Княжеские владения на Руси в X — первой половине XIII в. - Олег Рапов

В 1141 г. «пойма Всеволод (Ольгович. — О.Р.) городы Дюргеве (Юрия Долгорукого. — О.Р.), коне, скот, овце и кде чьто чюя товар»{28}.

В 1142 г. князь Изяслав Мстиславич «еха ис Переяславля вборзе в землю Черниговьскую и повоева около Десны села их (Ольговичей. — О.Р.) и около Чернигова. И тако, повоевав волость их, възвратися въсвояси с честью великою»{29}.

В 1146 г. князья Давыдовичи ограбили под Новгородом-Северским местечко Порохно, принадлежавшее Игорю (или Святославу) Ольговичу, где забрали 3000 кобыл и 1000 коней. Затем они послали своих дружинников в княжеские села, где те «пожгоша жита и дворы»{30}.

Те же Давыдовичи захватили сельцо Игоря Ольговича под Путивлем, «идеже бяше устроил двор добре. Бе же ту готовизни много в бретьяничах и в погребех, вина и медове, и что тяжкого товара всякого до железа и до меди не тягли бяхуть от множества всего того вывозити. Давыдовича же повелеста имати на возы собе и воем, потом повелеста зажечи двор и церковь святаго Георгия и гумно его, в нем же бе стогов 9 сот…»{31}.

В том же году киевский князь Изяслав Мстиславич захватил город Путивль, принадлежавший Святославу Ольговичу. В Путивле был разграблен княжеский двор, забран весь скот, множество «тяжкого товара», «иже, бе немочно двигиути», а из погребов было извлечено 500 берковцов меду и 80 корчаг вина, а также масса других всевозможных припасов. Со двора увели 700 человек княжеской челяди. Изяслав Мстиславич не пожалел даже княжеской церкви, находившейся при дворе. Из нее были взяты драгоценные сосуды, серебряное кадило, евангелие, церковные книги в роскошных переплетах и даже колокола{32}.

Эти отрывочные данные, конечно, позволяют нам далеко не в полной мере оценить размеры сеньориальной части домена северских князей.

В 1148 г. Изяслав Мстиславич киевский и Ростислав Мстиславич смоленский вошли с войсками в волость своего дяди Юрия Долгорукого и «начаста городы его жечи и села»{33}.

В 1149 г. все тот же Изяслав Мстиславич повоевал земли черниговских Давыдовичей и сжег их задеснинские города{34}.

В 1152 г. князь Святослав Ольгович, пытаясь задержать отступающие войска своего союзника Юрия Долгорукого, послал к нему грамоту, в которой говорилось: «Ты хощеши прочь поити, а мене оставив, а тако еси волость мою погубил, а жита еси около города (Рыльска. — О.Р.) потравил…»{35}.

Свои собственные города и села имели и русские княгини. В Ипатьевской летописи под 1158 г. упоминается 5 сел, населенных челядью жены князя Глеба Всеславича{36}. У В. Н. Татищев а под 1159 г. говорится, что половцы захватили в плен 800 жителей городов Котельницы и Шеломыи, принадлежавших вдове владимиро-волынского князя Мстислава Изяславича{37}. В 1170 г. князь Владимир Мстиславич послал к жителям Дорогобужа гонцов со словами: «Целую к вама крест и к княгини вашей (вдове князя Владимира Андреевича. — О.Р.), якоже ми на вас на позрете лихом ни на ятровь свою, ни на села ее»{38}.

Иногда княжны получали волости и города в виде свадебного дара. В начале XI в. шведская принцесса Ингигерд, выходя замуж за Ярослава Мудрого, получила от него в подарок Ладожскую волость{39}. В 1149 г. князь Изяслав Мстиславич подарил жене брата Владимира город Тилог, «где для нее всяких запасов и дом довольный было приуготовлено»{40}. В 1188 г. Рюрик Ростиславич дал на содержание снохе Верхуславе Всеволодовне город Брягин{41}.

Источники неоднократно упоминают об основании князьями домениальных городов.

Под 991 г. в Воскресенской и Супрасльской летописях говорится о создании Владимиром Святым на Клязьме «ветшаного города», который князь назвал своим именем{42}.

Лаврентьевская летопись под 1128 г. сообщает о том, что Владимир Святославич в конце X в. «воздвиг» отчину своей жене Рогнеде и сыну Изяславу в Полоцкой земле, где он «устрои город и да има и нарече имя городу тому Изяславль»{43}.

В «Повести временных лет» под 1030 г. записано, что Ярослав Мудрый основал в земле чуди опорный пункт, названный им Юрьевом. Как известно, христианское имя Ярослава было Георгий, которое в XI столетии произносилось как Гюргий, Юрги, Дюрги, Юрий.

