Капкан для невесты - Айрин Лакс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Камилла
Мне приходится вернуться в дом. Я поднимаюсь к себе в комнату и ложусь под одеяло прямиком в одежде!
Буду лежать.
С места не сдвинусь.
Не буду ни есть, ни пить.
Голодовка, вот как это называется.
Лорсанов хотел, чтобы я ему прислуживала и массировала от души?
Не дождется!
Забастовка!
Ничего не буду делать.
Лорсанов пожалеет, что довел меня до такого состояния.
Но лежать без дела, имея такую деятельную натуру, как у меня оказывается очень непросто. Во мне все кипит, бурлит от эмоций.
Возмущение, злость соревнуются с желанием показать им всем, как они во мне ошибаются. Отец, сводная сестра, Лорсанов, бывший жених…
Даже Натан, который повел себя, как настоящий козел, и взбрыкнул от нескольких фраз, брошенных другим мужчиной.
Мысли то сбиваются в кучу и на месте топчутся, то несутся галопом.
В мою комнату никто не приходит. Меня не беспокоит никто.
Как же мне хочется сделать хоть что-то.
Но я же объявила голодовку и забастовку бездействием.
Однако вот уже целый час забастовки прошел, а о моей забастовке никто не знает. Лорсанов, наверное, обратно лег спать и просто храпит во сне, видит новые сны.
Он может и не подозревать, на какие жертвы я иду, как глубоко он мне противен после всего, что сделал.
То есть я мучаюсь, а он там спокойно спит.
Ну уж нет, пусть знает, что я мучаюсь. Вдруг совесть у него проснется?! Может быть, не целиком, а хотя бы крошечный отросток?!
Полежав еще немного, я начинаю испытывать муки голода и жажды.
Проснулась я задолго до рассвета. Вернее, я почти целую ночь не спала, оттого и встала очень рано. Ни крошки не съела.
Теперь вот хочется перекусить.
Но как же голодовка?!
И забастовка.
Желудок вопиюще громко начинает даже не бурчать, а выть! На всю комнату издает устрашающие звуки. Во рту совсем пересохло.
Так никуда не годится!
Решительно откинув в сторону одеяло, я встаю и спускаюсь по лестнице.
Направляюсь на кухню. Устраивать забастовку и голодовку на пустой желудок — дело неблагодарное. Подкреплюсь хорошенько, а потом, полная сил, устраю Лорсанову такую забастовку, что он сам будет умолять меня снова заняться танцами и будет за три километра обходить стороной танцевальные залы.
Приготовив себе вкусный, сытный завтрак, съедаю его с большим аппетитом и тщательно прибираю за собой посуду. Потом, взяв из корзины с фруктами большое, зеленое яблоко, вонзаю в него зубы и, наслаждаясь сочным вкусом, поднимаюсь по лестнице на второй этаж.
Спальню Лорсанова нахожу без труда. Стучусь по двери, прежде чем войти. В ответ слышатся шорохи, звуки приглушенный. Но мужчина не спешит вставать.
Я отсчитала еще несколько секунд. Мне кажется, этого вполне достаточно, чтобы Лорсанов прикрылся сам и прикрыл свою любовницу, на случай, если она у него там тайком появилась.
— Доброе утро!
Лорсанов лежит на кровати с закрытыми глазами и часто-часто дышит. Еще он потный… Пот по лицу катится градом. Я подумала, что он, действительно, только что был с любовницей.
— Я не вовремя?
Лорсанов шумно сглатывает, медленно открывает глаза, но смотрит на меня так, словно не видит или не узнает. Странный у него взгляд, мутный, рассредоточенный. Такого взгляда я прежде не видела.
Поневоле отступаю. Затея вслух рассказать о забастовке уже не кажется такой привлекательной.
— Телефон, — выдыхает Лорсанов.
Телефон лежит на тумбе. Он, что сам, взять не может? Или решил, что я буду исполнять все его прихоти?
Самое время обрадовать мужчину, что это не так!
— У меня забастовка! Я ничего делать не буду. А еще я объявляю голодовку! Через час, — добавляю тише, потому что надкусанное яблоко находится в моей руке. — Так что возьми сам свой телефон!
Резко развернувшись, иду к двери.
— Это не шутки, — скрипит зубами Довлатов.
Медленно обернувшись, смотрю на него. Он выглядит побледневшим.
— Тебе плохо?
— Да. Подай телефон. Там номер врача. На быстром наборе… Позвони.
Я понимаю, что дело плохо.
Поэтому подбегаю к тумбе, беру в руки телефон. Пароля нет, но стоит разблокировать экран, как на дисплее появляется фото. Улыбающийся Лорсанов в обнимку с девушкой.
Ого… Он умеет ТАК улыбаться?
Выглядит счастливым, влюбленным и немного легкомысленным.
Легкая зависть щекочет сердце перышком. Потом я отбрасываю в сторону эти дурацкие мысли, звоню врачу.
