Переярок - Владимир Стрельников

— Накололся, бедолага. Руня, потерпи, пожалуйста. Лех, придержи, а? — Сашка подождал, пока я надел кордуровые перчатки, и крепко взял за корпус Руньку. В задней лапе песика торчала здоровенная колючка.

— Терпи, псина. — Рунька серьезно попытался меня цапнуть, и взвизгнул от боли, когда Сашка выдернул занозу. — Ну, вот и все. Сейчас обеззаразим, и перебинтуем.

— Саш, как пес? — Артем приподнялся со своего места, и посмотрел на нас.

— На руках понесу, бежать не сможет. Но вроде нормально, заживет, как на собаке. — И закончивший перебинтовывать лапу Сашка погладил лобастую головенку хоть и небольшого, но служебного пса. Тот неуверенно лизнул ему руку, и попытался стянуть зубами бинт с лапы.

— Не надо, Рунь. — Сашка отвернул морду песика от его же лапы. — Потом вылижешь, когда доктор посмотрит. Скоро уже.

— Ладно, еще пять минут, и подъем. — Артем откинулся на спину, и прикрыл глаза. Впрочем, я видел, что он недавно с часами возился, наверное, будильник выставлял. И потому тоже завалился. Пять минут дремы не помешают.

Аслан продолжал бдить, его очередь.

Короткий отдых пролетел мгновенно, и вот мы снова на ногах, и снова бежим по уже знакомой тропке. На этот раз бегу первым. Похоже, кстати, тут кто–то не так давно на лошадях прошел, навоз свежий появился. Не успев додумать эту мысль, я перескочил гребень холма, и единственное, что успел, так это «прямым от себя, коробкой магазина — бей!».

Крышка магазина с противных хрустом врезалась в переносицу вскочившего молодого чеченца. Я ударил не думая ни секунды, неоткуда на наших землях взяться бородатому абреку с перевязанной зеленой, исчерканной арабскими буквами лентой головой. Значит — враг.

От этого удара парень отлетел к копытам захрапевшей от испуга и заплясавшей лошади, на которой были навьючены две связанные девушки. Из–под кустов вскочило еще несколько человек, с которыми сцепился я и остальные солдаты.

Впрочем, я практически сразу отлетел в сторону от мощнейшего пинка, пришедшегося в правое бедро. Еще немного, и я вряд ли чем вообще смог бы Сайору порадовать. И в прямом, и в переносном смысле. А здоровенный чеченец с кинжалом в руке сцепился с чеченцем нашим, катаясь по земле. Аслан перехватил руку с кинжалом, и сам изо всех сил пытался ткнуть ножом врага. И тоже не мог.

Рунька, сорвавшийся с рук Мамедова, вцепился в пах какому–то лысоголовому, и тот успел пару раз сильно ударить пса, пока Сашка саперной лопаткой не расколол ему голову.

Артем взял на болевой еще одного, выламывая ему руку, и заплетя ногами горло. А радист и Дикий с двух сторон ударили стволами вроде как переборовшего Аслана чеченца. Удар Димки пришелся в глаз, а острый компенсатор АКМ Пашки вошел в рот вражине, выбивая ему щеку и зубы. И тут я изо всех сил ударил ему по голове рукоятью ПМ, выключая чеченца.

Сашка метнул свою лопатку вслед убегающему, вроде как единственному оставшемуся целому бандиту, и попал ему куда–то промеж лопаток, отчего тот рухнул кулем с торчащей из спины лопаткой и больше не шевелился.

Несколько вьючных лошадей ржали, били задом и пытались оборвать поводья, привязанные к невысоким деревьям около наших окопов.

— Вяжем их! — Прохрипел командир, додавливая своего.

На то, чтобы повязать бандитов ушло минут пять, на то, чтобы снять со спин лошадей девчонок (да–да, все семь девиц–купальщиц лежали аккуратно увязанные и упакованные на лошадках, только пышка–блондинка в гордом одиночестве, впрочем, такую девушку и одна лошадь далеко не увезет) — еще несколько.

И все это время мы перевязывали Семена, одного из наших автоматчиков. Ему здорово располосовали живот, так что в прямом смысле кишки наружу. Страшно, аж жуть, собирать потроха товарища.

— Радист, связь, живо! — Артем вытер лоб окровавленной рукой, оставив на нем кровавый развод. — Надо машину, или вертолет, Сеньку в часть.

— Надо его к нам в поселок! — Пышка с трудом, растирая ноги, подошла к нам. — У нас есть травмпункт, и очень хороший хирург. И операционная найдется, он порой срочные операции делает.

— Так, Аслан, Павел, носилки делайте, быстро. Леха, ты ходить как, можешь? — Командир подошел ко мне.

— Могу, но с трудом. Этот гад мне едва ногу не сломал. — Я подавил желание пристрелить все еще живого здоровяка. Из пяти молодых абреков в живых осталось трое — здоровяк, тот, которому прилетела МСЛ в спину, и тот, которого заломал Артем.

