Клан Одержимого - Адам Хлебов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы снова зашагали в сторону, куда указывала стрелка.
А потом в подземном лабиринте будто включили свет.
Сначала мы увидели яркое свечение, от которого стало больно. Мы невольно прикрыли ладонями глаза.
Двигаясь дальше к свету, мы дошли до широких и глубоких мраморных ступеней огромной лестницы, ведущей вверх.
Лестница была залита светом, который слепил зрачки, привыкшие к полумраку.
Мы переглянулись и зашагали по ступеням.
Добравшись до верха, мы очутились огромном светлом бежевом мраморном зале.
В зале находились десять воинов, одетых в черные балахоны с масками, напоминающими череп.
Они окружали трон, на котором сидел человек в расшитых золотом белых одеждах.
Глава 20
Я не сумел сдержаться и немного отпрянул от удивления. Меня холодно встречало знакомое лицо.
Над троном, сзади, на белой стене располагался огромный ромб с полуприкрытым веком.
— Кристофер, что за…, — Аарт убрал шпагу в ножны и сделал шаг вперед.
Человек на троне остановил кузена жестом.
— Как вы уже поняли, Кристофер — это мое не настоящее имя. Меня зовут по-разному: Джон Смит, Александрус Попандополус, Рене Деккар, Витоджо Срадивари, Алонсо Тора и так далее. И только немногие знают имя данное мне родителями при рождении…
Он смотрел на наши нахмуренные лица. До меня начало доходить.
— Мое полное имя Гольят, — его голос звучал очень необычно. Отражаясь эхом от стен огромного зала он бы тверд и надменен, — я вижу вы не удивлены.
— Кстати вы находитесь здесь не потому что вы такие умные и проницательные. А только потому что я так захотел. Мои люди развесили вам указатели. Вы настолько бестолковы, что заметили только один.
Он сделал паузу. Но мы никак не отреагировали на нее.
Если бы я не видел все это собственными глазами, я бы подумал, что я попал в сказку или фильм.
Я все еще был в шоке от того, что встретил брата.
— Тем лучше. Мне придется меньше объяснять. Вообщем, если коротко, то ты, Девитт, сейчас умрешь. Хочешь узнать почему?
— Ну давай, объясни, хотя я не так представлял встречу со своим братом…
— Ты мне не брат! Собачье отродие! Ты никогда не был мне братом! — Кристофер был я ярости, я его не узнавал.
Он подался вперед на этих словах, схватившись руками за поручни трона. Костяшки его кистей побелели, а лицо исказила страшная гримаса.
В другом мире такой крик человека, во власти которого я бы находился, возможно и напугал бы меня, но не сейчас.
Я поискал оттенки страха в своей душе, но не нашел ни капли волнения, даже в самых потаенных ее уголках.
— Не ори. Связки надорвешь. Если у тебя есть претензии — говори. Разберем как мужчина с мужчиной.
— Есть ли у меня претензии? О да! У меня много претензий. Из-за тебя погибло слишком много невинных людей!
— Что это значит? Мне смешно слышать про смерти невинных из уст главы клана, сделавшего убийства своим ремеслом. Я же правильно понимаю, где мы находимся.
— Ты правильно понимаешь.
Я утвердительно кивнул головой.
— Вот и расскажи мне теперь про невинных.
— Ты тупой ублюдок, ты не понимаешь ничего!
— Ну ты же обвиняешь меня, вот и растолкуй, кто конкретно невинно погиб из-за меня.
Я подумал, что он что-то знает о судьбе владельца трактира «у Оленя» и его жены. Я совсем о них позабыл.
— Первым невинным человеком, которого ты убил была моя мать, когда ты только появился на свет.
— Но она была и моей матерью. Не забывай у меня никто не спрашивал хочу ли я появляться на свет такой ценой.
Савва решил заступиться за Девитта, чьей прямой вины в том, что произошло при его рождении, не было.
Кристофер-Гольят перебил меня не дослушав. Он кипел ненавистью ко мне.
— Заткнись! Чучело! Тебе слова не давали. Когда ты родился, в семьях обоих моих родителей тысячи людей были покалечены. Из-за тебя погиби сотни. И ты за это ответишь.
Он тыкнул в мою сторону указательным пальцем.
— Из-за тебя, погибла вся моя родня. Но тебе этого мало…
— Что ты имеешь ввиду? Я не понимаю, — я стоял, убрав катану в ножны и сложив руки на груди.
— Если бы не ты, и твой идиотский, невыполнимый план, то были бы живы мои люди, с твоих картинок. Были бы живы матросы с «Леопольда» и «Сеньора де Анточа». Был бы жив кардинал Августин, прислуга в его доме и твой друг Стас.
Я впервые серьезно задумался о том, что он говорил. Я вспомнил слова Тиельманса о том, что у каждого могли быть дети и потомки, а теперь их не будет.
Мне стало очень тяжело на душе. Мой брат встал, обнажил свой клинок и направился ко мне.
— Но ты будешь драться за свою жизнь. Я даю тебе шанс умереть как мужчина только по одной причине — ты трижды спас маркизу Дарию. В замке, хотя тебя об этом не просили, и ты спутал мне все карты, в кабаке Папа Пай, и на корабле.
— Какая неслыханная щедрость, — съязвил я. — можешь не благодарить, я не для тебя старался.
— Идиот! Она будет принадлежать мне.
Теперь вспыхнул Аарт молча слушавший нас до этого мгновения.
— Хрен тебе моржовый, а не маркизу!
— Успокойся Аарт, не забывай, что мы с тобой истинные братья, потому что в нас течет кровь наших отцов. А это отродие…, — он указал на меня острием своей рапиры в вытянутой руке.
Кристофер хотел поободрать слово, но не сумел. Он снова обратился к Аарту.
— Когда я разберусь с ним, я дам тебе возможность умереть за свою любовь с честью.
— Стой! Кроме меня больше никто не умрет, — я прервал его, — я меняю свою жизнь на жизнь маркизы и всех моих друзей. Убей меня, если сможешь и отпусти их.
Я знал, что Аарт, какой бы он не был сильный и тренированный не сумеет справиться с десятью неспящими за раз.
А Гольят не собирался оставлять нас в живых. После стольких смертей, произошедших по моей вине мне нужно было хоть кого-нибудь спасти.
Я все вспомнил. Я вспомнил как попал сюда.
Я московский сисадмин, Савва Филатьев, хромой на правую ногу, работавший в Пушкинском музее.
Умер от удара током упав со стремянки на рабочем месте.
Я всегда любил живопись. Я мог часами рассматривать альбомы с картинами, в изобилии присутствующими в книжных шкафах моих родителей.
У них не было времени и
