Северная сторона сердца - Долорес Редондо

Джонсон пожал плечами.

— Как я и сказал, — он обвел рукой поверхность стола, — на данном этапе их работа выглядит безупречно.

— А скрипка? — спросил Дюпри, подводя их к столу, возле которого стоял Джейсон Булл.

— Здесь, на первый взгляд, все тоже выполнено аккуратно и профессионально. Правда, к тому времени, когда был проведен повторный анализ, в доме уже побывали чистильщики, но на общих и плановых фотографиях, сделанных после преступления, скрипка выглядит чистой: никаких следов, брызг или пятен. Мы можем отсканировать оригинальные фотографии, сделанные перед уборкой, и попытаться их увеличить, но, честно говоря, все выполнено кропотливо, вряд ли специалисты пропустили бы какой-либо след.

Джейсон Булл откашлялся.

— Да? — Амайя повернулась к нему.

— Может быть, это глупо, к тому же я не эксперт, но…

— Вы что-нибудь заметили? — подбодрил его Дюпри.

— Сам не пойму, но мне кажется, — сказал Булл, указывая на одну из фотографий, — что там внизу какая-то надпись.

Все склонились к фотографии скрипки, на которую указал детектив. Чуть ниже подбородника на лаковой поверхности в самом деле виднелась какая-то волнистая линия.

Джонсон выглядел скептичным.

— Больше похоже на обычную царапину, — сказал он.

Дюпри поднял фотографию руками в перчатках и внимательно ее осмотрел.

— Кажется, царапина продолжается за изгибом. Есть другой снимок, где можно получше разглядеть это место?

Они осмотрели все фотографии одну за другой, но снимков, позволяющих проследить, тянется ли линия дальше по изгибу скрипки, не обнаружили.

Дюпри вздохнул.

— Может быть, что-нибудь получится разглядеть на фото, где скрипка стоит прямо, прислоненная к камину, — предположила Амайя и подошла к столу, чтобы отобрать нужные снимки. Все внимательно следили за ней. Она просмотрела все фото и отобрала два из них. — Вот здесь отлично видна боковина, хотя с такого расстояния не рассмотреть, как далеко простирается царапина. Но фотографии, присланные нам капитаном, очень хорошего качества, и Джонсон прав: надо отсканировать их и попытаться увеличить. Возможно, тогда изображение будет более четким.

— Тогда за дело, — решил Дюпри.

Глава 28

Прячась на виду у всех

За последний час дождь усилился. Все более мощные потоки воды обрушивались на окна с таким грохотом, будто кто-то швыряет в стекла гравий. Ветер тоже крепчал. Вдали, отдаваясь раскатистым эхом, грохотал гром. Молнии то и дело освещали горизонт, затянутый низкими тучами. Национальный центр ураганов подтвердил, что око «Катрины» составляет пятьдесят миль в ширину, занимает весь Мексиканский залив и неумолимо движется к Новому Орлеану.

Амайя посмотрела в окно, где прогрохотали очередные раскаты, и снова спросила себя, сумеет ли наклеенная крест-накрест изолента защитить их от осколков, если окно лопнет. Казалось, сама природа решила дать ответ на ее вопрос: снаружи вспыхнула молния, отбрасывая на стену крестообразную тень наклеенной изоленты.

Сканирование фотографий и увеличение отдельных зон заняло всего несколько минут; чуть больше времени Саласар потратила на программу, идентифицирующую почерк. Вот как выглядело полученное изображение:

Программа указывала, что такие особенности, как трассируемость, морфология, динамическая устойчивость и размеры знаков, придавали закорючкам сходство с сообщением, написанным чьей-то рукой. Разумеется, в конечном итоге это могло оказаться случайной царапиной, как утверждал Джонсон, однако оставалась вероятность, что это было что-то другое. Рассматривая предполагаемую надпись, Амайя обнаружила нечто похожее на I, N и, быть может, R, но это могла быть и M, за которой следовала N. Хвостик последнего штриха казался оборванным, как будто за ним должно следовать что-то еще… Амайя покачала головой: скорее всего, никакой надписи тут действительно не было, только обычная царапина.

* * *

В десять тридцать они в очередной раз вышли на связь с Эмерсоном и Такер. Дюпри дал слово Амайе.

— Информации о жизни Мартина Ленкса до убийства семьи не так много. В армии он не служил, а в школах или колледжах психологические тесты в те времена ученикам не делали. Ни психиатр, ни психолог ни разу не проводили освидетельствований, выходящих за рамки обычного тестирования рабочих навыков или медицинского осмотра. Все сведения о личности Ленкса основаны на его поведении в момент совершения преступления, предполагаемого бегства и исчезновения. Как вы знаете, существует гипотеза, что после убийства он покончил с собой, но, на мой взгляд, в оставленном им письме ничто не указывает на угрызения совести. Впоследствии он, скорее всего, взял себе новую личность. Стремление начать жизнь с нуля прекрасно сочетается с установленными особенностями его личности. Таким образом, есть высокая вероятность, что Мартин Ленкс и Композитор могут быть одним и тем же человеком.

— Разумеется, мы должны учитывать этот вариант. Я рада, что мы приступим к работе над этой гипотезой, — заметила Такер.

Дюпри выжидающе посмотрел на Амайю, и та продолжила:

— Я никогда не исключала эту возможность. Однако, агент Такер, вы предположили, что он мог радикально изменить свою жизнь, привычки и внешний вид. Но если это тот же человек, который заказал семейный портрет перед тем, как убить своих близких, вряд ли он мог изменить базовые аспекты своей личности. То, как была получена фотография, дает нам ключ к его фантазиям. Он множество раз перемещал и переставлял членов своей семьи, чтобы получить идеальную фотографию, даже хотел убрать из кадра младшего сына. Однако заметив растерянность и удивление жены и даже фотографа, в конце концов отказался от этой идеи, после чего семейная фотография все-таки была снята. Но через два дня он вернулся, чтобы сделать еще одну. При этом в его облике ничего не изменилось: одежда, прическа, очки, даже поза. Сходство настолько сильное, что, увидев эту фотографию, я сначала подумала, что она была снята в тот же день, что и первая. Единственное различие между этими двумя изображениями заключается в том, что, позируя один, он улыбается.

— Не понимаю, к чему вы клоните, — сказала Такер.

— Мартин Ленкс уничтожил свою семью, потому что они не соответствовали его идеалу, но не допускал даже мысли о том, что с ним самим что-то не так. Он не собирался в себе ничего исправлять. Если Мартин Ленкс и изменил свою жизнь, то лишь постарался добиться в ней большего контроля, чтобы избежать прежних ошибок. Единственное, что претерпело изменения, — семья; себя же он считает безупречным.

Амайя ждала, что сейчас Такер возразит ей, но та ответила вполне миролюбиво:

— Таким образом, вы полагаете, что Композитор — мужчина лет пятидесяти пяти, то есть возраста Ленкса… традиционалист, женат, консервативен. Думаете, детей у него то же количество?

— Очень вероятно, — ответила Саласар. — Консервативный тип вроде Ленкса будет стремиться повторить свой идеал,