Словивший от меня удар магазином в переносицу кончился, ну и тот, кому башку разрубил Сашка и отгрыз яйца Рунька тоже. Наш собаковод сейчас держал на руках тихо скулящего от боли песика, Руньке, похоже, сломали лапу, да и что–то с внутренностями. Маленький он все–таки, хоть и очень отважный.

— Тогда караулишь пленных, вместе с Диким. Чуть дернутся — гаси их. Пашка, связь?

— Готово, командир. — Радист протянул тангенту Артему.

Тот коротко доложился в часть, сказал, что тяжелораненого готов транспортировать в поселок, что пленные остаются под нашей с Диким охраной. Получил добро на все это от дежурного, и отключился.

— Так, девчонки, бегом до дома. Пашка, рацию Аслану, Ром, пулемет мне. Берете Семена, и аккуратно через переправу. На том берегу схватим вчетвером. — И командир поглядел на перебегающих по подвесному мосту девчонок.

Вскоре мы с Диким смотрели вслед нашему отделению, которое переправлялось по шатающейся довольно основательно конструкции.

От одного берега Гнилушки на другой были натянуты четыре толстых стальных троса. Наверное, с какой–нибудь шахты, троса не новые, кое–где стальные проволоки торчат.

На нижние два троса брошены толстые плахи, прикрученные скобами, а от верхних к нижним дощатое ограждение. Вышел мост, способный выдержать не только пешехода, но и даже мотоциклиста. Только шатается он совсем не убедительно, даже под весом пяти солдат.

— Экстрим. Дим, ты пока оружие в одну кучу собери, а? А я за этими присмотрю. — Хромая и матюкаясь про себя, я прошкандыбал до коряги и осмотрев, уселся на нее.

А Димка начал собирать разбросанное по округе оружие. Весьма разнообразное, кстати.

От девчонок, насколько мы поняли, бандиты взяли два СКС и один АК-74, но его забрала с собой хозяйка. Кроме того, несколько пистолетов, которые лежали сейчас горкой на куске брезента, и понять где чьи было пока невозможно. Ничего, хозяйки, в принципе, по номерам опознают.

А вообще, не сказать, чтобы абреки были богато вооружены. Для рейда на такие как у нас, крайне враждебные к ним земли, можно сказать — очень бедно вооружены. Четыре карабина маузер, причем не германского производства, вроде как турецкого, и старый–старый, вытертый почти добела чешский пулемет ZВ-26, сделанный в двадцать восьмом году двадцатого века. К пулемету всего три магазина. Да и у стрелков патронов маловато, всего по полсотни.

Из пистолетов у чеченцев револьверы Нагана, тоже крайняя дешевка. Похоже, мы напоролись на банду небогатой молодежи, которые проходили посвящение в воины. И очень похоже, что нам капитально повезло. Тот абрек, который первым словил от меня, сонный был. Видимо, заснул на часах, и проснулся только когда я на него выскочил. И остальные тоже спросонок, потому мы без стрельбы обошлись.

— Глянь, какой. Наверное, девчонок. — Дикий перебросил мне основательно потертый увесистый пистолет. — Никогда таких не видел. Странно, наш.

— ОЦ-27. — Прочел я на затворе. Вытащил магазин, и выщелкнул верхний патрон. — Тульский, вроде как. Патроны макаровские, глянь. И сделаны в Демидовске. Надо же, я и не знал, что такие бывают. Нужно ради интереса поглядеть, какие пистолеты сейчас в России производят.

Раздался рокот двигателя, и из–за холма вынырнул небольшой вертолет с красными крестами.

— Похоже, с Семеном совсем туго. — Дикий проводил машину, приземлившуюся в Жемчужном, взглядом.

— Ну да, кишки ему с земли собирали, и с ним все замечательно. — Я передернул плечами от жуткого воспоминания. — Конечно, хреново, вряд ли один врач не справится. Скорее всего, отправят в Демидовск, в Центральный госпиталь.

— Глянь, наши едут. — Дикий привстал, глядя на появившиеся машины. А потом сильно пнул дернувшегося было абрека. — Не шевелись, падаль. Грохну в следующий раз!

— Готовься рапортовать, Димка. Я раненый, у меня нога болит. — Я уселся поудобнее, вытянув пульсирующую болью ногу. — Блин, дергает как.

— Гад ты, Леха. — Дикий поправил свою панаму, и шагнул к остановившимся машинам. Из передней выскочил в серьезной, полной снаряге сам командир роты. — Товарищ капитан, третье отделение встретило группу из пяти абреков. Ну, мы с ними того, в рукопашную ввязались, победили. Один тяжело раненый оттащен в Жемчужный, к доктору, туда уже прилетел вертолет с врачами.

Девки, которые на конях привязаны были, домой убежали. Ну а мы тут, охраняем.

— Охранители, мать вашу. — Капитан внимательно глянул на меня, сидящего с автоматом. — Что с ногой, боец?