Чаша любви - Филис Каст

 – Где Кухулин?

 – Я все ждала, когда ты заметишь его отсутствие, – ответила та.

 – Где он? – Бригид изо всех сил пыталась говорить спокойно и негромко, хотя ей жутко хотелось схватить крылатую женщину за плечи и тряхнуть ее как следует.

 – Я слышала, как Ку спрашивал Фагана о том, где находится кладбище замка. Полагаю, что он там.

Ты полагаешь! Хочешь сказать, что не знаешь точно?

 – Убедись сама. – Сиара кивнула в сторону широкого, поросшего травой прохода, который пересекался с квадратным внутренним двором. – Фаган послал его в ту сторону незадолго до того, как ты вернулась с охоты. – Бригид хотела было идти туда, но рука шаманки остановила ее. – Он не собирается убивать Фаллон. Его мысли заняты совсем другим.

 – Теперь ты можешь читать и его мысли тоже?

 – Нет. Я не могу читать ни его мысли, ни твои. Но я знаю, что честь Кухулина не даст ему убить Фаллон. Ты это тоже знаешь.

Бригид нахмурилась, отошла и быстро направилась по проходу, освещенному факелами. Чертова шаманка была права. Теперь, когда охотница спокойно подумала об этом, она поняла, что Кухулин никогда не навлечет позор ни на себя, ни на свой клан, не нарушит повеление предводительницы. Но все же его нельзя было оставлять наедине с черными мыслями, особенно после инцидента с Фаллон. Иначе он снова закроется в своем непрошибаемом панцире. Сиара знала об этом!

Проход вывел ее в какое-то место, похожее на огород. Какая-то женщина обрезала побеги молодой мяты. Она метнула на кентаврийку любопытный взгляд.

 – Я ищу кладбище, – сказала Бригид.

 – Иди вдоль стены, охотница. Когда тропинка разойдется надвое, следуй по той, которая ведет на восток. Ты сразу заметишь могилы. Они около стены, на возвышении, которое обращено к остальной части замка.

Бригид кивнула в знак благодарности. За исключением вездесущих часовых, торчавших на широкой стене, в этой части замка никого не было. Факелы, укрепленные возле каждого сторожевого поста, проливали неверный тусклый свет. Когда стена повернула направо, кентаврийка почувствовала, что тропка пошла вверх, к какому-то закругленному углу. Охотница увидела, что вдоль всей стены насыпаны небольшие холмики. На могилах не было статуй и резных гробниц. Воины замка Стражи просто клали покойных в ямы.

Бригид замедлила шаг и почтительно приблизилась к первому холмику. Рядом с ним была арка из серого камня, вся в красивых резных узорах.

 – Фаган говорит, что летом здесь все покрыто голубыми полевыми цветами.

 – Предупреждать надо! – заявила кентаврийка, вздрогнувшая при звуках глухого голоса Кухулина. – Вы что, сговорились с Сиарой? Тебе нравится, когда я пугаюсь до полусмерти?

 – Извини, – проговорил Ку. – Думал, ты знаешь, что я здесь.

 – Я полагала, что ты вон где. – Она указала на темную тень возле довольно большого холмика, откуда он появился. – Так зачем ты пришел сюда?

 – Из-за них.

Кухулин отошел в сторону. Могильная плита была украшена резным узором, в котором Бригид тотчас же узнала так называемый узел знахарки – огромный дуб, оплетенный веревками. Его ветви простирались высоко в небо, корни уходили глубоко в землю. Все было связано, обозначая взаимную зависимость земли, неба, жизни, смерти. Внезапно она поняла, что именно заставило Кухулина прийти сюда.

 – Семья Бренны, – проговорила кентаврийка. – Я совсем забыла, что она жила в замке Стражи. Стыдно сказать, но я даже не подумала о том, что ее родители умерли.

 – Я никогда не спрашивал Бренну ни об их смерти, ни о несчастном случае, который изуродовал ее. Я хотел бы узнать об этом, но считал, что не стоит оглядываться назад. Лучше сосредоточиться на нашем будущем. Мне казалось, что мы навсегда похоронили прошлое. – Кухулин дотронулся до символа в виде дерева. – Ты знаешь, что родители Бренны умерли, когда с ней случилось несчастье, она обгорела?

 – Нет, – тихо проговорила Бригид, чувствуя прилив тоски по погибшей подруге. – Бренна не говорила об этом. Я даже не знала, что ее родители умерли, пока вы официально не обручились. Тогда тебе пришлось пойти к Эльфейм за разрешением ухаживать за ней, потому что у Бренны не осталось родственников.

 – Да и я не знал, как и того, что мать Бренны тоже была знахаркой. Фаган рассказал мне обо всем. Бренне было десять лет, чуть старше Каины. Она помогала матери готовить припарки, чтобы лечить кашель, гуляющий по замку. Фаган сказал, что она была живым и радостным ребенком, но постоянно витала в облаках и редко внимательно слушала то, что говорила ей мать.

Кухулин помолчал и сглотнул комок в горле, вспоминая застенчивую и серьезную девушку, в которую превратился общительный ребенок. Если он и видел в ней проблески ребячества, то очень редко, особенно после того, как она приняла его любовь.

 – Не надо рассказывать, Ку, – сказала Бригид. – Если тебе это очень тяжело, то не надо.

Он посмотрел на нее и с горячностью заявил:

 – Нет, я расскажу! Ты единственная, с кем я могу этим поделиться. Может, боль хоть немного утихнет, если я проговорю это вслух.

Бригид кивнула, понимая, что ему необходимо выговориться.

 – Бренна перепутала ведра. Она должна была налить воду в одно из них, а масло – в другое. Был холодный день, и девочка встала слишком близко к очагу. Конец платка, которым она повязала голову, загорелся. Бренна закричала. Мать схватило ведро, в котором, как она думала, была вода, и выплеснула его содержимое на платок.

 – Богиня!.. – выдохнула Бригид, представляя себе ужас матери, увидевшей, что ее ребенок объят пламенем.

 – Мать во всем винила себя. Бренна была ее единственным ребенком, который умирал страшной смертью из-за того, что она сделала. Фаган сказал, что женщина сошла с ума, в тот же самый день облила себя маслом и подожгла. Мать оставила письмо, в котором говорилось, что она хочет быть вместе с дочерью.

Бригид качала головой, не в силах осмыслить услышанное.

 – Отец впал в глубокую депрессию. Он не ел, не пил, не спал, отказывался навещать Бренну. Однажды утром, спустя некоторое время после самоубийства жены, его нашли мертвым.

 – Бедная Бренна, несчастное дитя. Пройти через этот ужасный огонь и выздороветь лишь затем, чтобы найти родителей мертвыми, – произнесла Бригид, сотрясаясь от сдерживаемых рыданий. – Как страшно, будучи ребенком, осознавать, что твои родители...

 – Умерли из-за того, что их душа разрушилась, – закончил за нее Кухулин и перехватил взгляд Бригид. – Вот что случилось с ними. Я знаю. Это же самое было и со мной.

 – Было?

Кухулин провел пальцами по знахарскому символу, высеченному на надгробии, и твердо сказал: