Номер 11 - Джонатан Коу

Поэтому однажды вечером в конце ноября для нее стало неожиданностью увидеть сэра Гилберта, когда она, выйдя через заднюю дверь (как обычно), шагала по тропке между строительными материалами, направляясь на свидание с Джейми. Сэр Гилберт стоял на крыльце между греческими колоннами, провожая гостя. Когда он вернулся в дом, гость спустился со ступеней и поравнялся с Рэйчел – это был Фредерик Фрэнсис.

– Ну, здра-авствуйте, – опять нараспев произнес он в той же раздражающе игривой манере. Они не виделись со дня их знакомства в национальном парке Крюгера.

– Здравствуйте, Фредерик. – От дружеского «Фредди» Рэйчел воздержалась.

– Безобразие, а? – сказал он, оглядывая лестницы, буры, кирпичи, арматуру и цементомешалки, брошенные в беспорядке строителями.

– К этому начинаешь привыкать. – Рэйчел толкнула дверь в заграждении и вышла на улицу.

– Вот-вот, – подхватил Фредди, догоняя ее, – вы здесь, похоже, надолго закрепились.

– Что ж, было приятно снова увидеться, – сказала Рэйчел, намереваясь распрощаться.

– Постойте, – окликнул ее Фредди. – Вы куда собрались?

– На свидание.

– Значит, в Вест-Энд?

– В Сохо.

– Жюль должен отвезти меня в одно место. Мы можем вас подбросить.

– Спасибо, не надо.

– Да ладно вам. Прокатитесь бесплатно. Не будьте такой пуританкой.

По правде сказать, Рэйчел приходилось экономить, и даже плата за проезд в метро била по карману. Она приняла приглашение и невольно вздохнула от удовольствия, усаживаясь на заднее сиденье «мерседеса». Кожаное сиденье было с подогревом, что само по себе не могло не радовать в холодный зимний вечер.

– Только не предлагайте устраиваться поудобнее, – сказала она. – С моей стороны было бы опрометчиво привыкнуть к такой роскоши.

– Напротив, – возразил Фредди, – по-моему, эта привычка пошла бы вам на пользу. Всем следует хотя бы раз прокатиться в машине такого класса. И тогда у них появится цель в жизни.

– А, ну да.

Под мягкое урчание автомобиля Рэйчел смотрела в окно на улицу Болтонс, затем на Бромптон-роуд. Она удивилась тому, как ясно все видит, ведь снаружи окна казались затемненными.

– И кто этот счастливчик, с которым вы встречаетесь? – спросил Фредди.

– Вы часто бываете у сэра Гилберта? – Рэйчел по-прежнему не отрывала глаз от мелькающих мимо зданий. – Почему-то я вас там никогда не видела.

– Я очень скромный гость. Меня не всегда удается заметить. – Поскольку ответа не последовало, Фредди добавил: – Выходит… моя персона вызывает у вас любопытство. Я польщен.

– И напрасно. Моя работа предоставляет мне много свободного времени. Надо же мне о чем-то размышлять.

Обескураженный этим замечанием, Фредди умолк.

– Хотя я вас погуглила. – Рэйчел старалась говорить ровным безучастным тоном.

– Неужели? И что вы нашли?

– Много всякого о британском кинорежиссере. Но о вас очень мало, признаться.

– Так и должно быть.

– Нашла название фирмы, где вы работаете. Но почти ничего о том, чем вы реально занимаетесь.

– Ну я же не государственный деятель.

– Впрочем, я кое-что подметила. Одно время вы работали в частном банке «Стюардс». Как и сэр Гилберт, если верить Википедии.

– Так-так, в нашем окружении завелся настоящий кибердетектив. Да, именно там мы и познакомились. В операционном зале «Стюардса». В конце восьмидесятых. – Фредди вздохнул: – Прекрасное было время. – Машина остановилась у светофора в ожидании, когда будет позволено повернуть налево, на Кромвель-роуд. Жюль слушал музыкальную «Магию FM», убавив звук, чтобы никому не мешать. – «Стюардсом» в те годы заправлял человек по имени Томас Уиншоу. Легендарная личность. С трейдерами он обращался так, словно мы были его обожаемыми сыночками. Родных сыновей у него не было. Конечно, Гил был самым выдающимся из нас. Я был хорош, но мне недоставало его чутья, его железных нервов. Валютные операции были его коньком. Его сделки становились все смелее и смелее – настолько, что если бы мы на минутку умерили прыть и призадумались (чего мы никогда не делали), то смекнули бы, что иногда он подвергал фонды банка серьезному риску. Но Томас доверял ему и не вмешивался. А потом, в девяносто втором, Гил сделал крупную ставку – реально, реально крупную – на то, что обменный курс фунта по отношению к европейским валютам обвалится. Так оно и случилось. Этот день назвали «черной средой», потому что для очень многих это был плохой день и даже страшный. Но не для Гилберта. Господи, как мы праздновали в тот вечер! Наверное, только на шампанское истратили тридцать кусков. Мы пили за Томаса, которого больше не было с нами. Он… скончался годом ранее при ужасных обстоятельствах. Но нас это не остановило. Наоборот, его смерть сделала нас еще более рьяными, более целенаправленными.

