Границы сред - Ася Михеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шторм был. А шторм был Товарищу Паку в этот момент по его планам на дальнейшее выживание ну вот вообще некстати. Ему оставалось только валиться вертикально вниз со всей возможной скоростью и пытаться понять, что именно доносит ему сверху анализатор нейтринной плотности (света-то в варпе, извините, нет, точнее свет по варпу ходит со своей, световой скоростью и в связи с этим промахивается из точки в точку и соскальзывает обратно в световой космос, в общем, вам это сейчас не надо, а Товарищ Пак умел пользоваться результатами анализатора нейтрино). Картинка, в принципе, вполне билась со слитыми Амалией данными по флоту Того, и сверху на грузовой товарняк, как ястреб на цесарку, падал военный варпоход одной из последних серий, с совершенно другими скоростями и возможностями по маневрам, чем старенькая гражданская машина с астрономической длины прицепом.Вот на прицеп у Товарища Пака и был большой план, (один раз сработало — пользуйся), и он с тревогой ждал результатов вылазки Коппера и Эрманиты Осы. Маневр преследования в варпе — штука математически очень непростая, ты либо идешь по тому же зонтику, либо должен выровняться по бране, что с движущейся целью вообще не тривиальная задача. А главное, что давало Товарищу Паку какую-никакую надежду, это то, что военные, по его ощущениям, пока вообще относились к варпу как солдаты девятнадцатого века к воздушному пространству — ты прыгать-то прыгай, но на землю приземлиться не забывай; и уж точно опыт нахождения вне космоса у Товарища Пака был несопоставимо больше.А главное, что грело душу Товарищу Паку — это то, что работа в варпе — это работа только и исключительно человеческими мозгами, и к этому надо иметь большую привычку. Например, чтобы жахнуться в варп на добрых полсветовых секунды до того, как это разрешит тебе корабельный ИИ — это надо вовремя сказать своему ИИ «заткнись и иди спать», да еще и чтобы он тебя послушался. Риск был, но и оторвались за счет этой полусекунды они на очень приличную глубину. Отрыв, впрочем, сокращался.
Ну, Коппер? Ну???...Механика объявила о готовности к замене головы состава, с тендером и жилым колесом, по штатному станционному протоколу. Ох, парни, молодцы. Теперь возвращайтесь, пожалуйста...
Он предупредил Димку и Юя, стоявшего в дублерской готовности во втором посте, что сбрасывает почти всю длину, пусть готовятся и перестраивают как можно быстрее внимание на оставшиеся части, потому что начнется очень быстро. Нейтринная смотрелка показала, что преследователь швыряется какими-то объектами в пузырях — похоже, чем-то жестким и узким... Наверное, в расчете поотрубать Товарищу Паку крылья двигла и заставить зависнуть. Да, могло сработать. Мелкие пузыри при слиянии сбивались с направления, большая часть этой ерунды пролетала мимо товарняка вообще мимо. Но кто знает сколько у них этих сраных штук. Нам, знаете, критично не только отбиться но и вернуться.У нас тут дети.Товарищ Пак поймал себя за эту мысль, отставил ее в сторонку на обдумать потом и запустил цепочку неизбежной проверки систем отцепа. Секунд шесть она займет.Так. Дети. Ну как бы да. Окей, принято, надо работать.Состав задрожал. Где чертов Коппер и бригадира? Технически, они могли уже войти где-нибудь и обратно. Способа проверить у Товарища Пака не было — вся команда была при деле, некому было сторожить кессон. Простите, ребята, если. Не могу ждать.Товарищ Пак предупредил качегаров, что начинается, и замер, ожидая момента окончательного отцепа. Узнать о нем, тоже, можно было только двумя способами — по окончанию вещания нейтринного анализатора с последнего вагона (но его может и просто оборвать, если разрыв будет неполным) и по динамике движения. Динамика пока утверждала, что отцеп не окончен. Вот... Пошло... Вот! Рывок сказал Товарищу Паку, что нагрузка на двигатель неожиданно для двигателя уменьшилась в разы.Поворачивай.Еще.Еще.Еще. Еще. Еще. Еще. Еще!!! ЕЩЕ!!!А теперь — вверх.
— Юй, держи, — заорал Товарищ Пак, — Олаф, смени Димку бегом!Переход баланса из рук в руки отозвался тонкой страшной дрожью по всему оставшемуся составу. Полтора километра, конечно, не семнадцать, но перекидывать их, как мячик, то еще удовольствие.Прости, Димка. Вывел ты этот поворот как бог, но что там от тебя осталось... Товарищ Пак знал, что происходит с качегарами на резких поворотах градусов в сорок. Сто восемьдесят градусов за — сколько — двадцать секунд?...Прости, димкина девочка.Прости.
И я вот такая сижу в северном пригороде Буэнос-Айреса, прямо под окном красивый седой мужик машет красивому черноволосому парню ракеткой и кричит Отра вез! – ну, тренируются они, корт у меня под окном, а что ночь уже, так это их особенно не тревожит, над кортом освещение, над освещением фиолетовый аргентинский закат, а я с ужасом наблюдаю как третьестепенный персонаж раздвигает плечом главных героев – а те, кивнув, подаются в стороны - и выходит вперед и открывает рот, и вся фантастика исчезает, как дым, потому что какая уж тут фантастика, извините. И я стираю. И пишу заново. И опять стираю. План-то был, но все акценты поехали, и веса переменились, а все потому, что реальность, которая тут, здесь, с нами, тоже имеет, что сказать, и мне приходится учитывать и это. А снизу слышатся удары и спокойно, повелительно кричат.Отра вез – по-испански значит «еще раз».Давай.
— Так, — сказала Стефания, уперев руки в боки. Братья переглянулись и разошлись на пару шагов. Легко, как вода.
— Мама, — ответил Остап таким голосом, которым обычно разговаривают родители с детьми, что-то типа «ты же не собираешься устроить истерику прямо в кафе из-за того, что мороженое осталось только клубничное, а ты всегда просишь шоколадное?»Стефания медленно перевела взгляд с сыновей на стену засохшего геля. Долго, неподвижно смотрела туда. Потом посмотрела на выключенный экран. Перевела взгляд на Майю и нахмурилась.
Все молчали.
Стефания подошла к Майе
