Стальной шторм. Арктический блицкриг - Илья Садчиков

Никонов поднял вверх руку, зал притих. На плоской поверхности монитора появилась схематическая карта острова, испещренная маркерами враждебных и дружественных соединений. Световая указка Никонова коснулась портовых руин.

– Скажу честно, к вторжению сил ООН мы готовились, но его размах стал для нас неожиданностью. Вчера в четыре часа дня универсальный десантный корабль «Нассау» под прикрытием авиации и легких сил флота выбросил десант в северо-западном районе Тренделага. Морская пехота ООН уничтожила хлипкую оборону Еловского. К часу ночи десантники САСШ взяли под контроль порт, центральную часть города и весь северо-западный сектор Тренделага. В окружении оказалось несколько наших пехотных подразделений.

В пятнадцать минут четвертого в городе появились плавающие бронетранспортеры противника, вооруженные 25-мм орудиями. Кроме того, ооновцы выбросили на остров три инженерные машины и дюжину роботизированных танков М3.

Вырвавшиеся из окружения стекловцы имели боевое столкновение с солдатами 12-й арктической дивизии ООН. На стороне врага было техническое и численное преимущество, так что результат стычки оказался не в нашу пользу.

К трем часам утра десантники САСШ взяли под контроль северные и восточные городские окраины. Остатки наших пехотных подразделений укрепились на южных холмах.

Чем больше говорил Никонов, тем крупнее становилось синее пятно, расплывающееся по островной карте. Наконец ооновский оккупационный сектор поглотил всю северную бухту и добрался до черной полосы Центральной дороги.

– Одним ударом откусили от нас океанскую гавань, – пробурчал себе под нос Северский. – Что же дальше-то будет?

– В пять часов утра городские руины были блокированы 1-м танковым полком Каткова. В районе 18-й высотки произошел встречный бой. Ооновцы потеряли три машины десанта и один танк-дрон, предположительно «Грант», после чего откатились обратно в «город». Полковник Катков блокировал подступы к Тренделагу и теперь подтягивает к холмам тяжелую самоходную артиллерию и мотопехоту майора Варкушина.

Масштаб островной карты увеличился. Рядом с восточным побережьем показались красные метки тяжелых кораблей.

– Противник пытался высадиться в южной части острова, но адмирал Костиков сорвал десантную операцию массированным залпом «Гранитов». Враг потерял два корабля, в том числе один стелс-фрегат. Танкодесантный корабль «Пейлин» получил повреждения верхней палубы и в конечном итоге отошел в открытый океан.

Едва Никонов закончил рассказ, как с заднего ряда кресел донесся тревожный вопрос.

– Генерал, мы сможем сбросить ооновцев в море?

Никонов пожал плечами.

– Пока мы деремся на равных, шансы на победу имеются. Безусловно, ооновцы превосходят нас численно в танках и бронированных машинах, но людей у нас пока больше.

Никонов щелкнул пультом дистанционного управления. На дисплее появилась зашумленная фотография громадного военного корабля. Нажав на кнопку, генерал изменил масштаб изображения. Сергей увидел плоскую, заставленную машинами палубу, вздыбившуюся командную рубку, увенчанную иглами антенн и радиальными тарелками радаров.

Возле кормы корабля виднелась тяжелая платформа подъемника, предназначенная для транспортировки ударных самолетов.

Указка генерала показала на судно.

– Наша приоритетная цель – десантный корабль ООН «Норфолк» типа «Тарава». Спутники сфотографировали его в 280 милях к северо-западу от архипелага. Конвой «Норфолка» состоит из трех эскадренных миноносцев типа «Спрюэнс».

Выдержав паузу, Никонов добавил:

– Подпускать «Норфолк» к острову нельзя. Судно перевозит крупный десантный отряд: 1000 человек морской пехоты, десять танков M1A4, дюжину легких «Грантов» модификации A1, два десятка бронетранспортеров и пять вертолетов огневой поддержки AH-1W «Суперкобра». Ооновские десантники опытные специалисты, имеющие обширный опыт боевых действий. По сравнению с ними наши ребята – мальчики для битья.

Дослушав реплику Никонова, Северский повернулся к Сергею.

– Командир, глянь на входную дверь, там Матвиенко стоит. Он должен машину к вылету готовить, а не на брифинге болтаться.

Соколов бросил взгляд через левое плечо, увидел Николая и встретился с ним взглядом. Николай указал пальцем на часы и поднял вверх левую руку. В груди Сергея зародилось тревожное предчувствие.

Покинув кресло, Сергей протиснулся между мрачными, нахмурившимися пилотами и подошел к Николаю.