Однако годы шли, – продолжил Фредди, пока их автомобиль прокладывал путь по Найтсбриджу, плавно, без видимых усилий обгоняя менее мощные средства передвижения, – мы оба приустали от валютных рынков. В том мире перегораешь довольно быстро. Гилберт основал холдинг «Ганнери» и принялся скупать и распродавать компании. Потом занялся строительным бизнесом. Расширился, диверсифицировал вложения. К тому времени он располагал большим состоянием, с таким многое можно себе позволить. Я же все еще торчал в «Стюардсе», стагнировал помаленьку и очень хотел оттуда вырваться. И как-то вечерком мы встретились в одном закрытом клубе. Надрались, поговорили о том о сем. И я понял, что хотя дела у него шли отлично, но чувствовал он себя не очень.

– Может, в нем начала пробуждаться совесть? – спросила Рэйчел.

– Не угадали, – ухмыльнулся Фредди. – Даю вторую попытку.

– Сдаюсь, – ответила Рэйчел. – Что вообще могло испортить ему самочувствие? Ума не приложу.

Если в этой фразе и просквозила ирония, Фредди ее не заметил.

– Все было очень просто. Ему не нравилось, что он платит слишком большие налоги.

Рэйчел фыркнула.

– О, тут нечему удивляться. Пусть у нас и великодушное правительство, пусть оно и понижает верхний предел налогообложения, но когда приносишь домой десять миллионов каждый год, то налоговикам выписываешь чек на четыре миллиона фунтов. И неважно, насколько ты богат. Четыре миллиона в любом случае большие деньги. Обидно, знаете ли.

– Мне жаль его до слез, – буркнула Рэйчел.

– Он был не один такой. Многие в схожей ситуации – правда, на тот момент мало кто мог сравниться с Гилбертом в плане накоплений – испытывали те же ощущения. И я подумал: вот оно, за этим будущее. Мое будущее, по крайней мере.

– Уклонение от налогов? Мило.

– Оптимизация налогов, так я предпочитаю это называть.

– Не сомневаюсь. Послушайте, а где этому учатся? На каких-то специальных курсах?

– Ну, я двинул по самому простому и незамысловатому маршруту. Устроился на работу в налоговую инспекцию.

– Вы стали налоговиком?

– Временно. И это был лучший способ изучить все тонкости системы. Вы не поверите, сколько сейчас налоговых инспекторов увольняется со службы и дует прямиком в Сити, где и оседает в качестве независимых консультантов. Но я был одним из первых. Я проторил им путь.

– Ваша мама должна вами гордиться, – прокомментировала Рэйчел.

Ее сарказм наконец достал Фредди.

– Этот малый, с которым вы сегодня встречаетесь, – спросил он, – чем он занимается?

– Он аспирант, – ответила Рэйчел. – Пишет диссертацию по «Человеку-невидимке». – Ноль реакции со стороны Фредди вынудил ее добавить: – Герберт Уэллс.

– Целую диссертацию, – недоверчиво переспросил Фредди, – по одной-единственной книжке?

– Он трактует состояние невидимости как метафору, – Рэйчел сама не понимала, зачем пустилась в объяснения, – с намерением поговорить о государственной политике. Как люди становятся невидимыми, когда система теряет их из виду.

– Похоже, он реально набрел на новую рыночную нишу, и странно, что туда еще ни один бизнес не сунулся.

– Не все думают о рынке, когда решают, как им жить. – Рэйчел наклонилась к шоферу: – Пожалуйста, Жюль, высадите меня здесь.

Автомобиль сбавил скорость и бесшумно встал как вкопанный.

– Что ж, дайте знать, когда он заработает свой первый миллион, – сказал Фредди. – Я помогу ему минимизировать налоговые выплаты.

– Да, спасибо, мы славно побеседовали.

Поблагодарив Жюля, Рэйчел ступила на Шафтсберри-авеню, запруженную туристами, и с облегчением огляделась: она находилась опять среди людей, чье поведение и помыслы были доступны ее разумению.

9

– Вы вчера хорошо провели время со своим бойфрендом? – спросила Ливия.