Запретный Талмуд - Ярон Ядан

Мудрец по имени Абайе считал, что такая сукка некошерна потому, что если являющееся стеной животное умрет в ходе праздника, сукка останется без стены и станет негодной для использования.

Другой мудрец, рабби Зейра, считал, что такая сукка некошерна оттого, что если животное убежит в ходе праздника, сукка останется без стены и станет негодной.

Мудрецы просуммировали эти рассуждения следующим образом. Когда речь идет о хорошо привязанном животном, которое не может убежать и вдобавок настолько велико, что если оно умрет, его тело по-прежнему будет служить стеной сукки, сукка, по мнению всех мудрецов без исключения, кошерна. Разногласие между мудрецами относится к случаю, когда животное не привязано. Мнение Абайе, запретившего сукку из опасения, что животное умрет, к случаю со слоном не относится, ибо даже его мертвое тело вполне может служить стеной сукки. Мнение рабби Зейры, запретившего сукку из опасения, что животное убежит, несомненно, относится и к сукке, стену которой образует непривязанный слон, ибо такой слон в любой момент может убежать.

Мудрецам возразили: странно, что Абайе не опасается, что непривязанный слон может убежать! Что может быть естественнее для непривязанного слона, чем убежать в один из праздничных дней?

Из-за этого возражения мудрецы взяли назад свою предыдущую интерпретацию разногласий между авторитетами и согласились, что в случае, если слон не привязан, все без исключения признают, что сукка, одной из стен которой он является, некошерна. Разногласие относится к случаю, когда привязанное животное, в отличие от слона, невелико, так что если оно умрет, его тело не сможет служить стеной сукки.

Другие мудрецы возразили: сукка, одной из стен которой является животное, должна считаться некошерной уже потому, что тело животного не является эффективной перегородкой — оно оставляет незаполненным пространство между туловищем и землей.

Им ответили: это пространство, разумеется, необходимо заполнить ветвями и хворостом.

Мудрецы спросили далее: что если животное приляжет отдохнуть, и в лежачем состоянии его тело будет иметь менее метра в высоту (то есть менее минимальной дозволенной высоты стены сукки).

Им ответили: в любом случае необходимо привязать животное, пропустив под его животом канаты, к потолку или к столбу, чтобы оно не могло прилечь.

Мудрецы спросили: если животное непременно должно быть привязано таким образом, отчего Абайе запрещает сукку из опасения, что оно умрет? Ведь канаты будут удерживать его тело неподвижно и после смерти, так что оно сможет служить стеной сукки!

Им ответили: Абайе имел в виду животных, высота которых составляет от 70 сантиметров до метра; как известно, минимальная высота стены сукки ~ метр, однако при необходимости мы как бы «наращиваем» высоту животного до метра, добавляя к ней несуществующие 30 (или менее) сантиметров согласно особому галахическому правилу (на языке мудрецов оно называется лавуд, «склеенный»). Однако если такое некрупное животное умрет, существует опасность, что его тело опустится ниже, чем следует, из-за собственной тяжести, причем сидящие в сукке этого не заметят.

В таком случае следует опасаться, что пространство, которое должно быть «заполнено» виртуальной добавкой, превысит максимально дозволенные законом 30 сантиметров; при таких обстоятельствах «достроить» стену до необходимой высоты в метр невозможно, и сукка становится некошерной.

155 ВЕТВЬ МИРТА, НА МЕСТЕ ОТЛОМАННОЙ ВЕРХУШКИ КОТОРОЙ ВЫРОС ПЛОД

Ветвь мирта, верхушка которой отломана, непригодна для исполнения специальной заповеди о «четырех видах растений» в праздник Суккот. Однако если отломанная верхушка отросла или на ее месте вырос плод, ветвь снова становится пригодной для исполнения заповеди.

Рабби Йирмия спросил: что можно сказать о ветви, верхушка которой была отломана до наступления праздника, а плод на ее месте вырос уже после его наступления? Можно ли считать такую ветвь пригодной для исполнения заповеди?

В чем тут сомнение?

С одной стороны, в момент наступления праздника ветвь не имела вершины, следовательно, была непригодной для исполнения заповеди; отсюда естественно вывести, что она уже не может стать кошерной.

С другой стороны, в ходе праздника она стала таковой де-факто.

Талмуд и позднейшие комментаторы подробнейшим образом и с различных позиций обсуждают эту волнующую проблему.

Вавилонский Талмуд, трактат Сукка 33а

156 ОТКУДА МЫ ЗНАЕМ, ЧТО «ПЛОДЫ ПРЕКРАСНОГО ДЕРЕВА» — ЭТО ПЛОДЫ ЦИТРОНА

В праздник Суккот еврею предписано веселиться, запасшись «плодами прекрасного дерева», как сказано: «И возьмите себе в первый день плод дерева прекрасного… и веселитесь… семь дней» (Левит 23,40). О каком дереве идет речь?

Мудрецы постановили, что это этрог (цитрон). Откуда им известно, что Тора говорит именно об этроге? Из нетривиального истолкования выражение «плоды дерева». По их мнению, оно означает, что плоды и ствол этого уникального дерева имеют одинаковый и равноценный вкус.

Ученики спросили: быть может, Тора говорит о перце? Ведь перец — дерево, вкусы плодов и ствола которого одинаковы и равноценны.

Им ответили: поскольку плоды перцового дерева малы размером и «теряются» (становятся малозаметными), будучи зажатыми в руке, речь идет не о перце, а об этроге, плоды которого велики и хорошо заметны.

Рабби Йехуда а-Наси доказывал, что речь идет об этроге, иначе: слово «прекрасный» (гадар) можно прочитать иначе — как гадир, хлев, в котором живут овцы. В хлеве живут самые разные овцы — большие и маленькие, здоровые и ущербные; сходным образом, речь Должна идти о дереве, дающем плоды разного размера и качества — крупные и мелкие, безупречные и ущербные. Этрог прекрасно удовлетворяет этому требованию.

Ученики спросили: этрог — далеко не единственное дерево, дающее различные (большие и маленькие, безупречные и ущербные) плоды; откуда мы знаем, что речь идет именно об этроге?

Им ответили: рабби Йехуда а-Наси имел в виду следующее. Точно так же, как в овечьем хлеве ягнята рождаются при жизни взрослых овец, необходимо, чтобы на данном дереве молодые плоды завязывались еще до того, как осыплются плоды большие и зрелые. Этрог удовлетворяет этому требованию.

Другой мудрец, рабби Авагу, доказывал, что речь идет об этроге, иначе. Он разлагал слово гадар на два — дар и гар («обитает» и «проживает»). Плод этрога «проживает» (то есть вырастает) на дереве и «обитает» на нем, иными словами, не падает с него в течение длительного времени — дольше года.

Мудрец бен Азай, предлагал еще одно доказательство: он превращал слово гадар в слово гидур, ассоциирующееся с греческим словом гидро — «вода». Этрог, действительно, требует для своего роста большого количества воды.

Вавилонский Талмуд, трактат Сукка 35а

157 ЭТРОГ, ВНУТРЕННЯЯ ЧАСТЬ КОТОРОГО СГНИЛА, А КОЖУРА ОСТАЛАСЬ ЦЕЛОЙ

Этрог (плод цитронового дерева) должен быть совершенно целым и не иметь, по крайней мере, внешних изъянов — иначе он непригоден для культового использования.

Один из вавилонских мудрецов, Рава, задал следующий вопрос: что если у этрога возникнут изъяны, сходные с телесными изъянами, делающими животное трефным? Согласно галахическому определению, изъяны (телесные дефекты и повреждения) и болезни делают животное или птицу трефными (то есть, в частности, непригодными для употребления в пищу), если считается, что они умрут в течение года после появления изъяна или начала болезни.

О каком именно изъяне идет речь, когда мы говорим об этроге?

Рава имел в виду случай, когда внутренняя часть этрога сгнила и стала жидкой, а кожура осталась целой. Каков статус такого этрога? Совпадает ли он со статусом животного, с легкими которого произошла сходная история — изнутри они размягчились и стали жидкими, а наружная часть их (плевра) осталась целой? Животное, легкие которого находятся в таком состоянии, признается кошерным (то есть Галаха полагает, что легкие исцелятся, и животное проживет долго). Верно ли это в отношении этрога? Или, быть может, закон, относящийся к этрогу, отличается от закона, относящемуся к животному с больными легкими? В этом случае этрог, в отличие от животного, вероятно, некошерен.