– Ты что на брифинге делаешь?

– Тише, командир. У меня после ночного вылета голова так трещит, что хоть топором руби.

– Что приключилось-то, говори, не томи!

Губы Николая изогнулись вниз, взгляд его стал холодным и острым, словно лезвие опасной бритвы.

– Сергей, из города прибыл последний эвакуационный автобус. Наташки в нем не было. Ты понимаешь, что это значит.

– Понимаю. Что будешь делать? Поедешь в город?

Николай кивнул головой.

– Я уже взял автомат и запасся наглостью. Времени впритык, но если мне немного повезет, то я вернусь ко второму вылету.

Полковник оценил тяжесть сложившегося положения и скрестил на груди руки.

– Второго вылета может не быть. Нас всего шестеро, Николай, включая тебя. «Мистраль» понес тяжелые потери, немцы держатся на последнем дыхании, им не хватает людей. У меня тоже каждый человек на счету. Не забывай, что нам придется сбивать вражеские штурмовики и вести бои с ооновскими перехватчиками.

– В этот раз вы справитесь без меня, – решительно произнес Матвиенко.

– Николай, ты бросаешь товарищей в самую трудную минуту. Твой поступок – без пяти минут дезертирство.

Матвиенко раздраженно махнул рукой.

– Можешь расценивать, как угодно. Я уйду за Наташкой, даже в случае твоего прямого запрета.

Полковник нахмурился и попытался представить себя на месте Николая. Перед мысленным взором Сергея мелькнула раненая Джейн. Прежние образы потускнели, исчезли в серебристой дымке. На их месте предстала Ольга, оплакивающая гибель дочери. Безутешная мать указывала на командира рукой и горько сетовала на обман и жестокость.

Соколов не мог допустить подобного исхода и поэтому принял единственно правильное решение:

– Черт с тобой! Иди и без девчонки не возвращайся.

Схватив Матвиенко за плечо, Соколов добавил:

– Если я не вернусь из полета, дашь нашим команду на отход. Покинешь зону боевых действий вместе с остатками эскадрильи. С собой возьмете необходимое оборудование, ракеты и уцелевшие машины. Финансовая отчетность и коды доступа к банковским счетам находятся в распоряжении Северского. С ним дальнейшую стратегию и согласуешь. Ясно?

– Ясно, командир. Спасибо за поддержку.

– Возьми машину Северского, она стоит на второй рулежной дорожке.

Матвиенко схватил ключи и безмолвно исчез за покосившейся дверной створкой.

Петренко подключил коммутатор к внешнему порту ракеты. Пробежав пальцами по клавиатуре приборчика, механик запустил программу проверки вычислительных систем. Светодиод материнской платы моргнул зеленым «глазком» и радостно пискнул. Бортовые системы AIM-9X функционировали в штатном режиме, боевая электроника работала, приемник навигационного сигнала принимал информацию с РЛС. Удовлетворившись увиденным, Петренко блокировал внешние порты и закрыл сервисный лючок «Сайдвиндера».

– С ракетами полный порядок, – донесся из кабины уверенный голос Сергея. – Коды доступа действуют.

– Лучше и быть не могло, – громким басом отозвался механик. – Командир, ты не передумал? Может быть, избавимся от контейнеров НУРС?

Полковник высунулся из кабины истребителя и покачал головой:

– На душе неспокойно. Кажется мне, что одним перехватом дело не закончится.

– ПО контейнеров проверил или опять забыл?

– Без тебя, как без рук. Сейчас гляну.

Сергей вернулся в кабину, до ушей Петренко донеслись тихие постукивания. Полковник работал с системной клавиатурой «Фристайла», отбивая на ней длиннющие последовательности служебных команд.

Петренко вытер руки чистой тряпкой, посмотрел на часы и опустился на сиденье раскладного стульчика. Вокруг механика кипела работа. Молодые парни в рабочих костюмах готовили истребители к вылету: подвешивали под крылья контейнеры неуправляемых ракетных снарядов, проверяли работоспособность бортовых ЭВМ и перекачивали в протектированные баки последние галлоны топлива.

Наконец за спиной механика раздался грохот металлических ступенек. Соколов скользнул по лесенке на бетонный пол ангара и с хрустом расправил плечи. Покрутив из стороны в сторону головой, полковник поморщился и раздраженно заметил:

– Мышцы шеи совсем затекли, да и лопатку изрядно ломит, не иначе как старость!

– Скорее, утренняя лень, – улыбнулся Петренко, пододвигая товарищу кривоногий пластиковый стул.