Укрощение строптивого (СИ) - Юлия Григорьева

— Взять его, — разорвал напряженную тишину ледяной голос королевы.

— Не надо! — взмолилась я, метнувшись между своим телохранителем и королевой.

— Обоих, — все так же равнодушно велела она.

— Ну, зачем он вам, Ваше Величество? Страшный какой, смотрите, бр-р-р, — страх исчезал, уступая место возмущению.

Да, что о себе возомнила эта холодная тетка? Когтистые длинные пальцы легли мне на плечи, и из-за спины до моего уровня опустилась жуткая курносая морда.

— Кто страшный, я?

— Ну, не я же, — отмахнулась я. — Только личину не меняйте, очень прошу.

— Все хамееш-шь, — недобро прошипел мне в ухо упырина.

— Отстаньте, не до вас сейчас, — отмахнулась я. — Зачем вам это чудовище? — снова обратилась я к озерной королеве. — Только и пользы, чтобы меня до места довести. Отпустите нас, а?

— Что происходит? — уже спокойней спросил вампир, бросая настороженные взгляды на замерших чешуйчатых монстров.

— Она вас хочет, — шепотом ответила я.

— Правда? — в его изумлении послышалась насмешка. — В общем-то, это не расходится с моими планами. Что тебя тревожит?

— Не знаю, о чем вы, — я обернулась к нему. — Но вас хотят оставить здесь, насчет меня еще неясно.

— Разберемся, — вампир положил мне руку на шею, и я болезненно скривилась, он попал на те места, за которые хватался бронированный.

Элион отвел мои волосы в сторону, молча, осмотрел синяки, затем наклонился и поднял одну ногу, вторую, рассматривая затягивающиеся раны. Сила Пресветлой уже исцеляла стопы. После развернул меня лицом к себе.

— Где еще больно? — ледяным тоном спросил вампир.

— Везде, — всхлипнула я.

— Кто? — последовал следующий равнодушный вопрос.

Я отыскала взглядом урода, притащившего меня сюда. У него был шрам на квадратном подбородке, его я хорошо разглядела, пока он тряс меня.

— Он, — ткнула я пальцем в бронированного и схватила вампира за руку. — Не надо.

— Не указывай мне, — рыкнул упырь и исчез в подпространстве.

— Он мне нравится, — подала голос королева. — Не трогать.

Ее гвардия разошлась по местам. Кроме одного. Я зажмурилась, чтобы не видеть молниеносных атак своего телохранителя. И когда он снова был рядом, урода в чешуе можно было складывать, как мозаику, по частям.

— Уходим.

Вампир закинул меня на плечо и снова метнулся в подпространство. Я опять зажмурилась…

Я виновато посматривала на своего телохранителя, мерившего широкими шагами то ли почти пустую комнату, то ли более-менее благоустроенное узилище. В этом я пока не разобралась. Но, в любом случае, дверь в это помещение закрылась с той стороны, и все попытки снести ее у вампира пошли прахом.

— Лиора, ты безголовая дура! — воскликнул Элион, разворачиваясь ко мне и гневно пылая красным отсветом в глазах.

— Простите меня, — вздохнула я и опустила голову.

— Зачем тебе этот черт понадобился?! — заорал на меня упырь, и мы с Семой крепче прижались друг другу.

— Жа-алко, — всхлипнула я, зарываясь пальцами в мягкую белоснежную шерстку поэта. — Они бы его на кусочки…

— Лучше нас, да? — ядовито вопросил вампирюга, и я снова всхлипнула. — Убил бы!

— Кого? — несмело спросил водяной черт, пряча на моей груди рогатую голову.

— Обоих! — рыкнул Элион и оттащил от меня рогатого малыша. — Хватит ее лапать, бесит.

— Злюка, — обиделся поэт.

— Еще какой, — поддержала я нового знакомого.

— Заткнулись оба, — зашипел на нас лорд Одариан, и мы замолчали.

Кто-то хочет спросить, почему наш замечательный побег закончился бесславным заточением? Хорошо, отвечу. Но по порядку. Мы бежали, хорошо так бежали, быстро. Ровно до того момента, как поганая озерная баба не оказалась на нашем пути. Уже на выходе из дворца, когда под ударом кулака моего вампира затрещала красивая створа, украшенная самоцветами, перед нами взметнулся столб воды, произнесший голосом королевы:

— От моего приглашения не отказываются.

И мощная волна понесла вампира обратно в тронный зал, сверкающий зеркалами. Ну и меня заодно, я же на его плече висела. Одариан зажал мне рот и нос ладонью, так стремительно, что воды я не успела наглотаться. Когда вода схлынула, мы оба лежали на полу. И пока я мотала головой, мой телохранитель уже отбивал поползновения бронированных нас схватить. Отбивал хорошо, ничего не могу сказать. Уродам, которых, как мне объяснил потом Сема, называли дарками, досталось неплохо, Элиону тоже. И когда ряды дарков поредели, вампир гаркнул мне, чтобы бежала к нему. Я бы и побежала, но увидела, как королева указала на Сему, трясшегося недалеко от нас. Ну, я и рванула в его сторону. Черт малюсенький совсем. Я бы несла его, Элион меня, вполне нормальная комбинация. Я уже вцепилась в мохнатую ручку и сорвалась с места, но тут новая подлянка от королевы. Вокруг нас с чертом закружились водяные струи, тут же превращавшиеся в ледяную клетку. И пока вампир пытался разбить их, получил сильный удар по голове.

— Запереть, — велела королева.

Элиона притащили в эту комнату, ну и нас с Семой за компанию. Вампир пришел в себя и устроил форменную истерику, превращая скудную мебель в труху. Впрочем, главное, не нас с водяным чертом. Сколько о себе я узнала нового, не передать. Отвечать не рискнула.

— И что мне с тобой делать? — закончил вопросом очередную тираду мой телохранитель.

— Пожалейте меня, — попросила я. — Вам-то ничего, кроме королевской опочивальни не грозит, а меня убьют.

— И правильно сделают! — рявкнул упырь и опустился рядом со мной, прямо на пол. Все остальное он же в труху превратил.

Я утерла слезы, и Сема опять поспешил ко мне, но хватило короткого взгляда вампирюги, и рогатик сел напротив, но приблизиться не решился.

— Сказал, не трогай, — рыкнул Одариан и откинул голову на стену, прикрывая глаза.

Мы с чертом переглянулись, но нарушить молчания не решились. Ситуация казалось безвыходной. Сколько уже безвинных дверей пострадало от моего бешеного упыря, а эта не поддавалась, словно ее зачаровали. Хотя, к чему сомнения? Водянка пустоглазая уже показала, на что способна, так что побег был невозможен.

За то время, что мы сидели в заточении, один раз объявился дарк, который принес нам блюдо с жаренной рыбой. Вампир тогда еще был в отключке, потому пробиться к выходу возможным не представлялось. Сема, после ухода бронированного, огорчил и обрадовал одновременно. Жаренной рыбой здесь кормили заключенных, а приговоренным к смерти подают богатые кушанья. Так что, жить, как выяснилось, мы пока будем.