

— Хм-м-м… встречаться с тобой, — сказал он.

— Но ты не встречаешься со мной. Неужели забыл? — Я не могла отказать себе в удовольствии наполнить свою реплику сарказмом.

— Ты понимаешь, что я имею в виду, — сказал он.

— Пожалуй, не очень. — Я собиралась усложнить для него задачу, насколько возможно.

— Не хочу больше трахаться с тобой, — объявил он, и пепел с его сигареты прожег дыру в моем покрывале.

— О…

Взвесим все еще раз. Да, все сходится. Тот вечер все испортил. Стоило прислушаться к внутреннему голосу, а не действовать под влиянием травки. Хотя, честно говоря, я стану скучать вовсе не по сексу: даже у гинеколога я проводила время интереснее, чем с Хорхе.

Сложно наслаждаться сексом, если ваш партнер им не наслаждается. Совсем недавно я узнала, что, когда парень часами не может кончить, по-научному это называется «нарушение семяизвержения». Не первый раз я сталкиваюсь с подобной «болезнью». Как я понимаю, это вовсе не болезнь: в действительности ее можно назвать силовым наказанием — ведь в большинстве случаев человек, который обладает силой, в конечном итоге сам себя и наказывает. Допустим, мужчина, сохраняя семя, приобретает контроль над ситуацией. Но на самом деле нельзя не пожалеть тех парней, которые наслаждаются ситуацией даже не испытав оргазма.

Никто не поднимает вопроса о том, что мужчины неспособны наслаждаться сексом, все вокруг заняты обсуждением фригидности женщин. Ерунда! Когда все прекратят твердить, что именно мужскому полу секс более необходим? Как бы не так! Разве что когда нет реальной опасности лечь с кем-то в постель. Но что происходит, когда девушка перестает говорить «нет», а звезды начинают говорить «да»? Внезапно мужчина теряет весь свой оптимизм, вот что. И объясняет потерю аппетита тем, что вблизи его избранница оказалась вовсе не такой привлекательной. На самом же деле просто он не был так горяч для секса, как ему хотелось считать. Да, он может болтать все, что вздумает, однако когда доходит до дела, сразу понятно, что на самом деле все было лишь болтовней. К счастью, существуют исключения из правила. «О Фрэнк, Фрэнк, где же ты, Фрэнк?» Однако большей частью женщины в наши дни должны смириться, что некоторым мужчинам даже не всегда удается достигнуть эрекции, а если такое и происходит, то у них никак не получается кончить, а если и получается, то преждевременно. Или, может, дело во мне?

Зато они изобретают любые отговорки, объясняющие, почему мужчинам приходится сдерживаться. Однажды в постели Хорхе заявил мне, что контролирует свою эякуляцию, дабы сохранить неприкосновенность своей сущности. Это часть его философии дао. Слова «инь» и «ян» то и дело всплывали в нашем разговоре, как и концепция его семени, а также связь семени с его мужской силой. Поскольку китайская философия меня восхищает, я не услышала тревожных колокольчиков. Да и в связи с оргазмом (сама я не собиралась лишать себя этого удовольствия) мои мозги не работали на сто процентов. Но теперь, когда мои нервные клетки снова воссоединились, стало очевидно самое важное: он просто не знает, что такое оргазм.