Осторожно, женское фэнтези. Книга 1 - Ирина Шевченко

Ровно в двенадцать я сидела в его приемной и раздражала скользкого мистера Адамса, без перерыва щелкая крышкой часиков-кулона. Секретарь сказал, что милорд ректор освободится через несколько минут, а я, со страхом и нетерпением, считала секунды.

Наконец, щелчке на пятидесятом, дверь ректорского кабинета распахнулась, и, увидев выходящего оттуда человека, я непроизвольно и, увы, безуспешно, попыталась слиться с обивкой кресла.

— Доброго дня, мисс, — поздоровался инспектор Крейг, но шага, на счастье, не сбавил — прошествовал мимо.

— Здравствуйте, мисс Аштон, — выглянул в приемную провожавший посетителя ректор. — Вы ровно по часам, — при упоминании часов левый глаз секретаря, на которого я смотрела, опасаясь взглянуть на Оливера, нервно дернулся. — Проходите.

Если случившееся с Камиллой его и взволновало, внешне это никак не проявлялось. Милорд ректор был как всегда спокоен и неотразим. Костюм попроще, чем тот, что был на нем в пятницу, парфюм — нейтральный “рабочий”, но в глазах ни тоски, ни следов бессонных ночей, подбородок безукоризненно выбрит, и длинная вороная грива, которой я-автор его наградила, не задумываясь о практической стороне вопроса, причесана волосок к волоску и заплетена в тугую косу, змеей спускающуюся по широкой спине.

Ректорскую спину я рассматривала долго: впустив меня в кабинет и кивком указав на кресло для посетителей, милорд Райхон подошел к окну и несколько минут высматривал там что-то, словно забыл о моем присутствии.

— Я думал о вашей проблеме, Элизабет, — сказал он, не оборачиваясь. — Просмотрел специальную литературу, детально изучил все обстоятельства. Не скажу, что нашел решение, но можно кое-что попробовать.

Оливер оторвался от вида за окном, прошел к столу и сел на свое рабочее место напротив меня. Внимательно посмотрел в глаза, будто хотел прочесть в них ответ раньше, чем задаст вопрос, а потерпев неудачу, все же спросил:

— Какую технику медитации вы обычно используете?

— Технику? — растерялась я. Память Элси на этот вопрос не отозвалась, а в моем мире техникой для медитации был телевизор: включаешь новостной канал или тупое реалити-шоу и, лежа на диване, думаешь о чем-то далеком под бессмысленную болтовню с экрана.

— Как легче настроиться, при концентрации на внутренних ощущениях или на внешнем объекте?

— Наверное, лучше на внутренних… или на внешних… иногда…

— Вы нечасто это практикуете, — понял Оливер. — Не страшно, разберемся. Но не сегодня. Сегодня у меня есть еще дела, а вы одеты не лучшим для таких занятий образом. Подберите что-нибудь поудобнее, ничто недолжно стеснять движений. И отнеситесь к этому серьезно, пожалуйста.

Он старался говорить со мной сдержанно и отстраненно, словно не я изводила его дурацкими выходками, не я признавалась ему в любви, не я пыталась рассорить его с Камиллой, но в последней фразе прорезались неприятно царапнувшие слух нотки. “Не вздумайте выкинуть новый фокус, Элизабет Аштон, — явно слышалось в вежливой просьбе. — Я и от старых еще не отошел”.

— Завтра утром у вас есть занятия с леди Райс? — спросил Оливер, и я отрицательно покачала головой. — Вот и хорошо. Приходите сюда к девяти. Раньше начнем, раньше закончим.

Я покорно кивнула и поднялась с кресла, поняв, что встреча закончена.

— До свидания, милорд Райхон.

— До свидания. И… заберите, в конце концов, свое пальто из гардероба. Висит там который день. Гардеробщицы и уборщицы уже шепчутся о пропадающих в главном корпусе студентках. Будто у нас без этих сплетен пропаж мало.

Выйдя на крыльцо со вторым пальто в руках, я с наслаждением вдохнула холодный свежий воздух и улыбнулась.

Короткий получился разговор, да. Но это был, наверное, лучший наш разговор за все время. Оливер не злился на меня, не отчитывал ни за что, а я не чувствовала себя полной дурой, — есть чему радоваться.

Остаток дня до ужина я посвятила учебе. Закончила конспект-шпаргалку по кровеносной системе и добила план драконьего доклада, который завтра нужно было показать мисс Милс.

Вечером сходила в столовую с Мэг и Сибил. Встретились с Норвудом. Никакой новой информации для расследования друзья, проведшие полдня на занятиях, не собрали, но меня это даже порадовало: и так слишком быстро все завертелось, один спокойный вечерок не помешает. Если бы это была книга, то именно в такой вечер, когда не хочется думать о проблемах, в голове пусто, а на душе легко, обязательно случилось бы что-нибудь ужасное. А так с нами случился только Грайнвилль.

Он появился, когда мы вчетвером, я, Мэг, Сибил и Рысь, прогуливались после ужина в парке недалеко от столовой. Болтали о всякой всячине, любовались звездным небом и полной луной, и тем, как искрится в их свете снег, толстым слоям лежащий на ветвях деревьей и превративший невысокие кустики в пышные округлые сугробы. Сибил сказала, что в полнолуние нужно загадывать желания на монетку: положить ее на ладонь, так чтобы лунный свет отражался от металла, мысленно проговорить свое желание и бросить монету за спину. В кармане пальто как раз завалялась мелкая монетка, и я решила попробовать. Подруга не уточняла, нужно ли разделять желания, поэтому я загадала сразу все: поскорее выяснить, кто виновен в исчезновении людей, влюбить в себя без памяти Оливера Райхона и вернуться домой. Тут здорово, конечно, и милорд ректор — мужчина хоть куда, но потому и не хочется затягивать. И так уже млею в его присутствии, как двадцатилетняя дурочка, тело которой я заняла без спроса, сердце заходится бешеным стуком, язык прилипает к небу, а мысли порой такие появляются, что скромница Элси со стыда сгорела бы. Нет, если уж Оливер предназначен ей, лучше мне поскорее передать его по назначению. Экзамены я тоже мысленно оставила Элизабет. Не все коту масленица: что успею — сдам, а с остальным пусть уж сама. Быстро прокрутив все это в голове, я зажмурилась и бросила монету через плечо. Но вместо того, чтобы беззвучно упасть в снег, медная денежка негромко стукнулась обо что-то твердое. Сразу же за этим раздалось негромкое оханье и дружный смех друзей.

Обернувшись, я увидела Грайнвилля. Эльф, морщась, тер лоб, а второй рукой протягивал мне монету.

— Прости, Илси. Я, кажется, испортил твое желание.

Не почудился бы мне в случившемся знак судьбы, это было бы даже смешно.

— Что ты тут делаешь? — сердито спросила я длинноухого.

— Ищу вас. Вернее, уже нашел.

— Как… — я прикусила язык: Элси с друзьями часто гуляли в этом парке, и мой вопрос прозвучал бы странно. — Как у тебя дела? В последнее время мы редко видимся.

И не только с ним. В моей книге разношерстная компания собиралась чаще.