Торговцы живым товаром. Афера «Бьютимейкер» - Чейз Джеймс Хедли

— Вы на какое-то время уснете, — сказал он. — Так будет легче. Никакого хирургического вмешательства не будет, но надо сделать серию глубоких инъекций, не очень приятных. Проснетесь такой же, как и были, если не считать нескольких проколов иглой. А потом посмотрим. — Он отошел от стола, и теперь голос его доносился из противоположного конца комнаты. — Человеческое тело непрерывно меняется от рождения и до самой смерти. Надо только руководить характером этих перемен точно так же, как можно ускорить или затормозить развитие растений соответствующим удобрением грунта. — Повернувшись к операционному столу, он спросил:

— Вы понимаете, что я говорю, мисс Стенз?

Но она уже ничего не слышала.

Рафф строго и сосредоточенно посмотрел на сестру, потом сказал:

— Я полагаю, начнем с эстрогенов — скажем, с эстрадиола. Это округлит формы тела, улучшит структуру кожи. Будьте добры, сестра, подготовьте ее к глубоким внутренним инъекциям.

Так началась трансформация Мери Стенз.

Больше всего осложнений возникло в съемочном павильоне, где Клайн Роуз, Мак-Кинли и Блант кричали во все горло и никак не могли прийти к согласию. А операторы, осветители и звукотехники почти все время стояли без дела, безучастно слушая их споры. Ежедневно съемочная группа выпивала по несколько десятков литров черного кофе.

На этот раз Мак-Кинли был недоволен тем, что Роуз запретил косметику.

— Нельзя снимать девушку без косметики, — доказывал он, едва не плача.

— Никакого приукрашивания, — не уступал Роуз.

— Вы хотите, чтобы она вышла как урод?

— Пусть, — твердо ответил Роуз. — К косметике прибегнем потом, когда надо будет подчеркнуть ее красоту.

Программа съемок была довольно обширна. Кроме цветных и черно-белых кинолент, предполагалось сделать несколько больших фотосерий, которые удовлетворяли бы всем требованиям рекламных компаний. Павильонные съемки затягивались почти до самого вечера, и уже после первых нескольких дней Мери с гораздо большей охотой шла на утренние сеансы биохимической терапии, чем на съемки.

Но настоящей кульминацией каждого дня стали для нее вечерние посещения квартиры Дарка. Не потому, что между ними возникли какие-то особенные отношения, — просто ей нравилось быть рядом с ним и слушать его уверенный насмешливый голос. Фотографировал он без суматохи, хорошо зная, чего хочет, орудуя лампами и камерой с ловкостью опытного репортера.

Каждый вечер Мери подробно, не пропуская ни одной мелочи, рассказывала Дарку обо всем, что произошло днем на фабрике в Стенморе, а он записывал этот рассказ на портативный магнитофон. Потом они обычно выпивали по две-три рюмки и непринужденно о чем-нибудь беседовали, а около десяти Мери уходила домой. Но случались и такие вечера, когда Дарк был занят на каком-нибудь приеме для прессы или отправлялся как репортер куда-нибудь на званый обед, и тогда Мери, чувствуя себя одинокой и никому не нужной, проводила время в кино.

Вечерами, вернувшись домой, она запиралась в ванной и пристально разглядывала свое лицо и тело, не появились ли какие-либо перемены; но, если не принимать во внимание маленьких красных точек от укола иглой, Мери была такая же, как и прежде. Только к концу первой недели ей вдруг показалось, что у нее посвежела кожа. Глаза тоже как будто посветлели и ожили. Но Мери понимала, что все это может быть самообман, когда желаемое начинает казаться действительностью.

Она едва дождалась, когда пройдут ничем не заполненные суббота и воскресенье. Но в среду вечером, на десятый день после начала опыта, когда она, как обычно, пришла к Дарку, тот заметил:

— Мери, вы начинаете меняться.

— Я знаю, — живо ответила она, напрасно стараясь погасить свое возбуждение.

Дарк принялся тщательно рассматривать ее лицо.

— Ваша кожа стала глаже, как будто округлились черты, да и цвет лица заметно изменился к лучшему. И волосы — в них появилось больше блеска.

— Изменились и пропорции, Пол, — сказала Мери. — У меня стала тоньше талия и увеличился бюст. И, как это ни странно, я подросла почти на целых полтора дюйма.

— Любопытно, — задумчиво сказал Дарк. — Кажется, фирма «Черил» знает, куда гнет. Удивительная вещь, но нам до сих пор не удалось напасть на след доктора Престона. Под такой фамилией есть несколько врачей, но вряд ли кто-нибудь из них причастен к фирме «Черил». Один наш сотрудник три дня дежурил возле фабрики в Стенморе, стараясь опознать его по вашим описаниям. Я надеюсь, что мы сможем выследить его автомобиль.

— Возможно, мне удастся увидеть его номер, — сказала Мери. — Это длинная, черная, довольно старая машина. Я два или три раза видела, как доктор выходил из нее утром, когда я была уже на фабрике.

— Это облегчило бы поиски, — сказал Дарк. — Мы, конечно не имеем намерения похищать ни самого доктора, ни кого-нибудь из людей, причастных к этой истории, но чем больше фактов мы соберем, тем лучше. Если доктор Простои действительно такой талантливый, его имя должно быть хорошо известно в медицинских кругах. Он говорил вам что-нибудь о себе?

— Вообще он разговаривает очень мало, да и то только общими фразами. К тому же я почти все время нахожусь под наркозом и не имею возможности много разговаривать с ним.

Дарк закурил сигарету.

— Все это весьма загадочно, — пробормотал он. — Но у нас достаточно времени, чтобы распутать этот клубок.

К концу третьей недели даже самый невнимательный человек заметил бы, что с Мери Стенз происходит бурная метаморфоза.

Казалось, что с лица и тела девушки спадает невидимая оболочка. Красота ее проступала не сразу: сначала стали смягчаться черты лица и посветлели глаза; темно-каштановые волосы приобрели бронзовый оттенок; глаже и шелковистее стала кожа. Так постепенно, день за днем, рождалась новая Мери Стенз. Она стала выше ростом, так как у нее удлинились ноги, и теперь даже плохо сшитое платье не могло скрыть того, что формы ее тела приближаются к пропорциям голливудских звезд. Мужчины на улицах стали с интересом оглядываться на нее.

Пенелопа, увлеченная своими «приятелями», не замечала разительных перемен в подруге, пока они не достигли той стадии, когда их уже невозможно было не заметить. Мери старалась как-то объяснить ей суть опыта, но Пенелопа только со страхом повторяла, что такого не может быть. А потом, сообразив, наконец, что это правда, громко воскликнула:

— Убей меня бог, если здесь все чисто!

Впрочем, возмущения Пенелопы хватило ненадолго, и вскоре она уже принялась возбужденно рассматривать обновленную Мери. Она не верила своим глазам.

— Ну, Мери, никогда бы не подумала, что такое может быть, — заявила она. — Я и не знала, что они способны на такие чудеса.

— Это особенный опыт, — скромно объяснила Мери. — Он связан с большой рекламной кампанией.

— Как ты назвала этот крем?

— «Бьютимейкер».

— Завтра же с самого утра побегу и куплю.

— Его еще нет в продаже, — заметила Мери. — Да и вряд ли сам крем даст такие результаты. Суть опыта состоит в том, чтобы показать, что может сделать «Бьютимейкер», примененный в клинических условиях в концентрированном виде.

— Что ж, я и сама с удовольствием выкупаюсь в этом концентрате! — весело воскликнула Пенелопа.

Все, кто был причастен к опыту, с восторгом следили за перевоплощением Мери Стенз. Только доктор Рафф, он же Престон, оставался спокойным, бесстрастным, ничем не проявляя своего удовлетворения, продолжал идти к цели. Фасберже все чаще наведывался в исследовательский отдел, чтобы своими глазами увидеть новое чудо. Клайв Роуз не знал, на что направить свою бурную энергию. Мак-Кинли продолжал требовать косметики, и Роуз наконец дал согласие.

— Хорошо. — Немножечко подкрасьте, но знайте меру. Эффект надо нагнетать постепенно, а самое разительное приберегите под конец.

На лицо Мери наложили немного косметики и дали ей более элегантное платье. Съемки не прекращались ни на один день — черно-белые и цветные, кино и фото. Продолжался и курс лечения — каждое утро сеансы под наркозом, а после них снова до самого вечера изнурительные съемки в павильоне. К концу четвертой недели Мери решила, что опыт приближается к завершению. Разглядывая себя в зеркало и на экране во время просмотра снятой пленки, она убеждалась, что стала совсем другой. Вместо неприметной, угловатой, небрежно одетой Мери Стенз она видела перед собой элегантную красавицу Лору Смайт.