Кони - Сергей Александрович Высоцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дружба со Стасюлевичем не мешала Анатолию Федоровичу высказываться остро и нелицеприятно в тех случаях, когда «Вестник Европы» печатал материалы, с которыми Кони был не согласен по идейным соображениям. Однажды он писал С. Ф. Морошкину: «В «В.Е.» часто проскальзывают вещи с антирусским направлением. Вспомни статью Спасовича о Пушкине и Мицкевиче!» Эта статья Владимира Даниловича, сделанная на основе его выступления в шекспировском кружке, доставила Кони много огорчений.
Кони — Стасюлевичу:
«31. Х.1886
Я особенно разболелся после волнения, вызванного во мне докладом Спасовича. Это крайне тенденциозное умаление двух наших русских людей напомнило мне своими передержками, извращениями фактов и адвокатским заметанием хвостом только что сказанного — речь о фильтрах… Неужели В[естник] Е[вропы] напечатает эту лекцию?»
Стасюлевич — Кони:
«31. Х
Чтение С[пасовича] я нахожу просто слабоватым и наскоро составленным из материалов, попавших случайно под руки. Покойный Кавелин — тот просто еще упрекнул бы С[пасовича] за то, что он мало отделал Пушкина».
Кони — Стасюлевичу:
«23.1.1887
Кстати — неужели пасквиль Спасовича на Пушкина будет напечатан в В. Е. в неизмененном виде?! Это было бы больно — и, я уверен, вызвало бы большой заслуженный ропот. В иных своих произведениях— быть может и почтенных с точки зрения национальных его целей — но лишенных объективности и историко-критической правды — С[пасович]чъ не особенно щадит то знамя, под которое становится. Припомните историю о сервитутах западного края на первых шагах «Порядка». — Извините, что пишу это, но мне думается, что по отношению к статье о Пушкине — надо показать ему, что русский журнал, хотя бы и вполне Европейского направления — так же имеет свой фильтр, как вопреки ему, будут его иметь и Птб. водопроводы».
Упоминание Кони о фильтре и водопроводе не случайно и заслуживает разъяснения.
Осенью 1884 года Судебная палата рассматривала иск Петербургской думы к акционерному обществу водопроводов, отказывавшемуся построить предусмотренный его же уставом фильтр для очищения невской воды, которую стали загрязнять растущие, как грибы после дождя, новые фабрики и заводы. Стасюлевич, настаивавший на строительстве фильтра и состоявший гласным Думы, поддерживал этот иск в суде. Против него выступили поверенные Общества водопроводов П. А. Потехин и В. Д. Спасович. В Окружном суде общество проиграло дело и апеллировало к Судебной палате, где председательствовал в гражданском департаменте Анатолий Федорович Кони. «Благодаря этому обстоятельству круг собеседников «круглого стола» несколько сократился, — вспоминал Анатолий Федорович, — я был крайне занят изучением этого сложного дела, Спасович затруднялся бывать у человека, против которого собирался энергично выступать. Заседание палаты при переполненной зале заняло целый день до позднего вечера и представляло огромный юридический интерес… Судебная палата, после продолжительного совещания, вынесла единогласное решение, которым призвала Общество водопроводов обязанным устроить фильтр в течение четырех лет…»
В июле 1889 года Михаил Матвеевич писал Кони, отдыхающему в Гисбахе: «Вчера в первый раз городския трубы увидели фильтрованную воду. Какое было великолепное зрелище, когда открыли два колоссальных крана, и первая фильтрованная вода ринулась двумя каскадами в главный бассейн…»
Стасюлевич представил городской управе бутылку с прозрачной водой и наклейкой: «Вместо доклада об открытии действия центрального фильтра».
Через месяц после решения Судебной палаты Спасович пришел на Галерную и, поклонившись всем присутствующим, обратился к хозяйке:
— Может ли побежденный сесть за стол с победителями?
Мир был восстановлен.
Неудовольствие высказывал Кони и по поводу некоторых других материалов журнала.
«На меня неприятно подействовал факт напечатания в В. Е. статьи Реутского. Надо знать этого г-на, чтобы оценить достоинства его писаний. Это Всеволод Крестовский № 2», — выговаривал Кони Михаилу Матвеевичу в августе 1889 года. Л. Г. Гогель, сообщая о болезни Стасюлевича, писал: «Я его очень люблю… А пришлось сегодня сказать ему несколько неприятностей по поводу глупейшего романа Ольги Шапиро и возмутительной статьи Венгерова в последней книжке В. Е. — Он ценит мои литературные мнения — согласился со мною, но ему это было, по-видимому, тяжело. Это все его подводит «мудрорыбица» Пыпин».
Дружелюбие и откровенность определяли отношения между Кони и Стасюлевичем весь долгий период их близости. Анатолий Федорович глубоко переживал душевный надлом и финансовый крах, которыми были омрачены последние годы жизни Михаила Матвеевича, уже сложившего с себя обязанности редактора «Вестника» Европы».
«Среди любящих Вас людей, искренно, непреклонно и сердечно любящих, существует и некоторый «приказа разбойных и татейных дел дьяк с приписью…» — писал Кони своему другу.
Обширная переписка Кони и Стасюлевича, переписка Кони с Любовью Исааковной дает яркое, рельефное представление об общественной жизни конца прошлого столетия, раскрывает характер взаимоотношений авторов «Вестника Европы», непростой обстановки в журнале. Сочувствуя либеральному направлению «Вестника Европы», его программному положению — рассматривать отечественную историю в органическом единстве с всеобщей историей, — Кони четко представляет себе и ограниченность буржуазного либерализма. От его чуткого слуха не ускользают и нотки антирусского направления в ряде публикаций журнала и мистические искания С. М. Соловьева. Кони не разделяет антагонизма западников и славянофилов, он против всякой ограниченности вообще. Он видит главное в нравственном совершенствовании русского народа, в заботе о нем, а не в отставании собственных представлений о его благе. Его всегда возмущает, когда люди, считающие себя защитниками народных интересов, начинают рассуждать не о конкретном деле, а по поводу дела.
Кони удивлялся метаморфозе во взгляде либералов и консерваторов на крестьянскую общину: «Консерваторы, видя спасение России в личной собственности, стоят за уничтожение общины, а либералы и радикалы вдруг полюбили эту формулу народного невежества и косности, видя в ней прообраз будущего социалистического строя. Но они очень ошибутся…»
3Из всех участников «круглого стола» на Галерной Иван Александрович Гончаров был самым близким к Кони. Разница в возрасте — более тридцати лет — не мешала их дружбе. Гончаров дружил еще с отцом Кони, и Анатолий Федорович впервые познакомился со знаменитым писателем будучи еще мальчиком, после возвращения Гончарова из экспедиции адмирала Е. В. Путятина в Японию. Гончаров был прикомандирован к экспедиции в качестве секретаря адмирала.
Иван Александрович искренне любил Кони, называл его племянником и одною из своих муз. Несколько лет подряд они вместе отдыхали на Рижском взморье, в Дуббельне (ныне Дубулты). Кони, как правило, в отеле Мариенбад, а Гончаров снимал комнаты в доме