В том же источнике под 1032 г. рассказывается о том, что Ярослав Мудрый «поча ставить городы по Роси». Один из этих городов тоже получил название Юрьев.

Под 1095 г. автор «Повести временных лет» сообщает: «Святополк же (сын Изяслава Ярославича, киевский князь. — О.Р.) повело рубити город на Вытечеве холму, в свое имя нарек Святополчь город».

У В. Н. Татищева под 1102 г. имеется известие о закладке князем Борисом Всеславичем города Борисова в Полоцкой земле, названным «во свое имя» и населенным людьми{44}.

В Никоновской летописи под 1153 г. сообщается об основании рязанским князем Ростиславом Ярославичем города также «во свое имя» — Ростиславля на Оке{45}.

В том же источнике под 1155 г. говорится: «Родися великому князю Юрью Долгорукому Владимеричю Мономашу сын Дмитрой, и отецъ его прозва его Всеволодом, и заложи отенъ ого князь Юръи Долгорукий град на реце на Яхроме, и нарече имя ому Дмитров, по имени сына своего Дмитреа, глаголемого Всеволода, понеже тамо родися»{46}.

В. Н. Татищев добавляет, что Юрий Долгорукий был на Яхроме на охоте, когда у него родился сын Всеволод{47}. Таким образом, город был поставлен на домениальной земле, там, где находились княжеские охотничьи угодья.

В кратком летописце XV в. сообщается о том, что смоленский князь Мстислав Ростиславич создал город Мстиславль на реке Вехре{48}.

Источники сообщают и о многих других городах, носивших княжеские имена. По-видимому, все они представляли собой домениальную собственность князей, их основавших.

Довольно часто упоминаются в летописях и места княжеских ловов. Мы уже говорили выше об убийстве великокняжеского дружинника Люта Свенельдича древлянским князем Олегом Святославичем около 975 г. за охоту в лесах, принадлежавших князю. В Ипатьевской летописи под 1144 г. рассказывается об охотничьих угодьях князя Володимерко Володаревича под городом Тисмяничем в Галицкой земле{49}. В том же источнике под 1180 г. говорится о рыбных ловах князей Святослава Всеволодича киевского и Давыда Ростиславича вышгородского. Оба занимались рыбной ловлей на Днепре: один ловил рыбу на его правой стороне, а другой — на левой{50}. Рыбные угодья были строго разграничены.

Князья уделяли огромное внимание своему домениальному хозяйству. Владимир Мономах с гордостью писал: «Еже было творити отроку моему, то сам есмь створил, дела на воине и на ловех, ночь и день, на зною и на зиме, не дая собе упокоя. На посадники не зря, ни на биричи, сам творил что было надобе, весь наряд и в дому своемь то я творил есмь. И в ловчих ловчий наряд сам есмь держал и в конюсех и о соколех и о ястребех.

Тоже и худого смерда, и убогые вдовице не дал есмь сильным обидети, и церковнаго наряда и службы сам есм призирал».

Он завещал детям: «В дому своемь не ленитеся, но все видете, не зрите на тивуна, ни на отрока, да не посмеются приходящии к вам ни дому вашему, ни обеду вашему…»{51}.

Русские князья всемерно стремились к увеличению числа зависимого от них населения. В 1173 г. смоленский князь Роман Ростиславич совершил поход в литовские земли и захватил в плен большое число литовцев. Возвратившись домой, он «роздал пленников по селам в работы, повелев на них пахать, от чего пословица хранится: „Зле Романе, робишь, что литвином орешь“»{52}. Из этого факта видно, какие жестокие формы принимала иногда эксплуатация подвластного населения в древней Руси. Пленников нередко приравнивали к скоту.

На съезде князей, состоявшемся между 1054 и 1073 гг., было принято специальное законодательство («Правда Ярославичей»), которое должно было охранять княжеское хозяйство от живущего поблизости населения. Из этого законодательства ясно вырисовывается феодальный характер сеньориальной части княжеского домена.

«Правда Ярославичей» начинается со статьи: «Аще убьють огнищанина в обиду, то платити за нь 80 гривен убиицы, а в подъездном княжи 80 гривен»{53}. Огнищанин — человек, ведавший княжеским дворцом и прилегающими к нему пристройками. Княжеские дворцы имелись не только в центрах княжеств, но и в периферийных городах, а также в погостах, где останавливались князья в период полюдья. Убийство этого высшего должностного лица дезорганизовывало дворцовые службы и отрицательно сказывалось в целом на хозяйстве князя. Поэтому-то оно и каралось повышенным штрафом. Если же огнищанина убивали разбойники, грабившие княжеские клети или уводившие княжеских коней ж скот, то убийцу полагалось казнить на месте преступления{54}.