Кое-что по секрету - Люси Даймонд

Случаю было угодно, чтобы в тот вечер Джини уже спустилась в вестибюль отеля, когда туда вошел Гарри. После нескольких спокойных дней, когда она почти не выходила из номера, Джини ждала у стойки, чтобы сообщить менеджеру Бернардо, что собирается покинуть Мадейру воскресным рейсом. «Наконец пришло время вернуться домой, – решила Джини, – и столкнуться с проблемой лицом к лицу. Проткнуть пузырь и, поджав хвост, вернуться к реальной жизни». Если Бернардо когда-нибудь закончит говорить по телефону, конечно. Он поднял руку, давая понять, что видит ее, и состроил виноватую гримасу, как будто говоря «одну минуту». Но он явно не торопился закончить разговор.

Джини прислонилась к прохладной мраморной стойке, слушая вежливый голос Бернардо, звяканье колокольчика в лифте, когда тот останавливался на первом этаже, и лепет воды в фонтане у нее за спиной. Она подумала об ужине. Пожалуй, ей хватит смелости спуститься вечером в ресторан, вместо того чтобы опять прятаться в номере. Она обменяется короткой улыбкой с Луисом, чтобы показать, что инцидент в прошлом и она не намерена его повторять, а потом насладится едой, глядя на закат и зная, что начался обратный отсчет дней до ее отъезда.

Все это вертелось у нее в голове, пока она стояла и ждала. Джини не смогла бы сказать, что заставило ее обернуться именно в тот момент. Возможно, это было какое-то шестое чувство, от которого волоски на ее шее сзади встали дыбом. Но она все же обернулась и увидела Гарри, входящего в отель.

У нее перехватило дыхание, она дважды моргнула, не ожидая увидеть его в отеле. На мгновение ей даже показалось, что Гарри с его чемоданом на колесиках и с довольно потрепанной панамой на голове – всего лишь мираж. В жарких странах ему нравилось носить панаму, и Джини всегда подшучивала над ним. Но нет, это действительно был он, все такой же высокий, с прямой спиной. Он огляделся, сориентировался и направился к стойке. К Джини.

– Гарри! – радостно воскликнула она, бросаясь ему навстречу. Ее туфли клацали по мраморному полу. – О, Гарри!

Он увидел ее, и тревога на его лице сменилась сначала облегчением, а потом улыбкой.

– Привет тебе, незнакомка! – воскликнул он, его руки крепко обхватили Джини. У нее в горле встал комок. – Джини, – прошептал Гарри, он был так же взволнован, как и она. Еще ни разу за пятьдесят лет они не расставались так надолго, и только теперь она поняла, как скучала по нему. – Прости меня, – прошептал Гарри.

– И ты прости меня, – ответила Джини прерывающимся голосом. Сможет ли она когда-нибудь сказать ему, насколько она сожалеет? Джини прижалась лицом к его хлопковой рубашке, вдохнула знакомый аромат его одеколона и почувствовала себя одновременно невыносимо счастливой, печальной и измученной. Что за странные это были недели. Какой неожиданный поворот совершила ее жизнь в день праздника и потом, в аэропорту. Дорога увела ее от Гарри, оставила в одиночестве на жарком солнце и подтолкнула к неприятностям.

– Прости меня, – повторила Джини, высвобождаясь из его объятий и делая шаг назад. Сцена в аэропорту, когда она запретила мужу лететь с ней, теперь казалась странным ожившим сном. Джини стала другим человеком, это не она накричала на Гарри и ушла от него, не обернувшись. – Я слишком бурно отреагировала, не знала, как справиться с новостью.

– А я предал тебя, – сказал Гарри, беря ее за руку. – Я предал тебя и не был хорошим мужем. У тебя есть полное право сердиться на меня. Надеюсь, со временем ты сможешь меня простить.

Джини не могла оторвать глаз от его лица. Его доброго, горячо любимого ею лица. В ее голове промчались картинки: все хорошие времена, которые они делили, все счастливые моменты. Когда он завел роман на стороне, Гарри не был хорошим мужем, но в последнее время и она не была хорошей женой. Как Джини могла теперь не простить его, когда узнала, насколько легко поддаться искушению? Простил бы Гарри когда-нибудь ее, узнай о том, что она едва не натворила?

– Мы с этим справимся, – решительно сказала она, чувствуя, как сильно бьется сердце. – Вместе мы это переживем. – «Мы оба совершили ошибки», – подумала Джини, снова бросаясь к нему в объятия. Но теперь она знала так же твердо, как знала свое имя, что ее место – рядом с Гарри.

– Да, мы справимся, – подтвердил он.

Джини подвела его к стойке администратора, где Бернардо наконец закончил телефонный разговор и выжидающе смотрел на нее.

– Бернардо, это мой муж, Гарри, – представила Джини. Два ее мира соединились. – Может ли он остаться со мной до… – Она оглянулась на мужа. – Скажем, до воскресенья? – спросила Джини, почти застенчиво предлагая это. – Я подумала, что мы могли бы вернуться домой в воскресенье.

Гарри кивнул и снова сжал ее руку.

– Отлично, – сказал он. – Мы вернемся домой в воскресенье.

Лицо Бернардо расплылось в улыбке.

– Ну разумеется! – с восторгом воскликнул он. – Мы будем рады, если вы двое останетесь в нашем отеле. Может быть, вы хотите, чтобы я забронировал для вас столик на вечер?

Джини почувствовала, как ее собственная улыбка на мгновение померкла, как только она представила, что Луис увидит их с мужем и, возможно, даже многозначительно посмотрит на нее, презрительно вздернет бровь или, хуже того, пренебрежительно усмехнется. «Что ж, если он так поступит, то мне придется иметь дело с последствиями, – подумала Джини. – Придется заплатить за свою глупость. Сама постелила, сама и спи, как говорила моя мать. И я буду спать. С Гарри, а не с Луисом».

– Да, пожалуйста, – ответила она. – Столик на двоих – это было бы прекрасно.

Глава двадцать первая

В пятницу, в середине дня, Фрэнки и Крэйг шли по улице, направляясь к детскому саду Фергюса. Ему уже исполнилось четыре года, и в сентябре мальчику предстояло отправиться в местный дошкольный класс. Это был последний день в детском саду для него и его сверстников, поэтому было решено устроить праздник и пригласить родителей. Персонал насмешливо-иронически называл это «выпускным». Дети утром сделали веселые колпачки из цветной бумаги, чтобы надеть их, когда придут родители. У Фрэнки уже наворачивались слезы на глаза, стоило ей это представить. Она будет ужасно скучать по этим свободным часам по утрам, когда Фергюс играл, пел песни со своими друзьями и от души веселился. Следующая остановка – школа, где его оденут в форму, как и всех остальных детей, где ему придется неподвижно сидеть и внимательно