Полиция реальности - Ростислав Гельвич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хозяин дома, тоже расположил нас в комнате, служившей роль зала.
— Павел Павлович. — сказал он, и сел на диван. Он был в серых, рабочих штанах, и старой спортивной футболке. Контраст между домом и его хозяином, казался несуразным.
Откуда-то сбоку и снизу, послышались стоны, скуление, рычание, и крепкий звук сталкивающихся тел.
— Собачки шумят. — сказал Павел Павлович — Развожу их, знаете ли….
Снова, диктофон на стол, а далее, те же вопросы:
— Ну, кого похищали. Девушки. И девочку однажды похитили одну. Жаль конечно. Я пытался помочь чем мог. Выводил Марточку, — он указал пальцем на большую фотографию, что висела на стене. Большая, красивая немецкая овчарка, возлежала (именно возлежала) на зеленой траве, и смотрела блестящими глазами — Мы же, с Мартой призеры. Я сам предложил, чтобы Марточка помогла в поисках.
— И как, помогла?
— О, да. Она взяла след. Сплошь в катакомбы, сплошь туда. Мы там искали, искали, но ничего не нашли.
Мы с Родионом сидели и слушали. Хозяин дома говорил сусально, с увлечением, и знанием дела. Шум состоящий из тонкого скулежа и толчков, все еще изредка прорывался из подвала.
— Я считаю, что туристы это хорошо. Да. Правда, не надо лезть в катакомбы. Катакомбы — это место историческое. И злое, к тому же.
— Почему злое? — спросил я.
— Потому, что там и раньше пропадали люди, знаете ли.
Я посмотрел на Родиона. Родион, подпер щеку рукой, и смотрел на Павла Павловича. Так ее подпел, что рот, фактически оказался скрыт за ладонью. Для того чтобы сказать следующую фразу, он приподнял голову:
— И что, можете что-нибудь рассказать такое? — после чего, снова оперся подбородком на ладонь.
— Конечно могу. — как послушный мальчик, хозяин дома кивнул нам, после чего, опять же, как-то так чересчур покато ладно, заговорил — Мне тогда было, лет тридцать. Жила тут девочка, с семьей. Точной ситуации я вряд ли смогу описать, но девочка то ли поспорила с подругами, то ли ее просто подбил кто, и она решила пойти ночью в катакомбы. Ну, и само собой пошла. После чего, не вернулась. Ее тоже очень долго искали, но так найти и не смогли. Родители ее потом уехали.
— Мы ничего не слышали об этом деле.
— Конечно, вы не слышали! Советский Союз на дворе был, церкви рушили, и в Бога, — слово «бог», было произнесено явно с большой буквы — Не верили! Стали бы говорить о катакомбах? Списали на какой-то непонятный форс-мажор.
— То есть, вы считаете, — сказал Родион — Что люди, пропавшие в катакомбах, пропали из-за какого-то паранормального явления? — его голос был глух.
Павел Павлович, закряхтел, сев чуть-чуть по-иному. Правой рукой, схватился за поясницу, еще секунд пять распрямлялся, и ответил только потом. Его лицо, сохраняло спокойное выражение, если не считать гримас боли. Говорил он, так же, как и рассказывая историю:
— Вполне может быть. Я верующий христианин, и не буду отрицать, что в мире много того, чего наука объяснить не может. Все может быть.
— Да, вы правы. Все может быть. Это был хороший разговор.
— Спасибо! — как китайский болванчик, из сказки Андерсена, Игнатьев покачал головой, и добавил — Останетесь на чай?
Отказались. Вышли из его дома. Пока шли до ворот — кавказец запертый в будке, рвался и агрессивно лаял. Собачий запах дома, не шел ни в какое сравнение со свежим воздухом. Я вышел за ворота первым, Родион же, шел медленнее, вертя головой туда-сюда.
— Красивый у вас дом. — услышал я его голос, уже будучи за воротами.
Ответ Павла расслышать не удалось. Родион снова сказал:
— Наверное, и подвал хороший, большой.
Так как они подошли ближе, то теперь, голос хозяина дома достигал моих ушей:
— Да, конечно. Утепленный. Ведь я же собачек развожу. А подвал теплый такой, как раз для девочек с щенками.
— Это было интересно. Наверное, вы действительно мастер своего дела.
Ворота закрылись. Выпущенный из будки кавказец, тут же кинулся на них, и они загремели. Лай был громким. Я стоял на месте, потому что Родион не двигался. Мы лишь отошли от прорези в калитке.
— Он нас обманул. — сказал Родион.
— Я заметил. — добавил я — Сказал что христианин, а крестика на шее нет.
— Может быть. Не о том речь, он слишком сильно заврался про катакомбы.
— Хм?
Задумавшись, я пролистал в памяти события сегодняшнего дня, и достаточно легко нашел то, на чем засветился собачник.
— Да, точно. Но он вполне мог просто так соврать. Из любви к искусству.
Родион отрицательно покачал головой:
— Нет, если бы он врал из любви к вранью, он бы нам с три короба наговорил. А тут, просто хотел, чтобы мы поскорее ушли из дома.
— И что это значит?
— Знать бы. Мне это кажется нехорошим знаком. Кроме того, подвал. Кто разводит собак в подвале? Собака любит свежий воздух, солнце. Я не собачник, конечно….
— Думаю, ты прав. Что делать? Не ломиться же?
— Не ломиться.
Солнышко по-прежнему ласково припекало. Я оперся на горячий металл забора. Тот чуть-чуть прогнулся, но не сильно. Родион, тоже подошел к забору, но лишь только затем, чтобы внимательно его осмотреть. Затем, он огляделся вокруг, и в прыжке попытался достать рукой до верха. Наверное, ему это удалось, потому что он удовлетворенно отступил.
— Пошли в машину.
Закрыв двери, он не опустил окна, несмотря на то, что духота в машине стояла ужасная. Запах был дурен, кружил голову — в нехорошем смысле. Пахло пылью, чуточки бензином, и жарой.
— Я бы попытался пролезть внутрь, ночью.
— Ты рехнулся. — ответил я — Там собаки. И если поймают?
— Знаю. Но что делать?
Рвение Родиона, было для меня непонятным. Он сидел на водительском месте, опустив голову и руки на руль. Красный, дышал с некоторым шумом, глубоко. Чужая душа — потемки.
— Сообщи своим. Может они что придумают?
— Для любого законного обыска, нужны доказательства. А что есть у нас?
А у нас не было ничего. Лишь только неясные подозрения, и то, даже не подозрения, а скорее навет.
Я пытался что-то придумать. Исходя из банальной логики. Пытаясь совместить эффективность, с максимальной производительностью. Первое что я исключил, это любые попытки влезть туда тайком. Даже если бы на территории дома не было собак, это все равно, решение достойное лишь современного отечественного сериала. Плохое, то бишь. По вполне понятным причинам, исключена была и попытка следить. Временем мы не располагали.
Все это, я тихо излагал вслух. Мыслевой паззл, легче складывается во что-то дельное, если ты проговариваешь ход работы. Родион, слушал, так и не меняя позы. Комментариев с его стороны, я не ждал. Вплоть до появления удачной идеи, он молчал, ничего не предпринимая.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});